Фиона Уокер - Море любви

Официанты бросились к их столику и выстроились стенкой, чтобы изолировать буяна от остального зала, как защитники немецкой сборной пытаются изолировать Бэкхема.

Эллен рассмеялась. Заплакала она еще раньше. И вот, смеясь и плача одновременно, она не замечала ничего вокруг. Сосиски полетели на пол, когда Шпора устремился навстречу ей и сжал лицо любимой в ладонях.

– Сегодня я женился на самой прекрасной женщине в мире. Пусть наш брак будет коротким, но он будет самым настоящим. Именно этот брак.

Предусмотрительные японцы достали фотоаппараты: они были уверены, что перед ними английские знаменитости – судя по блестящей внешности и экстравагантному поведению.

Стареющая американская красавица потребовала узнать фамилию пластического хирурга Эллен; «Мне нужна такая же грудь».

– Может быть, вы продолжите ужин в вашем номере, господа? – бросился спасать положение метрдотель.

Эллен прикоснулась к лицу Шпоры и провела пальцами по его скулам, подбородку, по носу с горбинкой, по напрягшемуся лбу, по рту, такому нежному и грустному. Ее палец скользнул между его губ и погладил нижний ряд зубов.

– Где это мы? – спросила она, как во сне.

– Черт его знает. Главное, что вместе.

– Что-то говорят про наш номер, слышишь?

– Так пойдем туда.

– Благодарю вас. Вы свободны. – Шпора протянул портье пятидесятифунтовую бумажку.

Едва закрылась дверь, они стали срывать одежду – с себя, друг с друга, словно в каком-то угаре. Тяжелое сабо, сброшенное Эллен с ноги, выбило несколько бусин из старинной люстры.

– Я люблю тебя, – выдыхал Шпора ей в самые губы. – Я умер бы ради тебя… Я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя. – Эллен закрыла его губы поцелуем и… прыгнула. Теперь она не побоялась бы прыгнуть с любой высоты: он ее поймает.

Дилли и Рори курили, глубоко затягиваясь – то сигаретой, одной на двоих, то поцелуем.

– Похоже, вы еще не собираетесь уходить, – сказал Кит. – Сейчас четверить первого. Мы закрываемся в половине. Но вы можете сидеть, сколько хотите. Ключи вот здесь.

Молодые люди продолжали целоваться, сплетая ноги под столом, где пристроился Джек Рассел, который наелся до отвала: все отбивные с жареной картошкой достались сегодня ему.

– Когда Дилли должна вернуться?

– Не беспокойся, сегодня она ночует не дома. – Фили одобрительно смотрела, как ловко главный юрист Оддлоуда управляется с ее немаленькими грудями: Жилю удалось, сжав их вместе, взять в рот одновременно оба соска. – Ты великолепен!

– Значит, мы любим друг друга? – Эллен, приподнявшись на локте, смотрела на Шпору.

– Да. Мы любим друг друга.

– Если это и есть любовь, то, выходит, я никогда не любила Ричарда. – И девушка заплакала.

– Если это любовь, я тоже никогда не любил раньше. Не надо, малыш, не плачь.

Они крепко обнялись и прижались друг к другу, потрясенные сделанным открытием. Сердце сжималось от счастья – что они встретились, и от ужаса – а если бы этого не произошло?

– У тебя опять мурашки. Тебе холодно?

– Нет. Страшно.

Эллен вышла в ванную комнату, открыла горячую воду. Огромная ванна на позолоченных львиных лапах стояла на пьедестале. В комнате, облицованной мрамором, мог одновременно помыться целый полк. Высокое окно выходило в парк. Она вылила в воду содержимое нескольких флаконов, стоявших на подоконнике.

– Я пописаю, не возражаешь?

Эллен оглянулась. Обнаженный Шпора стоял возле унитаза.

Прожив с Ричардом тринадцать лет, она ни разу не видела, как он писает. От одной мысли об этом она пришла бы в ужас.

Эллен с жадной нежностью смотрела, как желтая струя ударила в стенки унитаза.

– Так почему тебе страшно? – обернулся он.

– Мне кажется, это не наяву.

– А по-моему, еще как наяву.

Шпора сделал несколько шагов и поставил ногу в ванну, а потом целиком опустился в нее.

– Я же еще не добавила холодной!

Когда они вернулись в комнату, кожа у них на ступнях и ладонях сморщилась, как резиновая.

– Ну вот, теперь я представляю, какая ты будешь в старости. – Шпора целовал ее сморщенные ладошки. – Мне бы хотелось состариться вместе с тобой и увидеть тебя старушкой.

– Ты поедешь со мной?

– Вокруг света? А где мы сейчас?

– В самом дорогом английском отеле.

– Почему бы нам не остаться здесь навсегда?

Когда Шпора задремал на кушетке, Эллен подошла к телефону.

– Алло, – прошептала она. – Несколько дней назад я забронировала билет на фамилию Джемисон… Рейс ВА373, вылет двадцатого. Можно заказать еще один билет на тот же рейс? Хорошо, спасибо.

– Что ты делаешь? – Шпора смотрел на Эллен, зевая и положив подбородок на локоть согнутой руки, усыпанной веснушками. Луч утреннего солнца просвечивал сквозь его рыжие волосы. – Или это сон?

