Кристина Дорсей - Море желания

– Да. Вы пытались раздавить меня каретой в Париже.

– Ага. Этого-то я и боялся.

– Но почему? Что я вам сделала плохого?

– Не сделали. Но могли бы сделать. – Он кивнул головой юношам. – Ступайте в спальню. Я сейчас приду.

– Вы действительно считаете, что нам стоит уйти? – осторожно спросил один из них.

– Этого вполне хватит для сговорчивости леди. – Даниэль достал из ящика стола пистолет.

Юноши ушли, а Меридит осталась стоять у обитой красным шелком стены с направленным ей прямо в грудь пистолетом. Она лихорадочно соображала, как нужно вести себя с этим сумасшедшим. А в том, что Даниэль Уэллис сошел с ума, Меридит нисколько не сомневалась. К несчастью, ничего разумного в голову ей не приходило.

– И вы все еще не знаете ее, леди? Неужели вы оказались не так умны, как я предполагал?

– Кого ее? Я не понимаю, о ком вы…

– Я о личности предателя. Вернее, предательницы. Я о леди Синклер.

– Я не знаю ее… – И внезапно мозг Меридит озарила чудовищная догадка. – Вы?!

Уэллис дьявольски улыбнулся, но голос его остался вкрадчивым и нежным:

– Возможно, вы действительно не знали.

– Я не знала! Не знала!

– Зато знал ваш отец. Он знал все. И потому я вынужден был убрать его с дороги.

– Вы убили моего отца!? – Девушка рванулась вперед, но холодное пистолетное дуло остановило ее.

– А что же мне, по-вашему, оставалось делать? – невозмутимо поинтересовался Уэллис. – По-моему, все было сделано очень мило. Ваш отец мертв, а Джайред приговорен к повешению. Но вдруг мой дорогой кузен объявляется с вами в Морлэ. Каким-то образом…

– И вы пытались меня убить?!

– Разумеется. И несколько раз. На постоялом дворе, в Париже, я даже нанял грабителя… Пустая трата времени, впрочем. И денег. Но мой треклятый кузен и здесь подгадил.

– И вы были так уверены, что я не опознаю вас, когда мы по-приятельски беседовали на борту «Каролины»?

– Поначалу вы показались мне весьма проницательной, способной как на шантаж, так и на использование меня в качестве противодействия Джайреду… Но затем я понял, что вы влюблены, как кошка, в капитана и не видите ничего вокруг. Правда, вы видели меня на козлах кареты и рано или поздно могли вспомнить. Словом, надо было убедить в вашей виновности Джайреда, а затем спокойно убрать как убийцу Джона.

Меридит ужаснулась.

– Но Джайред никогда бы не пошел на такое!

– Да он ничего бы и не понял. Джон… Да, тот мог все вычислить, а Джайред… Джайред – нет!

– Но при чем тут Джон? Если леди Синклер были вы, то не мог же он в вас действительно влюбиться! Зачем вы хотели убедить Джайреда, что эта бессовестная женщина – я?

– Хватит. Остальное не ваше дело. Ваше будущее я сообщу вам завтра, не сейчас.

Уэллис схватил Меридит, и как она ни сопротивлялась, ей удалось только поцарапать ему щеку. В спину ей уткнулось холодное дуло пистолета.

Так, под конвоем, он вывел ее по лестнице в ночь. На пороге он заломил ей руки, и на все мольбы отвечал лишь леденящим душу смехом.

– Здесь нет никого, кто бы мог помочь вам, леди Меридит. Ни-ко-го.

Вероятно, это действительно было так, ибо ни одна живая душа не откликнулась на ее безумные крики о помощи.

Меридит шла как во сне, пока не наткнулась на кирпичную стену. Она уперлась в нее лбом и стала плакать в голос. Уэллис немедленно отпустил ее руки, но пистолет продолжал упираться в ее содрогающуюся от слез и ужаса спину.

Затем она услышала, как Уэллис возится с каким-то замком. Заскрипели ржавые петли. Сырая вонь ударила девушке в ноздри, но не успела она даже крикнуть, как оказалась в черной грязной норе. Двери захлопнулись.

– Нет! Нет! – отчаянно визжала Меридит, и крики ее эхом звучали под мрачными сводами погреба. Она задыхалась. – Нет, нет, – уже не кричала, а молила она, заливаясь слезами. – Выпустите меня! Ради Бога, выпустите!

Но ответом ей была только тишина. Меридит барабанила в дверь кулаками, скребла их ногтями, пинала – бесполезно. Снаружи не доносилось ни звука.

В изнеможении девушка медленно осела на земляной пол и, подогнув колени, уткнулась в них головой, стараясь отогнать смертельную тоску, которая все сильней охватывала ее истерзанную душу.

– Где она?!

Брови Даниэля, невозмутимо намазывающего маслом бисквит, удивленно поползли вверх.

– Доброе утро, милый кузен! Никак не ожидал увидеть тебя здесь и в такое время. Кажется, это твой первый визит в мое уединенное пристанище. Представь себе, я даже не догадывался, что ты знаешь о его существовании.

При утреннем свете пламя непотушенных свечей было призрачным. Джайред, стараясь не слушать пустую болтовню Уэллиса, вошел в столовую, как был: потный и забрызганный дорожной грязью. У него не было времени на фривольные беседы.

– Я хочу знать, что ты сделал с Меридит.

Даниэль легко пожал плечами.

– Да ничего. Просто отправил ее в Нью-Йорк. Она изъявила желание уехать домой, и я немного помог ей…

Он подносил к губам накрахмаленную салфетку, когда пальцы Джайреда вцепились в его яркую индийскую рубашку.

