– Да, папа, – послышался голос мужчины.

– Здравствуйте. Это не он. Ему стало плохо. Он сейчас в Центральном парке. Я вызвал ему скорую, – произнес Женя.

– Я сейчас подъеду. Дождитесь меня, пожалуйста, – и звонок поспешно прервался.

– Я не нахожу у него пульс. Что с ним? – в голосе Маши слышался ужас.

Женя подошел к Маше и, засунув руки в карман сырых брюк, ответил:

– Машенька, я не знаю. Возьми ключи от машины. У меня там пиджак сухой.

– Нет, – отмахнулась Маша от ключей, – я с тобой скорую подожду.

Какое-то время они стояли молча. Женя смотрел по сторонам, вокруг было крайне безлюдно, будто все кроме них с Машей и этого несчастного старика успели покинуть парк до дождя. Маша безотрывно смотрела на старика. Тот был одет в костюм, на его голове была шляпа, которая сейчас упала и лежала рядом со своим хозяином на сырой траве. У дерева валялась трость, его правая ладонь была полураскрыта и в ней лежали ручки пакета, сам пакет был наполовину пустой, что было видно по его объему. Старик явно был по профессии либо учителем, либо кем-то в этом роде. Даже сейчас лежа на траве, его морщинистое, гладко выбритое лицо выдавала в нем истинного интеллигента.

– А кому ты звонил? – отрешенно спросила Маша, а потом все-таки отвела взгляд от старика и посмотрела на Женю.

– Я? А… Его сыну. У него в справочке всего пять номеров. Один из них записан как Женя. Вот я и позвонил.

Маша грустно улыбнулась.

– Может, пойдешь в машину.

– Я не замерзла и я сама знаю, что мне делать.

Женя ничего не ответил.

Первым подъехал к месту происшествия сын старика, шестидесятилетний мужчина. Он с неподдельным ужасом охватил взглядом отца и присев рядом с ним болезненно скривил лицо. Маша с Женей не видели, как мужчина трогал пульс отца. И, поняв, что наступил еще один из самых черных дней в его жизни, не сумел вымолвить и слова.

Подъехала скорая. Женя с Машей продолжали стоять на месте.

– Вам чем-нибудь помочь? – все же решился спросить Женя, перед тем как уйти.

– Спасибо, что позвонили… А как вас зовут?

– Евгений.

– Спасибо, Женя.

Помявшись на месте, Маша с Женей двинулись в сторону машины. Все, что произошло за прошедший час ни у одного не укладывалось в голове. Оба шли в глубокой задумчивости. От того, что у них на глазах умер человек становилось не по себе. У Маши в голове был целый ворох мыслей: и жалость к деду и воспоминания об умершей три года назад бабушке. Женя же был просто подавлен. Как он и не казался на внешний вид непроницаемым и хладнокровным, а непонятные волны страха, которые не давали ему заговорить, так и прокатывались по его сознанию.

Но тут неожиданно заговорила Маша.

– До меня у родителей родился мальчик. Но он умер. У него в организме было что-то не так. Я не помню, да и не понимаю ничего в этом… Потом мама с папой часто ругались. Мама уехала к моей бабушке. Она в соседней области живет. Потом родилась я…

Маша замолчала так же внезапно, как и заговорила. А Женя невольно успел вслушаться в ее рассказ. И его переживания плавно перешли в переживания Маши. Теперь тоскливо и грустно сделалось Маше. Особо не ясно было, почему вдруг она решила рассказать все Жене, с которым едва была знакома. Неужели, случившаяся трагедия, так повлияла на Машу и подтолкнула ее к откровениям? Или все-таки виной всему был нечаянный поцелуй?

А скорее всего, поцелуй сделал более доверительной атмосферу общения, а несчастный случай спровоцировал желание поделиться чем-то своим, тайным и, увы, печальным.

И хорошо, что они были рядом.

– Маш…

– Все хорошо! – отбросив налетевшую грусть, убедительно произнесла Маша.

Женя в ответ лишь чуть заметно улыбнулся. Подойдя к машине, он спросил у Маши:

– Ты, наверное, вся сырая?

– Уже нет, – Маша подняла глаза вверх, к солнцу, – почти высохла.

Пока они шли по дорожке, Маша расплела косу, чтобы волосы могли поскорее высохнуть. И теперь непослушные, пышные пряди лежали у нее на плечах. Волосы блестели от солнечного света. Это было очень красиво.

– А ты?.. – тут Маша вдруг вспомнила, что перед тем как им найти деда, они стояли и целовались, и она засмущалась, – ты, наверное, весь промок?

Женя уловил ее путанные мысли и ему сразу стало легче. Он таинственно улыбнулся.

– Ерунда! А продиктуй мне свой номер телефона.

Маша внимательно посмотрела на своего попутчика. И если быть откровенной с самой собой, то она очень даже хотела продолжить свое общение с Женей. Но, наверное, это даже странно.

– А зачем он тебе? – спросила она.

Любая другая современная девушка ни за что бы не упустила такую возможность и, флиртуя, предоставила бы своему оппоненту десять цифр. Или же сама бы навязала молодому человеку номер своего сотового. Но Машино воспитание не позволяла ей так легко и просто завязать отношения.

Женя широко и эмоционально улыбнулся. Он сейчас понимал, что ничего не понимал.

