Вернувшись к себе в квартиру, поставила сумку у входной двери, решив взять её с собой к следователю. В том что мент захочет сунуть в неё свой нос, я не сомневалась.

В голове вертелся один и тот же вопрос: кто убил Вальку? То, что это человек, каким-то образом связанный с монетами, я была почти уверена. Только вот за какую ниточку потянуть, чтобы распутать этот клубок? Из действующих лиц был сам Валя, Жэка, владелец бумаг, которые вывели на склеп. Кого ещё я забыла упомянуть? А ведь кто-то четвёртый, несомненно, был…

Мои размышления были прерваны тренькающим звонком. Распахнув дверь, я увидела Сашку, держащего на руках комок огненного цвета, размером чуть больше ладони. Недолго думая, он вручил щенка мне, а сам подхватил несколько пакетов, стоящих у его ног.

– Малыш, ты нас долго на площадке морозить будишь? – недовольно проворчал тёзка.

– Ой извини, – смутилась я. – Заходи. Я просто малость опешила.

– Сама же собаку просила. Или уже передумала?

– Нет, не передумала, просто таких раньше не видела. «Это мопс?» – спросила я, с сомнением глядя на рыжую приплюснутую мордашку с огромными ушами лопухами и умными карими глазами.

– Сама ты мопс, – проговорил Сашка снимая куртку. – Это французский бульдог. У этой породы есть только два минуса: храпят и воздух портят. У мамы голубой француз Люсинда. А это – мальчик. По паспорту он Марсель, но ты можешь дать второе имя, то которым будишь звать. Мама свою псину Лялей называет. Так что выбор за тобой.

Держа на руках щенка, я наблюдала за Сашкой, который ходил по квартире с видом всезнайки. И пока я стояла, открыв рот, он успел расставить миски нашего нового жильца, заполнив их кормом и водой. А также расстелить несколько пелёнок, предназначенных для справления естественных нужд животного. Расставить три одинаковых лежака по разным комнатам, кинув в каждый по игрушке-грызунку. Я наблюдала за всем этим процессом с трепетом, и томлением где-то в области сердца.

– Марсель, конечно, очень красивое имя, но я буду звать его Сашкой, – улыбаясь и прижимая к себе маленькое чудо, ответила я.

– Ну зачем нам в доме третий Сашка? – возмутился мой тёзка.

– Потому что я так хочу! – стала настаивать я. – Ты мне Марселя даришь или нет? Если даришь, то звать я его буду Сашкой.

– Дарю, дарю, – пошёл на попятную Александр. – Просто представил себе недоумение будущих гостей нашего дома: глава семьи Саша, его жена Саша, собака Саша, осталось ещё детей так назвать и полный абзац…

– А, по-моему, это мило, – улыбнулась я.

– Давай найдём компромисс. Если тебя не устраивает имя Марсель, мы можем назвать его на букву С, только не Сашкой, а Себастьяном.

– Себастьяном? – усмехнулась я. – А что, звучит забавно. Хорошо, пусть он будет Себастьяном.

– Я рад, что ты идёшь на уступки, значит наша дальнейшая жизнь не пройдёт в вечных спорах, – облегчённо выдохнул Александр.

– Я не совсем поняла, ты мне сейчас предложение сделал? Или это просто мысли вслух? Ну то есть так, рассуждения…

– И то и другое. Ладно, это мы потом обсудим. Корми меня обедом, и надо к следователю ехать уже, – направляясь в ванную, проговорил Сашка.

Я опустила пса на пол, и побрела к холодильнику. Щенок побежал следом. Пока я гремела кастрюлями и сковородками, Александр успел окончить водные процедуры и вернуться на кухню. Мы плотно пообедали, и запив всё это бодрящим кофе, отправились к служителям закона. Сумку я конечно же прихватила с собой. Сашка забрал её у меня и кинул в багажник машины, даже не поинтересовавшись, что в ней. До ОВД ехали молча, каждый думал о чём-то своём.

– Отвечай на поставленные вопросы коротко и чётко, не вдаваясь в подробности. Чем меньше скажешь, тем лучше. Веди себя спокойно и уверенно, потому что следак будет наблюдать за твоей реакцией, – инструктировал меня Александр, пока мы шли к зданию УВД.

Внутри помещение представляло собой печальное зрелище. Такое ощущение, что мы сейчас не в Москве, а в каком-нибудь захолустном районом городишке. Стены кое-как оштукатуренные, были выкрашены от пола до середины зелёной масляной краской, а выше середины просто побелены. Вдоль стены стояли сцепки стульев. Но не металлические, как во всех более-менее нормальных госучреждениях, а деревянные, доставшиеся видимо по наследству со времён Брежнева. При всём при этом, встреченный нами, по пути следования к кабинету дознавателя, сотрудник полиции держал в руках новенький айфон. В этом памятнике прошлому столетию, любая техника выглядела так же нелепо, как священник в интим магазине.

– Малыш, ты чего, уснула? – услышала я над своим ухом, и вздрогнула.

– Тьфу на тебя, напугал до икоты, – проговорила я сердито, входя в открытую для меня дверь. Видимо, сосредоточившись на своих мыслях, я упустила тот момент, когда мы прибыли по назначению.

Войдя в кабинет, я неспеша огляделась. К нелепым зелёным стенам здесь добавилась старенькая, изжившая себя, мебель, к коей относился и продавленный диванчик, кое-как втиснутый в небольшой кабинет с тремя столами. Такое ощущение, что на нём успело прикорнуть ни одно поколение бравых полицейских. Грязное, в разводах окно, тоже радости не добавляло.

