Кристина Дорсей - Море желания

– Как ты смотришь, если я… – И он кивком указал на кровать. Его мокрые, блестящие, цвета воронова крыла волосы упали на плечи.

– О, конечно, конечно, – Меридит поспешно поднялась, закутавшись в простыню и намереваясь отойти от кровати подальше. Но Джайред, присев на край кровати, потянул ее за простыню к себе.

– Ты не уходи… Эта каюта теперь наша.

Конечно, каюта действительно самая большая на капере, и кровать не мала, но…

– Если ты боишься за свою «невинность», – усмехнулся капитан, – то не стоит: я слишком устал, чтобы играть в любовь.

Так и не поняв, есть ли в словах Джайреда насмешка или нет, Меридит на всякий случай решила быть гордой. Да, его поцелуи и ласки божественны, но все они были даны почти насильно, без ее сознательного согласия, а разделить с ним постель добровольно, это дело уже совсем иного порядка.

И все же оторваться от капитана у Меридит не было сил. Тем временем Джайред стянул через голову мокрую рубашку, открывая восхищенному взгляду Меридит рельефную мускулатуру своего торса, затем быстро стянул с узких бедер бриджи – и в горле у нее пересохло. Когда же Джайред протянул к Меридит руки, она легла рядом с ним, безвольная, покорная и жаждущая.

Меридит разбудило ощущение, что кто-то щекочет ее шею. Она пошевелилась и открыла глаза.

– Как мило, – пропел Джайред, проводя большим пальцем по золотому медальону на ее груди. – И ты всегда его носишь?

– Да. – Девушка старалась не обращать внимания на жар его ладони, лежащей у нее на груди. – Это мамин.

Джайред перекатился с боку прямо на нее, и Меридит почувствовала, как натягивается сзади на шее черная лента медальона.

– Мило, мило, – опять пробормотал Джайред, адресуя свое определение уже не к медальону. Широко разведя пальцы, он заскользил всей ладонью вниз, и нагретое золото упало на влажную кожу.

Рука Джайреда спускалась под простыней все ниже, указательным пальцем проводя по ложбинке между грудей, а большой и мизинец задерживая на затвердевших сосках.

Меридит задышала чаще и облизала пересохшие губы. Взгляд Джайреда, темно-зеленый, как морская пучина, притягивал и мучил ее.

– А вы, леди Меридит, раздеты и поэтому дрожите?

– Моя одежда… мокра до нитки.

– Ммм, – неопределенно промычал Джайред, стягивая простыню и щекоча усами розовую кожу.

– Я рад, – сообщил он, не прекращая своего путешествия вниз, – ведь я еще никогда не видел тебя полностью обнаженной… Тем более, при дневном свете.

Меридит широко раскрыла глаза и попыталась вернуть простыню на прежнее место, но капитан оказался проворней: захватив обе ее руки в ладонь и заведя их высоко вверх ей за голову, отодвинул злосчастную простыню еще ниже.

– Я еще не рассмотрел тебя как следует, – шептал он. Страсть, струящаяся из его глаз, согревала ее обнаженное тело.

Он опустил голову так, что длинные распущенные волосы заструились по ее груди, и приник губами в бархатистой коже ее живота. Меридит охнула и откинулась на подушки, тут же увидев, что желание уже давно приготовило капитана к сладостной борьбе.

Он и сам это знал и потому, подняв голову, улыбнулся воистину дьявольской улыбкой:

– Ну что ж, я думаю пришло время показаться нам обоим – кто какой есть.

В первую секунду Меридит даже испугалась и вознамерилась заявить капитану, что вовсе не хочет смотреть ни на какие его достоинства, но не смогла. Слишком хорош он был в этот момент еще неудовлетворенной страсти.

Губы Джайреда заскользили еще ниже, замирая на мгновения в сладостных изгибах бедер. Меридит замерла от напряжения, понимая, куда направлен его путь. Живот ее окаменел, но, просунув руки ей под поясницу, Джайред приблизил его к себе и покрыл такими сладостными влажными поцелуями, что девушка забыла о всяком страхе. Его горячее дыхание щекотало тугие золотистые завитки, и когда он вобрал в свой алчный рот весь ее исходящий влагой цветок, Меридит показалось, что она умрет от еще неизведанного ею утонченного наслаждения.

А тем временем его язык извивался и плясал в ее огненной печи, с каждой секундой становясь все более агрессивным и требовательным. Меридит изгибалась на постели, наливаясь жаркой мукой, и наконец испустив нечеловеческий крик, забилась в судорогах оргазма, выкрикивая его имя.

Потом он нежно склонился над ней, продолжая ласкать восторженным взглядом, и тихо прошептал:

– Моя красавица…

Теперь настал ее черед. Девушка погрузила пальцы в густые заросли на его груди, боязливо продвигаясь ниже. Когда она добралась до его могучего оружия, на лбу у Джайреда выступил пот, и глаза невольно закрылись. Меридит осторожно провела по напрягшемуся в ожидании неги и разрядки его естеству, и Джайред застонал.

– Мерри, – вырвалось сквозь его стиснутые зубы, и широкой ладонью он накрыл ее робкую руку, сжимая ее все сильней и сильней. Затем убрал обе и с дикой яростью ворвался в Меридит, стараясь дойти до самых глубин. Она закричала и обвила его ногами, чтобы не выпустить, но Джайред безумно медленно вышел и через секунду вошел снова.