Она удивленно моргнула, неожиданно увидев перед собой совсем юного Беллинга, с копной светло-золотистых кудряшек и неотразимой улыбкой.

– Я сама все время себя спрашиваю: или это сон?

– Значит, мир перевернулся вверх ногами. – Он блаженно улыбнулся.

– Это я стою на голове.

– Почему?

– Потому что ты прав. Мир перевернулся вверх ногами, и я проверяю – может, под этим углом в нем больше смысла. – Уголки ее губ печально опустились, а со стороны казалось, что девушка улыбается.

– И как, помогает? – Шпора свесил голову с кушетки, макушкой коснувшись пола, и они смотрели

в глаза друг другу с противоположных концов комнаты.

– Нет. Я по-прежнему не хочу просыпаться – хоть всю ночь не смыкала глаз.

– Ничего удивительного. В таком положении ужасно неудобно спать. – Его брови поползли вниз. – Ты очень симпатично смотришься в этой позе.

Эллен покачивала ногами в воздухе совершенно голая, только лицо прикрывали пряди волос.

– Так где же мы находимся? Во сне или наяву? – Эллен засмеялась, почувствовав, что это звучит уже смешно.

Шпора вскочил с кушетки и бросился к ней, они рухнули на ковер.

– Что тебя мучает? Эта ночь была наша, и точка. – Он целовал ее, не останавливаясь.

– Кому же в таком случае принадлежит этот день? – Она отвела голову и пристально смотрела ему в лицо, ненавидя себя за маниакальное желание разрушить волшебные чары.

– Властителю судеб, я думаю.

– Значит, ночью мы переспали друг с другом, а днем должны забыть об этом?

– Мы не спали друг с другом. – Он снова наклонился к ней. – И даже не занимались сексом. Мы заключили брак на небесах, понимаешь?

– Понимаю. А на земле? – Она опять отвела голову.

– Я люблю тебя. – Шпора прижался губами к ее уху.

– Я тоже люблю тебя.

Они лежали, прижавшись друг к другу, и не шевелились, чтобы ненароком с небес не свалиться на землю.

– Какое странное чувство, правда? – спросил Шпора. – Никогда не думал, что так бывает. Похоже на страх, только счастливый. У тебя тоже так?

– У меня тоже так, – ответила Эллен. Ее переполняло блаженство, но страх при этом становился только сильнее.

– Я никуда не отпущу тебя, – сказал он.

– Значит, мы уедем вместе? – Эллен не верила своим ушам.

– Нет. Я не могу уехать.

– Хочешь, чтобы я осталась?

– Да. Если ты останешься, то мы сумеем сохранить наш секрет.

– Вот как? И надолго?

– Навсегда.

Эллен рассмеялась, не понимая, зачем Шпора ее дразнит.

– Значит, свадьба будет немноголюдной?

– Мы никогда не сможем пожениться на земле.

– О чем ты говоришь?

– Это только в сказке: «Они поженились, жили долго и счастливо и умерли в один день».

– По-моему, как раз наоборот – в сказке я вернулась в море и обратилась в пену морскую. – Странное отупение напало на Эллен, и она никак не могла понять, что значат его слова.

Он молчал.

– Шпора, ты должен объяснить мне в доступной форме, что происходит.

Она почувствовала, как напряглась его шея, потом он глубоко вздохнул.

– Давай не будем сейчас говорить об этом. Это выше моих сил.

Раздался стук в дверь.

– Ваш завтрак, мистер и миссис Гарднер.

Шпора спрятался за портьеру, Эллен накинула халат.

Официант внес тяжело нагруженный поднос, сервировал завтрак и удалился.

Выйдя из ворот своего волшебного сада свежим солнечным утром, Фили сладко потянулась под старой липой. Она прекрасно себя чувствовала – оригами удалось на славу, пусть даже к категории фантастических его причислить нельзя. И теперь она решила купить чего-нибудь вкусненького и позавтракать в Гусином Доме, вместе с дочерью и подругой, за приятными разговорами о первой любви и не только о первой.

Когда она вошла в магазин, пенсионеры уже окружили Глэд Тайдинг. То, что Фили услышала, заставило ее позабыть о теплых булочках и свежевыжатом соке. Она быстро вышла из магазина и решительно направилась к ферме.

Дверь ей открыл лично Эли. Его встревожило появление Фили.

– Я же наказал тебе строго-настрого никогда не приходить сюда, – прошипел он, оглянувшись, и попытался закрыть дверь.

– Это срочно.

– Ты могла бы позвонить.

– Глэд Тайдинг рассказывает всем последние новости.

– Какие еще новости?

– Кто будет твоим зятем.

– Думаю, ты что-нибудь недопоняла.

– Я все поняла. То, что ты творишь, просто в голове не укладывается.

– В таком случае и не пытайся укладывать, а ступай домой. Я не собираюсь обсуждать свои личные дела с тобой.

– Неужели это лицо, – Фили коснулась его бороды, – когда-то принесло мне столько радости! – Фили повернулась и пошла прочь.

Постучав в двери Гусиного Дома и не получив ответа, гостья несколько раз крикнула, потом заглянула в окно. Ее приветствовала радостным лаем физиономия с белыми клоунскими пятнами вокруг глаз.

– Ах ты, бедное создание! А девчонки все еще валяются в постелях?

Оглядевшись внимательнее, Фили заметила, что джипа под навесом нет.