Все это безусловно здорово. Но Женя за последнее время слишком много времени посвящал работе и поэтому преображение природы из ранней весны в лето прошло для него незаметно. Лишь выйдя поздно вечером из офиса он неожиданно для себя открыл, что наступило лето. Так неожиданно, что он даже удивился. Все вокруг ходили в шортах, платьях, тонких майках и кругом сновала веселая ребятня, которую уже отпустили на каникулы. А он, Женя, так закопался в свои бумаги, бесконечные переговоры и решения постоянно возникающих неотложных задач, что, кажется, упустил половину жизни, ту ее часть, что должна делать человека более счастливым.

Так, по крайней мере, ощутил себя Женя, немного потерянным и резко уставшим от дел, отстраненным от мирских обыденных забот невидимой пеленой, которая мешала ему увидеть все краски жизни, мешала побыть простым человеком, а не замом директора.

Женя сделал глубокий вздох. Воздух был приятным, вечерним, но сумевшим еще сохранить в себе частички дневного тепла. Ехать к Свете на квартиру, то есть к себе на квартиру, где была Света, без ясных тому причин, ему в одночасье расхотелось. Он не спеша подошел к машине. Ключи от бабушкина дома оказались в бордачке. Это подействовало на Женю как освежающий холодный душ в самый полдень летнего жара. Но вот только нужно будет позвонить Свете и предупредить ее. Ведь на квартиру он сегодня уже точно не поедет.

Соврав, без всякого зазрения совести, что у его отца – Александра Викторовича, затеялся срочный ремонт в ванной комнате и что у него просто не осталось выхода как поехать к отцу со своей помощью, Женя бросил телефон на соседнее пассажирское сидение. Почему-то у него даже не возникло мысли, что он сейчас соврал самым наглым образом, сделал, по сути, нехорошо, некрасиво. Наоборот внутри у него сделалось легче. Он уже успел представить, как придет в гости к дяде Ване, как посидит с ним, поговорит.

Женя заехал в универсам по дороге, купил кое-чего поесть и направился за город.

Странно, но он вдруг поехал именно той дорогой, где еще ранней весной встретил удивительную девушку Машу. Он редко ездил дорогой, что проходила через старый район города, предпочитая ей объездную новую трассу. Но сегодня руки сами поворачивали руль машины именно в этом направлении. Женя поймал себя на мысли, что поехал здесь специально, с глупой наивной надеждой, что вновь встретит Машу. Но умом он ясно понимал, что Маши там не будет.

Тогда для чего же черное БМВ собирает все кочки и ямы на давно не ремонтируемой дороге? Может, просто накопившая усталость стала проявляться таким вот странным образом?

Женя ехал, а его лицо озаряла усталая, но счастливая улыбка. Ему доставляло несказанное удовольствие вспоминать моменты недалекого прошлого. Вот Маша сидит у него в машине вся перепачканная, сырая и ужасно напуганная, вот она у него в доме, Жене вдруг показалось, что Маша очень гармонично смотрелась в его доме, словно это был и ее родной дом. Вот ерунда-то какая! А вот Маша опять сидит у него в машине, открывает дверку машины и уходит, даже не обернувшись.

«Все ясно, все очень-очень ясно. Для Маши случайная встреча была лишь одним из эпизодов ее молодой жизни. Для чего ей было оборачиваться? Волей судьбы встретились и так же расстались. У нее наверняка есть молодой человек. Для чего ей флиртовать со мной?»

Такие вот мысли бродили у Жени в голове. И он ими, сам того не замечая, себе же портил настроение. Он был уставший, но позитивно настроенный. А теперь его позитив таял на глазах и от этого все проблемы и иные мелочи жизни приобрели гигантские масштабы.

А в эти же минуты, закрывая дверь его квартиры, Света направлялась к себе домой. Ей стало очень одиноко от понимая того, что придется ночевать одной в пустой квартире. Она поехала к родителям. Они были одни всю эту неделю, так как ее сестра уехала отдыхать в какой-то пансионат. И маме с папой будет в радость ее неожиданный приезд и ей не будет скучно и одиноко.

Подъехав к дяди Ваниному дому Женя будто кожей почувствовал, что что-то не так. Он вышел из машины, слишком сильно захлопнул дверку, словно это были старые Жигули, а не новый БМВ, и направился к дому.

Сарай был закрыт, на его двери висел увесистый железный замок. В огороде и в саду никого не было. Но грядки были аккуратно сделаны, на них было что-то посажено, местами начинали появляться всходы. Дверь в теплицу, через светлые стекла которой возвышались кусты помидоры, была открыта. Вокруг стояла такая непривычная тишина, что у Жени зазвенело в ушах. И этот звон реально мешал, не давая ни сосредоточиться, ни расслабиться.

Женя сорвал листок черный смородины и без всякого удовольствия стал его жевать. Он еще не дошел до дома, но по закрытому сараю уже можно было понять, что хозяина нет дома. Где же мог быть в вечерний час дядя Ваня?

– Женечка! – словно бы из неоткуда, как из-под земли выросла, позади Жени тетя Клава, – он ведь еще два дня назад уехал к своим. У него внучка девятый класс заканчивает, вот он и поехал. А ты чего это нас совсем забросил? За всю весну почти и не приезжал.

