– Вы все равно ничем не сможете помочь. Зачем мне нагружать вас лишними проблемами? – Наташа повернулась и посмотрела в окно. Там на улице на мир постепенно надвигались легкие вечерние сумерки.

– Тебя… – поправил ее Женя.

– Что? – не поняла она.

– Не Вас, а тебя. Я сейчас не как начальник с подчиненным разговариваю, а как человек с человеком. На тебе же лица не было, когда я вошел. Я поначалу даже испугался, – чуток приукрасил Женя.

– У меня сейчас мама в больнице. У нее астма, она каждый год ложиться на пару недель подлечиться, – Наташа замолчала и стало понятно, что дело тут не только в ее маме.

– И… как мама? – медленно проговорил Женя слова.

– Все нормально. Лечение проходит успешно. Я была у нее вчера. Просто когда на улице все цветет у нее начинается обострение. Она должна была лечь раньше, но так вышло, что места были уже заняты.

Наташа понимала, что говорит много и все не по делу, а еще она понимала, что Евгения не просто обмануть. Он же сейчас сидит и ждет, когда же она дорасскажет ему причину своей грусти, причину своих слез.

– Но это же хорошо, что все идет хорошо. Почему ты плакала? Тебя кто-то обидел? – Женя был настойчив. Ему непременно захотелось узнать, что случилось у такого милого доброго человека, что он так сильно грустит. Узнать и помочь, чем только сможет.

– Нет, Женя, – ее голос чуть дрогнул, когда она произнесла его имя, – просто мне совсем не хотеться идти в пустую квартиру. Мамы сейчас там нет. А сидеть одной в четырех стенах… Мне кажется, что я так с ума сойду. К подруге идти? У нее уже своя семья. Надоедать не хочу. Смотреть кино по интернету, знаешь ли тоже не вариант.

– Смотря, что смотреть. По мне, так ужасы или там мистика реально расслабляют, – уже веселым голосом, загадочно улыбнувшись, сказал Женя.

– Как такое может расслаблять? – удивилась Наташа.

– Ну, вот смотри. Ты устала за день, у тебя есть какие-то нерешенные проблемы, а посмотришь ужасы и как-то легче на все вокруг смотрится. У нас никто никого не съедает заживо, из шкафа не вылезают монстры, а все довольно банально и объяснимо.

Наташа засмеялась. И это был обнадеживающий смех.

– А пойдем в кино? – предложил Женя, Наташа вопросительно посмотрела на него, – прямо сейчас на вечерний сеанс. Может нам повезет и мы попадем на ужасы.

– Я не знаю… – ответила она.

– Я сейчас на минуту загляну к себе и зайду за тобой, – дружелюбно улыбнулся Женя и вышел из кабинета. Таким образом он решил дать Наташе время привести себя в порядок и заодно проверить, закрыл ли он окно или нет. Как ему казалось, он напрочь позабыл его закрыть и только сейчас вспомнил про него. Но сомнения оказались напрасны, окно было закрыто, видимо машинально, а на подоконнике стоял с деловым видом кактус, он вот-вот был готов раскрыть свой бутон, что выпустил вверх на зеленой стреле.

Оглядев легкий полумрак кабинета, Женя решил для себя следующее: сейчас пойдет с Наташей кино, обязательно проводит ее до дома, а уже только потом поедет к себе домой. Произошла быстрая корректировка планов. Постояв так еще немного, Женя закрыл кабинет и пошел за Наташей.

Наташа поднялась с места, когда Женя уходил из кабинета, и простояла так неподвижно несколько секунд. Она не хотела вновь наступать на одни и те же грабли, не хотела снова мучиться, но сейчас Женя дал ей шанс не умереть от одиночества, от своих собственных воспоминаний, мыслей, которые как нарочно только и ждали, когда Наташа останется одна и они смогут всецело поглотить ее. После небольшой паузы Наташа принялась собирать свои, разбросанные по столу вещи. Наконец-то обратила внимание, что волосы растрепаны и на голове полный беспорядок, достала из сумочки расческу и наспех, но аккуратно заплела новую косу. Посмотрелась в зеркало и охнула. И вот с таким вот страшным лицом она сидела и разговаривала с Женей? Достав влажные салфетку из сумочки она постаралась оттереть тушь. Но та так впиталась в кожу около глаз, что стереть ее полностью Наташе так и не удалось.

– Ну, что? Можем идти? – заглянул в дверь Женя.

Наташа неуверенно кивнула, хотя несколько минут назад не то чтобы дала свое согласие, но и яро не сопротивлялась предложению.

Они не спеша вышли из здания. Несмотря на то, что солнце стояло на закате, воздух еще был пропитан жаром и духотой. И не хватало свежести, хотя бы немножечко. А лучше порыв холодного ветра, прямо в лицо, прямо по разгоряченному телу.

Женя сто лет не был в кино. И даже приблизительно не имел понятия, что сейчас там могло идти. В общем, поехали на удачу.

Наташа все еще продолжала чувствовать некую неловкость. Она не была до конца уверена в правильности принятого решения. Может, стоило отказаться и уйти домой? А если бы Евгений стал проявлять настойчивость? Наташа знала, что ее начальник склонен проявлять силу своего желания. Вот захотел он тогда и все равно, как Наташа не отнекивалась, а подвез ее до дома. Взбрело ему в голову повысить ей зарплату, он и повысил. Его решительность и настойчивость пугали Наташу, но в то же время она понимала, что сейчас, сию минуту, он спасает ее от губительного одиночества.