Девушка торопила, и волей-неволей его движения убыстрялись, каждым толчком отправляя и тело и душу Меридит на небеса. Наконец освободился и он, и распластавшись, как бездыханный, на юном горячем теле, был способен лишь вдыхать в себя его все еще дурманящий запах.

Впрочем, все это входило в планы его обольщения. Сейчас он сделал все, что мог, чтобы довести девушку до настоящего безумия. Пусть за это он заплатил опасностью возвращения на английскую землю и ужасной штормовой ночью, зато теперь она хочет на всем белом свете одного его… Как и он ее.

Да, все это так, но ответа он пока так и не добился. Значит, нужно удвоить старания, утроить, если понадобится. Приподнявшись на локтях, Джайред посмотрел на Меридит. Она лежала под ним как мертвая. Он же снова был готов к бою, не прилагая к этому никаких усилий. Немного подумав, капитан все же пожалел девушку и, набросив на нее простыню, отошел к дверям умыться всегда стоящей там в ведре морской водой. Стараясь не оглядываться, он вымылся и надел свежее белье. Меридит не шевелилась. Заговорила она только тогда, когда рука его потянулась к ручке двери, и голос ее был таким нежным, какого он никогда еще не слышал:

– А что делать мне?

– Когда оденешься, выходи на палубу. Пока я отдаю приказания, осмотри судно, если хочешь.

Меридит проводила его долгим печальным взглядом, а когда дверь захлопнулась, уткнулась лицом в подушки и громко разрыдалась.

Джайред сидел в кают-компании, опираясь локтями на стол, уставленный оловянными кружками, блюдами с соленой рыбой и галетами. Обхватив голову руками, он все ниже склонялся над стоящей перед ним тарелкой, вместо которой он упорно видел бледное лицо Меридит Банистер и на нем то выражение нежной тоски, которое он заметил, покидая утром каюту.

Со страшными ругательствами он убрал со лба спутанные, неубранные волосы и откинулся на спинку стула. Джайред резко завязывал свои волосы, предпочитая, чтобы они свободно развевались по ветру и не были бы стянуты лентой и тем более упрятаны под парик. Эта дикая грива придавала ему больше независимости.

Возможно, сейчас в нем заговорила его пиратская кровь, которую он никак не мог в себе убить, кровь, раздувающая ноздри и заставляющая сердце биться сильнее. Его прадед наделал в жизни немало бед из-за своей горячей натуры, но жизнь закончил мирным плантатором.

Ну и если уж от пиратской крови ему никуда не деться, то выглядеть и вести себя следует по-пиратски.

Похищать женщин. Потом обольщать их.

Тряхнув головой, Джайред снова подумал о том, что его обольщение не привело к задуманному, если не считать, что они оба не могут теперь существовать без телесного единения. В том, что девушка жаждет его точно так же, как он ее, Джайред теперь уже не сомневался.

Он снова выругался и снова закрыл глаза. Может ли все-таки оказаться так, что именно Меридит и есть та самая женщина, что погубила Джона? Этот ангел с чувственностью дьявола…

– А, вот ты где! Я уже обшарил весь корабль!

Джайред воззрился на своего кузена пристальным взглядом.

– Да. Вот он я.

– Я только что был на палубе. – Даниэль прервался, чтобы налить себе стакан грога. – Кажется, мы пережили шторм почти без потерь.

– Да. Пережили.

Даниэль некоторое время колебался, прежде чем сесть на скамью неподалеку от Джайреда, и затем спросил несколько обеспокоенным тоном:

– Мне кажется, я слышу в твоем голосе, дорогой кузен, нотки неудовольствия?

– Минувшей ночью на счету был каждый человек, но тебя среди команды я что-то не видел.

– Я был внизу, пытался переодеться. В конце концов, я не моряк, прости.

– Но и не джентльмен. – Джайред отвернулся, намереваясь прекратить этот бесплодный разговор, но обиженный Уэллис мгновенно вскочил.

– И на чем же основывается столь нелестное заключение? – Тут же усилием воли он взял себя в руки, снова сел и даже сделал глоток грога, после чего аккуратно вытер рот кружевным платочком.

– Та первая веревка, что была брошена за борт, предназначалась Меридит. А ты схватил ее!

По лицу Даниэля расплылась широкая улыбка.

– И это все? Ты думаешь, что я не с должным вниманием отнесся к твоей пассии?

Отбросив назад стул так, что он ударился о деревянную стену, Джайред вскочил и, оперев кулаки на стол, грозно склонился над кузеном. Каждое слово, произносимое им веско и внятно, падало как камень:

– Кто она мне – тебя не касается, но она – леди и уже только поэтому заслуживает уважения и защиты. Блэкстоуны никогда…

– Но тут маленькая ошибочка, дорогой кузен. Мы оба знаем, что я, так сказать, не настоящий Блэкстоун. Ты сам вчера указал мне на это.

В ярости Джайред смахнул со стола все, что на нем было.

– Это просто ошибка, несдержанность! Я был очень зол тогда.

– Конечно, во всем виновата твоя натура. Я прекрасно тебя знаю, но все же вчера, я думаю, был не тот случай, чтобы бросать в лицо человеку «бастард». Это было сделано совершенно сознательно.