– Я проскакал всю ночь и полдня не для того, чтобы слушать эти бредни! Где она? И пожалуйста, без всяких туманных ответов! С кем она уехала и когда?

– Я не скажу тебе ни слова до тех пор, пока ты меня не отпустишь. – Как только Даниэль снова получил возможность дышать нормально, он первым делом поправил парик и вытер салфеткой рот. – Ты всегда слишком много на себя берешь, кузен. Но в данном случае, смею думать, вопрос этот тебя не касается, – заявил он спокойным, ледяным тоном.

Рухнув в кресло, Джайред закрыл руками лицо, заросшее двухдневной щетиной, на котором дико горели воспаленные от усталости глаза. Даниэль конечно был прав. И глупо было надеяться, что он тут же все выложит склонному к поспешным решениям кузену. Придется принять правила игры, которые предложены ему Уэллисом.

– Извини, – пробормотал Джайред, взяв себя в руки, – Я понимаю, что ты в этом не виноват. Меридит зачастую бывает очень сумасбродна, и именно поэтому мне хотелось бы знать, каким путем она отправилась на родину.

– Зачем?

– Зачем?!

Действительно, зачем? Всю дорогу он сам задавал себе этот нелепый вопрос. Зачем он скачет всю ночь? Зачем так переживает ее отъезд? Джайред боялся ответа на эти вопросы, но признаваться в этом не хотел. Подняв на Уэллиса обведенные черными кругами глаза, Джайред постарался ответить как можно спокойнее:

– Мне необходимо увидеть ее, Даниэль. Ради Бога, скажи мне, как давно она уехала?

Откинувшись в кресле, Даниэль медленно отпил глоток вина и откусил кусочек бисквита. Затем еще медленнее облизал испачкавшуюся маслом нижнюю губу.

– Ты даже не говоришь, как тебе понравилось мое гнездышко! Конечно, оно не такое грандиозное, как дом на Трад-стрит, но, к сожалению, со времени смерти твоих родителей там воцарились вы с Джоном. А меня, дикую ветку на славном древе Блэкстоунов, не очень жалуют в родовом доме…

– О чем ты говоришь!? Тебя всегда и все рады были видеть как в Ройял-Оук, так и в Чарлзтауне!

– Рады? Возможно… Но ведь нам с тобой хорошо известно, кому на самом деле принадлежит и дом, и все в нем, не так ли?

Джайред ничего не ответил, и Даниэль вскочил на ноги и так возбужденно взмахнул руками, что нож с серебряной ручкой, задетый широким рукавом, полетел на пол.

– Не так ли? – снова взвизгнул он, и лицо его побагровело.

– Да, оба дома принадлежат мне, – тихо и словно стесняясь, признался Джайред.

Победная улыбка озарила искаженное лицо Уэллиса. Он мгновенно успокоился и сел обратно в кресло, весьма довольный таким признанием со стороны кузена.

– Но и этого тебе мало, дорогой кузен! Что, разве и сейчас я не прав? Теперь тебе понадобилась и Меридит Банистер!

Джайред с удивлением, как будто впервые, посмотрел на Уэллиса. Кузен всегда был со странностями, но капитан давно приучил себя к мысли, что все люди на свете разные и надо относиться к ним терпимо. Но теперь поведение Даниэля начинало казаться Джайреду выходящим за всякие рамки. Блэкстоун набрал полную грудь воздуха и твердо спросил еще раз:

– Где она?

– Но ты ей не нужен. И ты сам это знаешь. Ей нужно лишь одно – вернуться на родину.

– Где она?

– Ну, если говорить откровенно, – Даниэль не спеша взял апельсин и принялся чистить его. По комнате поплыл резкий пронзительно-соблазнительный запах: —…то после нашей ночи, она призналась, что все же предпочитает меня тебе…

Одним прыжком Джайред кинулся на Уэллиса и швырнул его поперек стола. Недочищенный апельсин покатился по ковру.

– Если ты… Если ты хоть пальцем ее тронул… Храни меня Бог, я убью тебя! – Глаза капитана налились кровью. – Понял?

Если бы Джайред действительно поверил словам кузена о проведенной с Меридит ночи, то он, несомненно, убил бы его на месте, но капитан давно знал, что интересы Даниэля сосредоточены не на слабом поле.

Как куклу, бросил он Даниэля обратно в кресло, но тот, даже изрядно помятый, все же вполне сохранял присутствие духа.

– Грязная скотина, – процедил он, стараясь вытереть широкие отвороты индийской рубашки, – ты порвал кружево! И ради чего? Ради этой шлюхи!

На сей раз капитан приблизился к столу уже медленно. Зубы его скрипели от ненависти, когда он снова сдернул кузена с кресла.

– Я все равно от тебя не отстану, чтобы ты ни говорил и ни делал. Где она? И никогда, слышишь, никогда не смей так отзываться о леди Меридит.

– Неужели ты действительно ради нее готов так унижать единственного кузена? Неужели ты забыл, что после смерти Джона я единственный, самый близкий…

– Прекрасно помню. И только потому не выбиваю из тебя кулаками необходимые мне сведения. Память о твоей матери для меня свята.

– Этой потаскухи? – произнес Даниэль с неприкрытым презрением.

Ошеломленный, капитан даже отшатнулся. Пусть его тетка прожила тяжелую и путаную жизнь, но в обстоятельствах рождения Даниэля она никак не виновата. Джайред попытался напомнить кузену об этом, но тот лишь саркастически хмыкнул.