Женю задел тон, которым это было сказано, но он сдержался, внешне никак не выдав себя.

– Пап, у меня крайне мало времени. Скоро обед закончиться. Если у тебя есть что сказать, то говори. Не тяни…

– Время мало, – передернул он сына, – на отца или ладно… Бог со мной. На что-то путное у тебя времени никогда нет, а вот крутить романы с малолетками, это конечно! На это у тебя время предостаточно! Ты бы хоть раз подумал своей головой…

Александр Викторович продолжал в том же духе выстраивать свой полный негодования монолог. И так как был он человеком интеллигентным, профессия врача-хирурга просто обязывала быть таковым, ругался он лишь культурными словами. Но впрочем, исходя из своего словарного запаса, мог так все высказать, что любому матершиннику в споре с ним прошлось бы туго.

А Женя тем временем невольно ухватился руками за голову. И хотя он понимал, что ничего страшного не произошло, что он просто-напросто оставил у себя переночевать человека, которому некуда было идти, но тем не менее осознавал и следующее, доказать правду отцу это все равно что пытаться объяснить что-то стене. Стена будет продолжать стоять и ей будет абсолютно все равно на твое красноречие, так и Александр Викторович ни за что не признает сторону сына, даже если Женя будет сто раз прав. У Александра Викторовича всегда была одна правда в отношениях с сыном – своя. Он прав, а Женя естественно нет. Да и в конце концов, откуда отцу все известно?

– Тебе уже почти тридцать лет, а ты до сих пор ведешь себя словно подросток. Мало того что пошел учиться на своего экономиста, их вон, везде полно, хоть пруд пруди твоими экономистами. Так теперь ты еще и со школьницами связался. А ты не подумал, что мама этой девочки напишет на тебя в полицию и сядешь ты в тюрьму лет так на восемь, может на девять. Это значит еще Светочка ничего не знает о твоих… развлечениях. Что думаешь, если деньги пошли рекой, значит все стало можно? Значит можно забыть про мораль, про чувство ответственности, про то, что ты мужчина в конце концов. А настоящему ли мужику пристало связываться со школьницами?

Евгению в раз надоело выслушивать ужасные бредни отца, который плюс ко всему, словно приведение в своем белом халате, маячил перед глазами, нарезая по кабинету один круг за другим. Женя облокотился о спинку кресла, расслабился и громко, чтобы перекричать голос отца заявил:

– Можно прекратить весь этот бред!

Александр Викторович замолчал и замер на месте. Его всегда выводило из равновесия такое нестандартное поведение сына. Женя же был рад, когда ему удавалось сдержать свои эмоции и поговорить с отцом на равных или, ставя себя чуточку выше его, за что потом какое-то время он мог испытывать угрызения совести.

– Ладно, – Александр Викторович снял очки и положил их на стол, – тогда скажи мне, что все это значит?

– Честно? – больше спросив себя, чем отца иронично проговорил Женя, – Я сейчас не особо понял, с какой радости ты меня обвиняешь в связи с некой мифической школьницей.

– Мифической? Значить, по-твоему, Клавдия Семеновна все выдумала? – тут Александр Викторович болезненно прищурился. Все пошло совсем не так, как он хотел. Надо же было так легко выдать себя! Вот старый дурак, опять попался на уловку этого наглого проказника!

Женя зажмурил глаза и беззвучно засмеялся. Все в раз стало на свои места. И как только у его отца хватает ума верить этой великой сплетнице?

– Женя, что ты смеешься? Ты что не понимаешь, что твой старый отец беспокоиться за тебя? Ты бесчувственное животное хочешь поскорее меня в могилу свести что ли?

Женя успокоился. Александр Викторович потерял силу в разговоре и тихо злился на себя.

– Пап. Давай договоримся с тобой так. Ты меня в следующий раз по пустякам дергать не будешь. Все тети Клавины фантазии в следующий раз попытайся не воспринимать всерьез. Ладно? – Женины глаза были непроницаемы, но искорки веселья и озорства то и дело пробегали в них. Со стороны можно было подумать, что Женя просто смеется над отцом.

– Ох!.. – тяжело выдохнул Александр Викторович, – что мне с тобой делать? Как быть? Это сущее наказание. И за что только мне все это? – он пустился в плачевный саможелеющий монолог.

– Пап, мне действительно уже нужно ехать. Если я опоздаю на деловую встречу, то конечно не тюрьма, но тоже кое-что весьма неприятное может произойти.

Женя встал и направился к двери.

– Жень, но ведь дыма без огня не бывает. Клавдии Семеновне не примерещилась же та девица? – пытался Женин отец выудить напоследок из сына хотя бы что-нибудь конкретное, вразумительное. Но…

– Па… Она… – Жене вдруг не с того не с сего захотелось возразить, сказать, что Маша, не просто какая-то девица, что она хорошая девушка, но он благополучно сдержался и закончил по сути бессмысленный разговор так, – Ты сам сказал, мне почти тридцать. Так что давай оставим разговоры о моей личной жизни в покое. До встречи. Не скучай.

