Тяжесть на моем сердце утроилась.

— Скоро приезжает домой.

Шон затих. Он понимал, почему это ставит передо мной большую-пребольшую дилемму.

— Значит, он не знает…

— Что я не выхожу из квартиры?

— Ну, один раз ты съездил в торговый центр!

— Угу, и чуть не подрался в магазине компьютерных игр, а потом целый день отходил. Меня ждал миллиард сообщений, когда я наконец-таки вылез из «домика» под одеялом.

— О.

Уголки его губ опустились, и я вскинул руки.

— Зачем мы говорим обо мне? Сегодня твой день, и говорить нужно о твоем выпускном. И об этом шикарном смокинге.

Он понял намек и, сжалившись надо мной, сменил тему.

— Вроде круто я выгляжу, да?

Я возмутился:

— Вроде? Да твоей спутнице будут завидовать все ваши школьные сучки.

— О господи, это все сделал ты.

Я хлопнул его по спине.

— Идем покажемся твоей маме.

Тони недавно вернулась с двенадцатичасовой смены в больнице и скоро должна была уходить на вторую работу, но она смогла выкроить время, чтобы проводить Шона на выпускной. Несмотря на ее загруженный график, я встречался с ней достаточно часто, и в ее присутствии мне было комфортно. Хотя когда мы появились в гостиной, я понял, что дома она не одна.

Еще там был ее бойфренд Трэвис — ленивый кусок дерьма, который нигде не работал и, приходя к ним домой, сметал всю еду. Я не выносил его. И был абсолютно уверен, что Тони мирилась с его недостатками лишь потому, что не хотела оставаться одна. Это было печально, но я все равно ненавидел этого совершенно никчемного типа.

Когда мы остановились напротив дивана, взгляд его водянистых глаз переместился на нас и, пройдя мимо Шона, уставился прямиком на меня. До сих пор я видел его только два раза, и он всегда смотрел на меня так, словно хотел высосать мою душу. При виде него мое горло от нарастающей паники сжалось.

Стараясь не замечать его, я подтолкнул Шона локтем. Он кашлянул, и Тони с яркой улыбкой подняла взгляд.

— Милый, выглядишь потрясающе!

Шон усмехнулся.

— Ты правда так думаешь?

Она встала, держась за поясницу и морщась.

— Я правда так знаю. — Тони шагнула вперед и пригладила его плечи. — Ты настоящий красавчик.

— А ты что здесь делаешь? — спросил меня Трэвис, и через мгновение я осознал, что он пьян. И как я не заметил пустые пивные бутылки у его ног?

Тревожность разрослась во мне до такой степени, что у меня затряслись руки. Я засунул их в задние карманы штанов, но это не помогло. Я ненавидел в Трэвисе все — его взгляд, его голос, и если б не Шон, смылся бы отсюда так быстро, что прожег бы ковер.

— Вы не хотите сказать что-нибудь приятное Шону о том, как он выглядит?

Трэвис рыгнул.

— Нет, я хочу знать, что ты здесь делаешь.

Здесь что, были спрятаны скрытые камеры? Потому что все это походило на дурацкий ситком.

Мое взаимодействие с людьми, за исключением Шона и Тони, почти всегда складывалось негативно. Может, дело было во мне? Может, я вызывал у людей отторжение? Или настолько рассинхронизировался с реальностью, что моя странность сразу бросалась в глаза? Я не знал ответа на этот вопрос, но уже терял способность дышать.

— Я помогал Шону готовиться к выпускному.

— Да? По-моему, он мог застегнуть штаны и без помощи посторонних. — Он повернулся к Тони. — Ты знала, что Шон водит к себе в комнату этого педика? Просто безумие, что за дерьмо ты позволяешь. На твоем месте я бы в первый же день заявил на этого извращенца в полицию.

Тони ахнула, Шон зарычал, а я… Меня парализовало. Намек на то, что я педофил, было самым ужасным оскорблением в мире. Я часто желал быть человеком, который не принимает вещи всерьез, но увы, я никогда таким не был. Столкнувшись с конфликтом, я застывал.

Внезапно все тревожные признаки достигли своей кульминации. Мое зрение затуманилось, грудь невыносимо сдавило, а в ушах зазвенел странный пронзительный звук, но я осознал, что издаю его я, только после того, как увидел перед собой лицо Шона и беззвучное движение его губ.

Тут мой слух прояснился, выхватил слово «скорая», и я чуть не рухнул на пол.

— Нет! Что бы ни случилось, не надо звонить… никуда!

Увидев, что я задыхаюсь, Шон крепко сжал мои бицепсы.

— Кай, у тебя опять паническая атака?

Да, да, она. Но я переживу ее. Как всегда.

Глубоко дыша, я попробовал сконцентрироваться на его лице, на заботе в глазах и на отсутствии оскорблений со стороны Трэвиса. Я слышал лишь тишину и чувствовал только силу, с которой Шон держал мои плечи. Еще три глубоких вдоха, и мое состояние стало отчасти стабильным, хотя дыхание по-прежнему было неровным, а сердце колотилось так сильно, словно хотело выскочить из груди.

Я рискнул оглянуться и увидел за спиной только Тони, которая, обхватив плечи, стояла возле дивана.