– Опять загрустила? – встав на светофоре, поинтересовался Женя.

– Нет. Все в порядке, – ответила Наташа, которой на самом деле хотелось есть. Ведь обед был так давно.

Странно, но Женя словно угадал ее мысли.

– Наташ, ты не против, если перед кино мы заскочим куда-нибудь перекусить, а то я уже не помню, когда последний раз чего-нибудь ел.

Чашка пустого кофе была не в счет.

– Не против. Если честно, мне уже и самой есть хочется, – все-таки призналась Наташа.

– Отлично!

Женя свернул с главной дороги и стал искать глазами кафе, в которое он с однокурсниками бегал съесть мороженное или выпить по бокалу коктейля.

Вот и кафе, странно и одновременно приятно, что за шесть с небольшим лет оно осталось прежним и на прежнем месте. Ведь вокруг постоянно происходит движение, кто-то куда-то переезжает, что-то меняется, появляется и, в конце концов, перестает существовать.

Заказав себе рыбу, ту, что повкуснее с гарниром, что лучше всего сочетается с самой вкусной рыбой и чашку кофе, Женя переадресовал официанта к Наташе, а сам стал пытаться достать телефон из кармана брюк, который упорно не хотелось оттуда вытаскиваться и постоянно вибрировал.

– Алло.

– Женька, привет! Куда пропал? Как дела?

Звонил Женькин лучший друг, с которым они были еще со школы вместе. И, про которого, к своему стыду, Женька позабыл.

– Привет! Молодец, что позвонил. Работы че-то навалилось… – стал оправдываться он.

– У меня тоже работа. Ты то как? Не женился еще? – спросил Димка, у которого уже подрастали дочка шести лет и сынок, которому на днях исполнилось два годика.

– Ну, ты бы я думаю, узнал об этом первым, – отшутился Женя.

– С отцом так и не помирился?

– Ты же знаешь, с ним нельзя полностью помириться. Он же у меня не пробиваемый. Всю жизнь припоминать будет. Сам как, Ира, дети?

– Да потихонечку. Владик озорной стал, просто башка от него идет кругом. Представляешь, все везде надо. А мимо шкафа спокойно пройти не может, орать начинает, чтобы пустили его вещи разбросать.

– Димк, а ты че, чего-то другого ожидал?

– Да фиг с этими шмотками, зато сын.

– И дочка.

– И дочка, – эхом повторил Дима.

– Молодец ты Димк, молодец! Слушай-ка давай я тебе завтра перезвоню, а то я сейчас немного занят.

– Ладно. Светлане от мне привет.

– Передам, если не забуду.

– А ты не с ней?

– Ну, все Дим. Пока, перезвоню.

Женя отключился и на всякий случай совсем выключил телефон. Конечно, поговорить сейчас с Димкой было бы неплохо, но напротив него сидела Наташа. И беседовать предстояло именно с ней. А на том конце телефонного разговора задумчиво посмотрел в потолок Дима. Ему стало жутко интересно узнать, где же сейчас пропадает его друг. Явно же, что не на работе в такое позднее время.

– Представляешь, совсем совесть потерял, – начал Женя, и тут же увидел на Наташином лице непонимание, – я совесть потерял. Ладно у друга семья, маленькие дети требуют большого внимания. Да и то он позвонил. Нет, все-таки из меня плохой друг.

– Хороший, – тут же нашлась Наташа.

– Плохой, – задорно улыбаясь, ответил Женя.

– Нет, хороший, – опять повторила Наташа.

– Плохой!

– Хороший!

– Тогда поцелуй меня! – остановил ее Женя, – если я хороший, тогда меня и поцеловать можно.

Это было чистой воды ребячество, озорство. И Жени это нравилось.

– Дурак! – спустя короткую паузу выдала Наташа. И тут же у нее в голове закипела каша. Он же ее начальник, а она его дураком обзывает. Или здесь и сейчас он для нее совсем не начальник? Тогда кто? И зачем она так сказала? А что ей еще оставалось сказать? И каким же образом закончить весь этот несусветный бред?

Женя продолжал молчать. Сейчас должна была говорить Наташа. И она все-таки заговорила запинаясь и раскрасневшись от смущения, возникшего неловкого положения.

– То есть, Евгений Александрович… то есть… Жень! Я хотела сказать, что, по-моему, ты должен быть замечательным другом.

– Дураком? – нарочно переспросил Женя.

– Прости. Я не хотела обзываться. Но ты сам виноват, – возмутилась Наташа.

– Ладно, Наташ. Не заморачивайся. И если ты заметила, сейчас я никакой не начальник, а просто твой хороший знакомый.

– Ваш заказ, – безэмоционально проговорил официант. Лицо его было таким же беспристрастным, так же как и голос. Вообще, он создавал впечатление робота или равнодушного зомби.

– Прекрасно! Спасибо!

Ужин был съеден довольно быстро и практически в полном молчании. Единственное, что отвлекло внимание всех посетителей кафе, так это завязавшаяся на улице драка между двумя мужчинами в уже приличном возрасте, которую и дракой-то можно было назвать с натяжкой да и закончилась она не успев толком начаться. Ну и к лучшему.