Женя вышел на улицу. Его черный БМВ мирно ждал его на больничной парковке. Женя тряхнул рукой, посмотрел на часы. До встречи с поставщиками еще оставалось полтора часа. Поэтому можно будет еще успеть заехать в какое-нибудь кафе и перекусить. Нормальный обед сегодня отменился. Ну что ж поделаешь?.. Зато с отцом увиделся. И где-то, совсем глубоко в душе, так глубоко, что Женя этого даже не подозревал, ему хотелось нормальных дружеских отношений с отцом. Просто он настолько уже привык к их казалось бы вечному разладу, к их ссорам и непониманиям, что мирный, взаимно-доверительный диалог с отцом, Жене мог только лишь присниться. А реальность была такова: Александр Викторович нападает, а Женя защищается, причем не так как в юности неумело и неуклюже, а красиво и виртуозно. И так из года в год…

Пока Женя добирался до кафешки, мысленно прокручивал в голове предстоящие переговоры. Встреча, если все пройдет так как и запланировано, должна принести компании немалую выгоду. На эти деньги, что получиться выручить, Женя без труда сможет провести капитальный ремонт в бабушкином доме. Но проблема была не в этом. Все дело заключалось в том, что Жене почему то не хотелось ничего менять в доме. Ему было хорошо в нем и так, как есть и сейчас, как было, когда его бабушка еще была жива. Но умом он понимал, что многие вещи требуют ремонта, что если вовремя не обращать внимание на поскрипывающие полы, на начинающие шататься перила, на задранный кусок железа на крыше, то можно потерять дом. И вместо уютного теплого места тот со временем превратиться в старый прохудившейся сарай.

И так Женя ехал и сосредоточенно прокручивал в голове все, что обязательно должен будет сказать на деловой встрече, все мелочи и нюансы, что обязательно нужно будет обговорить, все, что, по его мнению и мнению его партнера и в какой-то степени его же начальника нужно урегулировать сразу, не дожидаясь пока недоделки всплывут наружу в самый неподходящий момент, когда работа уже будет в самом разгаре.

Женя свернул на тихую улицу, что незаметно прилегала к главной дороге и, приехав метров сто, остановил машину. Кажется, он не случайно заехал сюда. Женя много лет жил в двух шагах от этого места и отлично знал здесь каждый дом, каждую тропинку к соседнему двору, каждое дерево и каждый куст. Еще на этой тихой до боли знакомой улочке стояло вполне себе приличное кафе. Женя любил забегать в него когда был еще восемнадцатилетним подростком, когда мысленно почувствовал свободу от отца и его настойчивого мнения, что во что бы то ни стало нужно идти учиться в медицинский институт. Но, пожалуй, не воспоминания, а что-то другое заставило Женю вернуться сюда. Ведь он не был здесь с тех самых времен как переехал от отца жить сначала на съемную квартиру, потом в бабушкин опустевший дом. И вот спустя почти девять лет он снова здесь.

Заглушив двигатель автомобиля, Женя какое-то время посидел в полнейшей тишине машины. Потом решительно вышел на улицу и направился в сторону кафе. Его приятно удивило, что снаружи фасад здания почти не изменился. Только поменялась вывеска с названием, которая гласила, что кафе теперь называется «Березка», а не как раньше «Плакучая ива».

«Наверное, хозяин сменился…» – машинально подумал Евгений. Раньше ему бы ни за что не могли прийти в голову такого рода мысли, а теперь, спустя годы учебы и работы его ум стал более практичен и настроен на коммерческо-деловой лад.

Женя вошел в кафе. Внутреннее убранство зала для посетителей подверглось большим преобразованиям, чем уличная стена здания. Теперь столики стояли выстроенные в два прямых ряда, с прямоугольными столешницами, не круглыми как это было в Жениной юности и не были разбросаны по всей площади зала. Широкие кожаные сиденья были приставлены по две штуки к каждому столику, простые пластиковые стулья исчезли. Стены перекрашены в приятный салатовый цвет, который гармонично сочетался с темно-коричневой плиткой на потолке. Но от этих изменений кафе стало только лучше. В нем стало более уютнее и комфортнее, чем прежде. Обстановка вокруг сразу же погружала в себя, расслабляя, успокаивая.

Женя присел за свободный столик. Посетителей было довольно много и только два стола оставались не заняты. Видимо, неподалеку расположены какие-нибудь организации, офисы, вот люди и тянутся сюда пообедать. Но, несмотря на многолюдность в кафе было спокойно и не шумно. И это очень понравилось Жене. Самое оно перед важной встречей.

Не успел Женя толком оглядеться, вспомнить, как здесь было раньше и что изменилось, как около него как бы из неоткуда явилась девушка. Настолько беззвучным и неожиданным было ее появление.

– Здравствуйте! Вот наше меню. Что будете заказывать? – девушка оказалась с милой, симпатичной и аккуратной внешностью.

– Здравствуйте, – улыбнулся Женя ей в ответ, приняв из ее рук книжку с меню, – мне… – он быстро пробежался глазами по меню, – пюре с… сарделькой, капустный салат и чай. Если можно крепкий, горячий и с сахаром.

– Конечно, – коротко ответила девушка и немного помедлив, ушла.