Кристина Дорсей - Море желания

Меридит сама раздвинула ноги, почувствовав, как под бриджами набухла и затвердела его плоть. Торопливо стала она раздевать его, и белая рубашка облачком опустилась на пол, а девушка сладострастно ощупывала каменные мускулы загорелых рук.

С бриджами оказалось труднее. Джайред соскользнул вниз, оставляя губами горячий влажный след, и пока он возился с застежками, язык проникал все глубже в самые заветные складки ее естества. Меридит истекала желанием и потому первое же его вхождение заставило ее издать громкий крик – крик сирены, воодушевивший Джайреда еще больше. Он проникал все глубже, а Меридит, обвив его руками и ногами, стонала и выпевала его имя.

Когда все кончилось, Джайред упал на спину и, положив руку под голову, посмотрел на девушку. Коротко вспыхивая, последние молнии порой озаряли комнату, и Меридит ему отчетливо была видна вся, счастливая и умиротворенная.

Джайред протянул свободную руку к золотым локонам, рассыпавшимся по подушке.

– Ты такая красивая… Как ангел, – и склонился, чтобы прильнуть к ней губами.

Но она отвернулась.

– Что случилось? – Взяв в ладонь ее подбородок, Джайред заставил девушку повернуться лицом к нему. Глаза Меридит таинственно поблескивали в темноте.

– Я не ангел, – выдохнула она, почти готовая расплакаться. – Я женщина. «Женщина, которая тебя любит» – было почти готово сорваться с ее губ, но гордость остановила это признание. Гордость, которая требовала от нее немедленно покинуть этот дом, где она не может больше находиться на положении наложницы, тогда как ее душа содрогается от безумной страсти к хозяину.

– Я лучше знаю, кто ты, – промурлыкал Джайред прямо в розовое маленькое ухо и беря в руки золотой медальон. – Ты так часто прибегаешь к его помощи, – неожиданно заявил он, – что же там внутри?

– Миниатюра. Портрет моей мамы… и мой. Мне было всего три года, когда она умерла, но я все-таки ее помню… Ее свет и доброту… И счастливый смех, когда она брала меня на руки.

– А что с ней случилось?

– Не знаю. Сначала она заболела, и мисс Алиса забрала меня к себе. Она стала говорить, что мне надо хорошо себя вести, иначе мама может оставить нас навсегда. В комнате у мамы зашторили окна, там было постоянно темно, и единственная свечка всегда была прикрыта колпачком. Маму едва было видно. – Меридит умолкла, и Джайреду даже показалось, что она уснула, но через некоторое время девушка заговорила вновь голосом уже твердым и ясным. – Я все спрашивала, почему так темно, ведь маме ничего не видно… Мисс Алиса все шикала на меня. А потом мама умерла.

Джайред быстро притянул ее к себе.

– А твой отец? Он был тогда дома?

– Нет. Он был… Я не знаю, где он тогда был. Но он вообще редко находился дома. Только когда долги заставили его прекратить путешествия…

– Я хочу посмотреть на этот двойной портрет, – тихо попросил Джайред.

– Возьми, – шепотом выдохнула Меридит.

Утром он снова ушел. Через час и Меридит быстро оделась, а когда спустилась вниз, Бель сообщила, что хозяин опять уехал в поля и будет поздно.

Разочарованная, Меридит быстро позавтракала и оказалась предоставленной самой себе. А ведь сегодня она решила поговорить с Джайредом начистоту и выяснить, что же он собирается делать с ней дальше. Ей хотелось знать правду, какой бы горькой она ни была. А что она окажется таковой, девушка почти не сомневалась.

Она для него – военный трофей, который он, как и его предок пират, просто-напросто похитил. Но в отличие от своего предка, капитан Блэкстоун и не думал жениться на похищенной.

Задумавшись, Меридит стала бродить по дому. Вчера мистер Гутре показал ей многое, но далеко не все, и сегодня Меридит захотела сама осмотреть все закоулки старого дома.

Особенно интриговала ее библиотека, до верху заставленная полками и пахнущая старой кожей и деревом. Окна были прикрыты, но было видно, как пылинки пляшут в тонких лучах солнца.

Внимание девушки привлекли два портрета над камином – несомненно, это были пират и его жена. Как загипнотизированная, Меридит двинулась к ним поближе. Мужчина был крупным блондином с выражением той же дикости на красивом лице, что так часто мелькала и у его правнука. Женщина же была смуглой и хорошенькой. Оба изображенных, казалось, смотрели друг на друга с влюбленной нежностью. Меридит даже охватила зависть. Неужели бывает такая любовь, что переживает века?

– А, я вижу, вы нашли наши семейные реликвии!

Меридит испуганно обернулась и увидела на пороге библиотеки Даниэля Уэллиса.

– Пират, – указал он на мужчину. – Хотя предпочтительней было бы называть его парией.

– Джайред думает совсем иначе.

– Да, он думает по-другому. Вы готовы?

– Готова?

Уэллис едва заметно улыбнулся.

– Готовы начать ваше возвращение в Англию? Ведь вы все еще хотите туда вернуться, не так ли?

Меридит в последний раз оглянулась на портреты и тихо сказала:

– Да. Я думаю, сейчас самое время отправиться домой.