– Чтобы быть всегда с тобой на связи. Знаешь ли не самый лучший вариант караулить тебя у колледжа.

– Так… А как ты узнал, что я именно там учусь? Ты же не объезжал все колледжи в городе? – Маша сняла рюкзак, что висел на одном плече, и положила его на капот машины.

– Нет. Не объезжал. Это было бы слишком, – Женя загадочно улыбался, а его глаза, в эту самую минуту его глаза заискрились задором и живым интересом.

Маша искренне удивилась. Она и не думала, что его холодные глаза, как она их помнила с момента их последней и в то же время первой встречи, могут так выразительно играть эмоциями.

– Ну!.. – пустив капризности в голос, добавила Маша, – рассказывай же. Ты ведь так и не сказал, как оказался рядом с колледжем.

Маша пыталась быть серьезной, но ее губы дрожали от просящегося наружу смеха, от широкой и радостной улыбки.

– Ладно, – сдался Женя, оперевшись ладонями о капот, – садись в машину. Расскажу.

Дверки захлопнулись и машина плавно тронулась с места.

– Вот так, – улыбнулся Женя, закончив свой рассказ.

– Могла бы догадаться, – сокрушилась Маша.

Потому что в принципе ничего сложного и заумного не было озвучено. Женя всего лишь узнал к какому учебному заведению прикреплено общежитие, к которому он отвез Машу. Вот и все!

Перестав улыбаться, Женя предложил следующее:

– Ты как смотришь на то, чтобы выпить по чашечке чая в одном уютном местечке? – предложил Женя, включив поворотник.

– Не знаю. А что это за место? – поинтересовалась Маша.

– Мое кафе. Ну, то есть оно конечно не мое. Просто я еще с молодости… то есть с ранней молодости люблю туда заходить. Там, правда очень уютно и тихо. Можно спокойно посидеть, поболтать.

Маша призадумалась. А что если отказаться от кафе и попросить Женю довести ее до тети Галиного дома?

– Твое место теплых воспоминаний, – почему-то сказала Маша.

– Что-то вроде этого. Ну, так что едем? – уточнил Женя. Хотя его машина была уже всего лишь в метрах пятидесяти от того самого кафе, которое стало теперь называться «Березка». А хотя какая разница – березка или ива, или же рябина. Все одно – кафе.

– Хорошо. Поехали.

А когда не прошло и минуту, как Женя уже припарковал машину, Маша поняла, что ее согласия спрашивали постольку, поскольку нужно было чем-то заполнить возникшее минутное молчание. Да и так чисто из вежливости все-таки стоило спросить у девушки ее мнение. Но Маша ничего не стала говорить, потому что не хотелось спугнуть ту легкость, что присутствовала в их с Женей диалоге. Да и к тому, заяви она, что не хочет никуда идти, то так бы оно и было.

– Не впечатляет? – спросил Женя у входа в кафе. Он смотрел на Машу и видел, как она без особого энтузиазма обводит глазами вывеску с названием, встречает взглядом, впрочем обыкновенные, стены кафе и вообще на все вокруг посматривает с некой неуверенностью.

– Кажется, на вид, что это обыкновенное кафе. Таких тысячи по все стране. Да если честно и название такое обыкновенное.

– Да! – уверенно заявил Женя и хотел было приобнять Машу, но почему-то так и не решился, – с таким названием несколько сотен кафе. Раньше кстати оно называлось «Плакучая ива», тоже очень распространенное название. Но, может, войдем?

Маша покачала в ответ головой. Зря она начала тут умничать. Ну, какая разница, как называется это кафе. Пусть хоть «У бабы яги в печи» или «Неудачник Вася». Пусть как хочет, так и называется…

Еще больше Маша пожалела и своем неуместно высказанном мнение, когда вошла во внутрь кафе и присела за один из столиков. Очень зря она так неудачно высказалась. В кафе было действительно тихо и уютно. Такая своеобразная тонкая атмосфера. Не часто встретишь кафе с притягивающей к себе атмосферой. А это было редким исключением из правил. В его стенах, где свет специально сделали не слишком ярким слегка приглушенным, витала классическая музыка. Она была включена, что называется задним фоном. И если человек вдруг захочет подумать, о чем-нибудь важном, то она нисколечко не будет ему мешать. А атмосфера-то, атмосфера!.. Она как раз-таки и располагала, чтобы подумать о чем-то важном или поговорить о чем-то задушевном.

Жени даже в голову не пришел один очень маленький, но очень важный вопрос. Почему, за все пять лет, что он встречается со Светой, ни разу не додумался пригласить ее сюда? Но пусть он и вспомнил про это кафе совсем недавно. Но все равно, почему он не позвал сюда Свету? Можно подумать, она была бы против, посидеть с Женей наедине.

К парочке, то есть к Жене и Маше подошла девушка-официантка. Женя, конечно же, ее не узнал. А вот она тут же встрепенулась, увидев Женино лицо за столиком у стены, но тут же ее настроение и боевой запал пропали, так как она увидела, что сегодня он пришел не один. Но что было делать, пусть и без соответствующего расположения духа, но девушке пришлось двинуться в сторону новых посетителей.

– Чай, – сказал Женя и весело посмотрел на Машу. Его глаза весело прыгали по ее лицу, – какой?