– Работа, теть Клав, – коротко ответил Женя, – а он не сказал, когда обратно приедет?

– Ну, сказал, что дня на три, четыре. У него все ж и тут дела. Вон, – тетя Клава показательно развела руками, – какой огород. А за всем уход нужен. Может ко мне Жень? Я пирогов напекла. Мне что-то сегодня с утра не спалось, я тесто и поставила.

Настроение у Жени менялось словно флигель от малейшего дуновения ветра, и ему хотелось то плакать, то плясать. И скажи ему кто-нибудь пару минут назад, что он согласиться пойти к тете Клаве в гости на пироги, он бы лишь угрюмо отмахнулся рукой. А сейчас он подумал, что в принципе ничего не теряет, да и пирогов он уже лет сто, наверное, не ел.

– Какой ты молодец, что зашел. Я давно хотела с тобой поговорить, – начала тетя Клава.

Женя навострил уши. Не успел он на самый чуток расслабиться, как опять пришлось концентрировать себя.

– Конечно… вот присаживайся вот сюда, – она убрала со стула кастрюлю и поставила ее на газовую плиту, затем разглядела под столом дремавшего кота, расшевелила его самым безжалостным образом и выгнала на улицу и только затем продолжила свою мысль. Удивительно, как она ее не успела позабыть? – ох уж этот кот!. Одна шерсть от него и ленивый до безобразия. Паразит одним словом! Вот Женечка, бери пирожки и чайничик у меня как раз только минут пять назад вскипел, – Женя взял первый попавшийся под руку пирожок. Он даже не озадачился вопросом, что за начинка внутри. А тетка Клава тем временем медленно, но верно подкрадывалась к свое заветной цели. Удовлетворить кипевшее любопытство было для нее жизненно необходимым, – это с капустой, – что Женя уже успел заценить, – вот эти с картошкой и фаршем, а вот сладенькие с яблочным повидло. В том году было полно яблок, я столько начинки наварила еще на одну зиму хватит. Так вот Женечка, о чем я тебя хотела спросить. Ты уж меня извини, конечно, я человек пожилой, но уж очень я за тебя переживаю. Отец у тебя замечательный человек. Доктор с большой буквы, – Женя заинтриговался, интересно же было узнать через тетю Клаву свежие новости про отца, – ну да ладно. А как он там сам-то? Тоже уж давненько его не видела?

– Да ничего, слава Богу, теть Клав, – жуя, ответил Женя. Вот и узнал новости.

– Ну и слава Богу, – повторилась тетка, – Женечка, ты еще жениться то не собираешься?

Женя чуть было не поперхнулся. Так вот к чему клонила тетя Клава, а он то, наивный понадеялся узнать свеженькие новости про отца!

– Нет, теть Клав. А какое это имеет значение?

– Ну уж прости ты меня, а? Вот смотрю все на тебя, смотрю. То одну привезешь, то с другой приедешь. Прости Женечка, прости? – виновато уставилась тетя Клава на Женю.

Женя интенсивно думал, как ему выйти из создавшегося положения. И решение было найдено.

– Теть Клав, расскажи лучше, про свою молодость. Ну, вот что вы и ваше поколение делали, когда были молодыми.

Тетка призадумалась. Жени же не столько хотелось слушать рассказы о чужих годах минувшись, сколько прочно оборониться таким образом от любых других прямых навязчивых расспросов. А тетка тем временем начала свой рассказ, медленно, но верно затягивая все внимание Евгения к своему эмоциональному, чисто деревенскому повествованию.

И вот чисто случайно тетка Клава затронула в разговоре тему, что касалась Евгения самым прямым образом.

– Твой отец с Иваном в детстве были не разлей вода. Постоянно вместе, постоянно чего-нибудь да выдумают…

– Теть Клав, а почему они недолюбливают друг друга? – неожиданно спросил Женя. Он всегда чувствовал и не раз замечал холодное отношение дяди Вани к его отцу и наоборот. Но ему никогда и в голову не приходило, что причина их разлада кроется где-то глубоко в годах. Что дело вовсе не в том, что дядя Ваня в свое время поддержал Женю не идти в мединститут, и что Александр Викторович не любит заводить разговор о дяде Ване, не из-за того, что тот сбил с правильно пути его сына. Как же ему в голову раньше не пришло, что он – Женя, тут совсем не при чем!?

– Ааа!.. – протянула тетка Клава, – а ты разве ничего не знаешь?

– Нет, – коротко ответил Женя.

Тетя Клава сокрушенно покачала головой. Мол, как так, что вырос до таких годов и ничего не знаешь о своем отце, ну и конечно о дяде Ване.

– Ты же знаешь, что твоя мать, Машенька, родом из Сибири. Сюда они приехала с Ваней, тот встретил ее, когда проходил там учебную практику…

Женя прекрасно понимал, что последует дальше в рассказе и никак не мог поверить в услышанное. Это же получалось, что его отец, послужил поводом для расставания дяди Вани и его матери. И в принципе стало понятно, почему дядя Ваня недолюбливает Александра Викторовича.

– А твоему отцу не сталось больше дружиться с Ваней. Сам понимаешь, какая после этого дружба. Ох, жалко Машеньку, совсем еще молодая была, – запричитала тетка. Женя сидел и молча смотрел то на пироги, то на тетку. А она тем временем продолжала.