Ведь она была англичанкой, дочерью пэра, а сочувствует взбунтовавшимся колониям. Больше того, радуется их победе над своими соотечественниками…

Меридит, как обычно, уселась у окна, подобрав под себя ноги, и подперла кулачком подбородок. Платье, несмотря на все старания не запачкаться, было сплошь заляпано кровью, и потому Меридит сняла его сразу, как пришла в каюту, и сидела теперь лишь в белой сорочке.

Слава Богу, в сегодняшней битве пострадавших было мало. Многие раненые после перевязки снова поднималось наверх, и Абнеру в этот раз не пришлось пустить в ход свой страшный ампутационный нож.

Меридит уперлась лбом в стекло. Она слишком устала сегодня, чтобы размышлять о таких серьезных вопросах, как верность Отечеству, свобода и революция, то есть о тех понятиях, которые так часто служили темой разговоров матросов на «Каролине». Они, казалось, действительно прекрасно понимали, за что сражаются, и верили в грядущую победу. Но для девушки все это оставалось чем-то непонятным и смутным.

Зажав в кулаке медальон, Меридит сама не заметила, как уснула, и разбудил ее только скрип отворяемой двери. Еще сквозь сон она нежно улыбнулась вошедшему Джайреду, полная счастья оттого, что он здесь, что жив.

– Боже правый, что с тобой? – неожиданно воскликнул Джайред, и Меридит окончательно проснулась.

– Ничего. Со мной все в порядке.

– В порядке!? – Капитан пнул валяющееся на полу испачканное кровью платье, и Меридит готова была уже посмеяться над его пустыми страхами, но осеклась: левый рукав рубашки капитана был весь в запекшихся пятнах крови, а сама рука висела вдоль туловища как плеть.

– Ты! Ты! Что с тобой? – почти закричала она и схватила Джайреда прямо за раненую руку. Его большой чувственный рот искривился от боли.

– Чертовщина! Ты так хватала всех несчастных там, в лазарете?

– Нет. Но у них, в отличие от некоторых, хватило ума спуститься вниз и сделать перевязку, чтобы не умереть от потери крови.

– Ну уж от потери крови мне смерть не грозит, Мерри.

Девушка удивилась столь фамильярному и неуместному в данном случае обращению, но промолчала и только попросила Джайреда присесть на койку, чтобы она могла осмотреть его рану.

Он поглядел на Меридит с некоторым подозрением, но послушно позволил взять себя за правую руку и подвести к постели. С наслаждением сев, капитан спокойно предоставил девушке возможность осматривать рану. Она освобождала плечо от грязных клочьев ткани, пропахшей порохом, дымом и кровью, а затем попыталась очистить и рану. Выпуклые мышцы сразу напряглись и мгновенно из раны снова засочилась струйка алой пульсирующей крови.

– Помилуй, Меридит, – проскрипел стиснутыми зубами Джайред и попытался вырвать руку из ее цепких пальцев.

– Сиди спокойно, – неожиданно твердо приказала она и, сев к нему на колени, еще крепче взяла за локоть. Меридит долго и внимательно осматривала развороченное мясо.

– А все-таки чертовски гадкая вещь – эти раны! – процедил капитан.

– Знаю.

– Не очень-то похоже, что знаешь.

Меридит подняла на него глаза, стараясь не расплакаться и унять дрожь в собственных пальцах. Пусть эта рана не смертельна, но еще несколькими сантиметрами выше, и… Ей захотелось броситься перед Джайредом на колени и со слезами умолять его никогда больше не пускаться в такие опасные авантюры. Впрочем, все это было смешно, ибо война являлась для Джайреда его работой и его жизнью.

– Подойди, пожалуйста, к ведру, – попросила Меридит. Там она, используя оторванный рукав, промыла им рану, как губкой, каждый раз прикусывая губу, когда капитан явственно скрипел зубами от боли. – Как это случилось? – спросила она, когда рана наконец была промыта, и ей отчетливо стала видна широко разрубленная мякоть плеча.

– Сабельный бой. Проклятый англичанин никак не хотел сдаваться.

– Но ведь в такой ситуации и ты бы не сдался.

– И я бы не сдался, – сверкнули ослепительные зубы на испачканном копотью лице.

Меридит снова промолчала и снова отвела его на постель, предварительно обсушив плечо.

– Ты его… убил?

– Нет. Просто приставил ему саблю к горлу, чтобы он приказал прекратить бой. Его заперли прямо там, на его судне, пока наши обшаривали… Да что ты творишь?

– Вдеваю нитку в иголку.

– Какого черта?

– Если рану не зашить, останется шрам.

– Да шрамов у меня и так полно! А сколько еще будет! Словом, бросай это дело, Меридит, и не смей даже приближаться ко мне с иголкой!

– Но ты же позволил кому-то приблизиться к тебе с саблей.

– Это совсем другое! Это война, бой.

– Тогда считай, что это расплата за то удовольствие, что ты получил в бою. Давай сюда руку и не шевелись.

И он не шевелился, несмотря на то, что пот струйками стекал с его лица, побелевшего от боли.

Закончив операцию, Меридит нежно отвела с его лица черные густые пряди.