Джайред три раза поднимался по широкой пологой лестнице, оставляя на ступенях следы жирного чернозема Каролины. Он прекрасно знал, что за такую небрежность непременно получит нагоняй от Бель, но был слишком обеспокоен отсутствием Меридит.

Вернувшись с полей, Джайред постучал в дверь ее комнаты, но, не получив ответа, вошел без спроса. Солнечный свет заливал комнату, играя золотом на высокой кровати. Капитан едва сдержал счастливую улыбку.

Вот на этой постели он оставил Меридит сегодня утром, чтобы еще раз осмотреть поля и успеть вернуться домой к ужину. Они с Бартом провели весь день в седле, и Джайред чувствовал себя немного усталым.

Он хотел видеть Меридит.

Не обнаружив ее в комнате, он помчался вниз, но в холле ее тоже не было.

Сегодня капитану Блэкстоуну пришлось принять немало решений. Одно из них заключалось в немедленной постройке системы орошения. Его бабка в свое время сделала немало для выращивания приносящего хорошие доходы индиго, сделавшего Блэкстоунов одной из самых богатых и влиятельных семей в Каролине.

Но одним индиго сыт не будешь. А Джайред серьезно опасался британской блокады, ибо, несмотря на успехи каперов, одним из которых был и он сам, Британия по-прежнему еще правила миром. И она будет хозяйничать в прибрежных водах его родного города до тех пор, пока Чарлзтаун не станет таким крупным портом, как Нью-Йорк или Филадельфия, которые имеют возможность закрывать свои гавани.

А когда это случится, население Южной Каролины станет остро нуждаться в собственном пропитании, то есть в рисе.

Капитан не сомневался, что война будет длиться еще долго. После бесед с Бенджамином Франклином ему стало ясно, что скоро в конфликт втянется и Франция и борьба разгорится с новой силой. И все же уже сейчас стоило позаботиться о дальнейшем процветании столь плодородного края.

Другое свое решение Джайред принял, объезжая бескрайние поля испанского мха, и касалось оно исключительно Меридит. Преисполненный решимости тотчас же поведать девушке о нем, капитан вошел в просторную столовую. Она была пуста.

– Ее нет здесь.

Непонимающе улыбаясь, Джайред посмотрел на Бель.

– Это я и сам вижу. Но где…

– Да что ж это вы грязь-то растаскиваете по чистым полам? – как всегда, запричитала нянька. – Ваша матушка, небось, в гробу переворачивается!

Капитан рассмеялся, вспомнив, что наказание на сей раз ограничится только выговором, а не лишением его десерта за обедом, как в детстве.

– А где леди Меридит?

– Она ушла.

– В сад? Или поехала кататься верхом?

– Да ушла же, я сказала! Совсем ушла! Прямо так ранним утром и отправилась.

Джайред, уже отвыкший думать о девушке как о пленнице, поначалу даже не совсем понял сказанное, но, когда смысл ее слов дошел до него, он разъярился.

– Да куда же, черт тебя побери, она ушла? Как?!

– Прекрати ругаться, Джайри. Она ушла с мастой Даниэлем. Он сказал, что ты все знаешь.

Голос Бель остановил капитана уже у самых дверей. Побелевшими пальцами он вцепился в дверную ручку.

– Что?! Что ты сказала?

Дай Бог ему только добраться до этого мерзавца, уж он-то поговорит с ним начистоту!

– Я говорю, она оставила письмо. Прямо в библиотеке. И еще сказала, что очень надеется… Словом, что ты его сначала прочтешь.

Ни говоря больше ни слова, Джайред помчался в библиотеку. Это была его самая любимая комната во всем доме. Еще в детстве, когда Джон уходил заниматься своими минералами и растениями, маленький Джайри спешил в библиотеку, где часами глазел на портрет прадедушки пирата и мечтал о покорении морей и океанов.

На каминной полке действительно лежало письмо.

Рядом блестел золотой медальон.

Джайред дрожащими пальцами взял заветный талисман, с каким-то страхом припомнив, что не видел его иначе, как на шее Меридит. Надев шелковую ленту на запястье, он схватил сложенную вчетверо бумагу и сорвал восковую печать. Затем медленно опустился в кресло.

Почерк Меридит оказался почти детским, но четким и разборчивым, а коротенький текст пронзил сердце Джайреда невыносимой болью.

Мой самый дорогой на свете Джайред, когда ты будешь читать эти строчки, я буду уже на пути в Англию. Уйти от тебя было для меня труднейшим на свете поступком и мучительной болью. И все же, я думаю, так будет лучше. Ибо, несмотря на то, что я давно уже поверила в твою невиновность в убийстве отца, мне, я знаю, ты никогда до конца доверять не будешь. А жить с таким недоверием я не могу.

Прошу тебя, не беспокойся обо мне – со мной все будет хорошо. Оставляю тебе медальон на память. Помни меня и знай, что я никогда тебя не забуду.

Я люблю тебя. Прощай.

Меридит

Джайред медленно перевел взгляд с листочка на медальон, покоящийся в его ладони. Золотой корпус был огранен изысканной резьбой, и он осторожно нажал пружинку. С мягким щелчком крышечка поднялась.