— А где…

— Я его выгнала, — сказала она. — Никому не позволено унижать тебя в моем доме. Прости меня, Кай. Я и не подозревала… Он впервые так сильно напился, а трезвым никогда не выкидывал подобных вещей.

— Все нормально, — сказал я.

— Нет! — резко возразила она. — Нет, не нормально. Ты хороший друг моего сына и, когда я не рядом, помогаешь ему. Я знаю, ты никогда не делал ничего непристойного. Омерзительно было даже предполагать.

— Кай, — встрял Шон, — хочешь вернуться к себе? Я могу посидеть с тобой …

— Нет, — ответил я максимально твердым, решительным тоном. — Ни в коем случае. Тебя ждет Кеандра.

— Но…

— Я буду в порядке! — выпалил я чуть громче, чем собирался. Шон отпустил меня, однако не отошел. — Пожалуйста. Тебя ждет выпускной.

Шон не выглядел очень довольным, но мне было все равно. У него была своя жизнь. Я не собирался цепляться за него мертвым грузом и утягивать вниз.

Я обнял его, ощущая, как из тела утекает адреналин. В ближайшие одну-две минуты мои мышцы должны были отказать, и мне надо было вернуться к себе до того, как это случится.

— Повеселись хорошенько. И наделай побольше фоток, окей?

Шон вздохнул.

— Хорошо.

— Спасибо за… в общем, спасибо. — Я помахал Тони.

— Если что-то понадобится, стучи, — сказала она.

Никогда в жизни.

— Конечно.

В три шага я был у их двери. Еще два перенесли меня через коридор. А потом я оказался у себя дома и потерял счет шагам, но мышечная память, слава богу, сработала, поэтому через пару секунд я уже лежал, обнимая подушку, в кровати, и меня окутывала чернота.

 

Глава 12

Кай

Я сидел на твиче и играл в FWO, но мои мысли были не здесь. Чат немедленно это заметил.

Черри: Кай, ты в порядке?

Гарви: Да, что случилось? Может, тебе что-нибудь съесть?

КиндерКид: Протеиновый батончик!

Митч: Протеиновые батончики — это мерзость.

Борикуа: чувак, сам ты мерзость. Заткнись, пока Гарви опять тебя не забанил.

Я улыбнулся. За неполную неделю — впервые. После вчерашнего я прокручивал в голове слова Трэвиса до тех пор, пока меня не стало тошнить. Неужели со стороны моя дружба с Шоном выглядела именно так? Может, поэтому те парни в торговом центре бросали на нас странные взгляды? Вдруг они вовсе не были гомофобами и напряглись только из-за нашей разницы в возрасте? Но неужели дружба подростка и взрослого была чем-то извращенным и странным? Нас разделяло не такое уж и огромное количество лет, и мама Шона ни разу не возражала…

Но может это и впрямь было странно, чего я из-за разрыва с реальностью не замечал. В этом году судьба словно задумала открыть мне глаза и показать, каким жалким я стал, отстранившись от внешнего мира. Моим единственным другом был вчерашний ребенок, а лучшие за всю жизнь отношения завязались в сети. Где им и предстояло остаться, пока Гаррет не осознает, кто я такой.

Наверное, пора было что-нибудь предпринять. Например, как посоветовал Шон, заставить себя записаться к врачу. Я знал, что у меня какая-то форма социофобии, но лечить ее никогда не пытался, потому что за годы привык считать себя чудаком, которому сложно общаться с людьми. То же самое говорили мне и в семье. Даже когда школьный психолог посоветовал моим дяде и тете отвести меня к специалисту, те отказались. У них хватало забот и с собственными детьми. Потом я занялся танцами, и мое состояние резко ухудшилось. Я закрылся в квартире, а внешний мир стал казаться мне ямой, полной гадюк.

Шон стал первым, кто упомянул психиатра, но пойти к врачу значило… вылезти из постели. И говорить о себе с незнакомцем. Который поинтересуется, чем я зарабатываю на жизнь, и вот это ничего веселого не предвещало. Объяснять для любого человека не в теме, что моя работа — прохождение компьютерных игр, и что я живу на донаты подписчиков, было кошмаром.

Нет уж, спасибо.

Я поделился бы с Гарретом, но после того письма он исчез. Почему — я не знал. Может, они были заняты сборами. А может, он уже прилетел и забыл обо мне. Да, я не знал, что сказать о его возвращении, но общение с ним было необходимо мне больше, чем воздух.

В дверь постучали. Скорее всего, это был Шон. Волнуясь, он все утро забрасывал меня сообщениями, и я опасался, что если не подойти, то он окончательно всполошится и вызовет копов.

— Извините, чат, — сказал я, выдавив нечто похожее на улыбку, — но сегодня я закончу пораньше.

Я помахал им, глядя на лавину встревоженных сообщений, и отключился.

На мне были только штаны от пижамы, так что я накинул на голое тело толстовку и, оставив ее незастегнутой, открыл один за другим все замки. Потом распахнул дверь и уже собрался сказать, что со мной все в порядке…

Но там был вовсе не Шон.

Моему мозгу потребовалось не меньше минуты на то, чтобы узнать улыбающегося мускулистого парня, который стоял в коридоре. Это был Гаррет Рейд. Одетый в футболку и джинсы, он держал в кулаке снятый пиджак, а у его ног стояла коричневая дорожная сумка.