– Может быть, хочешь немного поесть? – предложила она осторожно, вспомнив, что ее собственный обед состоял всего лишь из пары галет и куска холодной свинины, поскольку коку сегодня было не до обедов.

– Нет. – Джайред вытянул на постели свои длинные ноги. – Я бы предпочел виски. Посмотри там, в рундуке. – Он махнул здоровой рукой в угол.

Найдя бутылку среди книг, Меридит налила виски на дно большой оловянной кружки и протянула Джайреду. Брови его удивленно поползли вверх.

– Ты что, жалеешь для меня мое собственное виски?

– Что? Ах нет… – Девушка встряхнула головой, стараясь отогнать отвратительные воспоминания о пьяном отце. – Мой отец пил очень много. Очень. И потом становился… невыносимым.

– Ну, я не твой отец и пить, слава Богу, умею.

Действительно, бутылка в рундуке была полна на три четверти, и ни разу за все плавание Джайред к ней не прикоснулся. Меридит подала капитану тяжелую, полную янтарной жидкости, бутылку.

– Вот так-то лучше, – удовлетворенно промычал Джайред и отхлебнул прямо из горлышка. – Впрочем, больше виски мне нужен сейчас отдых.

Меридит стянула с него ботфорты, умыла лицо и помогла расстегнуть бриджи. Когда он уже умиротворенно лежал под одеялом, она задула свечу.

– Разве ты не ложишься? – донесся из темноты его нежный глубокий голос.

Не раздумывая больше, Меридит юркнула под одеяло, доверчиво прижавшись к горячему сильному телу.


Последующие недели стали для Меридит настоящим праздником. Пусть она находилась на вражеском судне! Пусть не знала, что ждет ее впереди! Сейчас счастье переполняло ее, и она радовалась каждой минуте.

Погода стояла чудесная, небо было синим, а ветер – попутным. Война, казалось, осталась где-то позади. На пути не попадалось ни одного английского судна, и капитан был в самом замечательном расположении духа.

Поначалу Меридит считала, что он проводит так много времени в каюте из-за своей раны, но уже через пару дней стало ясно, что капитан наверстывал упущенное.

Однажды утром Меридит проснулась и, полная воодушевления, решила пройти по палубе, пока Джайред еще спит. Она надевала свое ярко-шафрановое платье, когда услышала сзади его голос:

– И куда же так рано?

– Ох! – Меридит обернулась. – Я просто не хотела тебя будить.

Джайред медленно покачал головой, и почему-то вид его полусонных тяжелых век и заспанного мальчишеского лица возбудил Меридит неимоверно.

– Знаешь, я собиралась прогуляться…

– Сними платье, Мерри.

У нее перехватило дыхание.

– Платье?

– Да, платье. Сними его.

Меридит медленно спустила платье с плеч, и оно с мягким шорохом упало к ее ногам.

– А теперь сорочку, – не то приказал, не то попросил Джайред, подпирая черноволосую голову ладонью.

Меридит, сняв сорочку, стояла перед ним обнаженная и дрожащая от желания.

Ее соски на округлившихся еще больше грудях напряглись под его ненасытным взглядом, и Меридит прикрыла глаза, не в силах его выносить.

– Подойди сюда, Мери, – произнес капитан низким бархатным голосом.

– А твоя рана?

– Моя рана болит куда меньше, чем другая часть тела, – и он скосил глаза на приподнявшуюся над животом простыню.

Меридит одним движением откинула ее, чтобы он предстал перед ней во всей своей роскошной наготе, с могучей тяжелой плотью, окаймленной густыми черными завитками. Он позволил ей вдоволь налюбоваться, а затем рывком опрокинул на себя.


– Он просто боготворил все растения.

– Кто? – Меридит и Джайред сидели у окна каюты в один из ненастных холодных вечеров. Джайред держал на коленях ее ноги и изредка ласково проводил ладонью по высокому подъему.

– Мой брат. Он же был членом Королевского научного общества и занимался выращиванием цветов.

– Неужели? – В первый раз за все время их блаженства Джайред упомянул о брате, и девушка испугалась, что на этом блаженство может и закончиться. Если он снова начнет обвинять ее в смерти брата, то она окажется теперь и вовсе беззащитной.

– Он был очень нежный и талантливый. Правда, родители тоже всю жизнь занимались растениями и выписывали отовсюду журналы по ботанике. Отец и сам писал статьи в Королевское общество, его много печатали.

– Ты тоже очень талантливый, – прошептала Меридит и подняла глаза на человека, которого любила с каждым днем все сильней и мучительней.

– Может быть я и неглуп, но далеко не так талантлив, как они. Они были из тех людей, что оставляют после себя на земле добрую память. Как доктор Франклин, например.

– И все же я думаю…

Джайред приник к ее губам, чтобы заглушить слова уверений.

– Я всего лишь морской волк, Мерри. И ничего больше.

– Как ты думаешь, Тим сделает все правильно?

Меридит стояла рядом с капитаном на верхней палубе и улыбалась, глядя на шустрого мальчишку.

– Он славный парень. И способный.

– Хм… Он рассказывал мне, что ты подобрал его где-то в порту, когда он сбежал из приюта в Сент-Филипо. Зачем ты это сделал?