– Присаживайтесь и удостоверение личности приготовьте пожалуйста, – долетел до меня голос следователя. В кабинете кроме него и нас, больше никого не было. Вероятно, его коллеги были на обеде.

Я села на предложенный мне колченогий стул, доживший свой век ещё в прошлом столетии, и уставилась на Дмитрия Фёдоровича, так он нам представился. Он был ещё не стар. На вид не больше сорока, но пивное брюшко и наметившиеся залысины, молодости ему не добавляли. Цепкий взгляд карих, глубоко посаженных глаз, маленький приплюснутый нос и тонкие губы, делали его лицо неприятным.

– Насмотрелись? Можем начинать? – ухмыльнулся он, глядя на меня с неприязнью. На Сашку он предпочитал не смотреть. По всей видимости, эти двое были давно знакомы, и знакомство это, как мне кажется, не являлось для них приятным.

– Я вам чем-то не нравлюсь? – прямо спросила я.

– Ну почему же? Девушка вы безусловно красивая, чем думаю умело пользуетесь. Но сюда вы ведь пришли не для того, чтобы мы вашу красоту обсуждали? Или я ошибаюсь? – он смотрел на меня, в ожидании ответа. Сашка не вмешивался, видимо решив, что время для этого ещё не настало.

– Сюда я пришла, потому что мой друг был убит. Только вот судя по вашему поведению, сделала я это зря, потому как вы заранее настроены ко мне негативно. Для того чтобы это увидеть, ясновидящей быть не обязательно. Или вы ко всем красивым девушкам так не дружелюбны? Жена что ли вас бросила? – наугад брякнула я. От моих слов он еле заметно поморщился.

– Угадали. Про жену я имею виду. Любопытство ваше удовлетворено. Теперь-то мы можем начать? – со вздохом поинтересовался следователь.

– Спрашивайте, я отвечу. Расскажу всё что знаю, но проблема в том, что знаю я немного, – спокойно проговорила я и протянула ему свой паспорт.

– Александра Григорьевна Вятская. Замечательно. Начнём со смерти Валентина Николаевича Удалого. Чем вы были заняты весь этот день? Подробно всё что помните, – проинструктировал меня Дмитрий Фёдорович, и поставив кассетный диктофон на середину стола, нажал на кнопку записи. Глядя на его манипуляции, я мысленно хмыкнула. Не удивлюсь, если он возомнил себя Шерлоком Холмсом или Эркюлем Пуаро. Этакий всё знающий сыщик. А на самом деле мент-неудачник, попивающий вечерами пивко перед телевизором, и мечтающий об очередном звании. Где он эту реликвию кассетную интересно откопал?

– Утром я встала, во сколько это было не помню, но точно не позднее двенадцати. Позавтракав, я собиралась поехать в торговый центр за новым электрическим чайником. Старый сломался накануне вечером. Так вот, Валентин позвонил на домашний, когда я уже обувалась в прихожей. Сказал, что ему очень нужна моя помощь. Вопрос жизни и смерти. Он просил съездить к нему домой, точнее к женщине, у которой он снимал комнату.

– А разве своего жилья у него не было? – перебил меня следователь. – По моим данным он детдомовский, а им положено жильё по окончанию. Или ему жильё в Брянске дали?

– Дмитрий Фёдорович, вы ведь полицейский, правильно? А сотрудникам полиции тоже жильё положено. Ну и как, дали вам ваше положенное? – ответила я вопросом на вопрос.

– Ага, дали, а потом догнали и ещё добавили. Ну допустим, полицейские сейчас в редких случаях могут жильё получить. Но ведь с детскими домами дела обстоят по-другому?!

– Вот вы вроде взрослый человек, Дмитрий Фёдорович, а до сих пор в сказки верите… Нам ещё повезло. Наш детский дом лучший в области, и директриса золотая женщина. Не имея своих детей, она всю жизнь за права своих подопечных сражается. И квартиры для выпускников детдома она тоже каждый раз требует, точнее пытается требовать. Да только это тоже самое, что воевать с ветряными мельницами. В лучшем случае, воспитанники получают комнату в общежитии. И то при условии, что они там постоянно проживать будут, в Брянске то есть. А если решают податься в другой город, то какая уж там жилплощадь…

– Значит вы, Александра Григорьевна, тоже из детского дома? – удивился следователь.

– Тоже. И из того же. Так я продолжу или власть и несоблюдение законов пообсуждаем? – ухмыльнулась я, глядя на дознавателя.

– Продолжайте, – как будто нехотя, разрешил он.

– Так вот, съездить друг просил на своё съёмное жильё, и забрать сумку с вещами. Квартира, в которой он снимает себе комнату, находится на метро Войковская. Не ближний свет. Вот и желания особого туда ехать у меня не было. Но Валька очень просил, а мне ничего не оставалось делать, как исполнить его просьбу. Доехав до съемного жилья друга, я попила чаю с его хозяйкой Клавдией Фёдоровной. Потом она передала мне его сумку с вещами, и я отправилась на Каширскую, где мы договорились встретиться. Я прождала его больше часа, но он так и не появился. Звонила. На звонки он не отвечал. Я поехала домой, решив высказать ему всё, что о нём думаю, когда он соизволит объявиться. Но он не объявился. А утром позвонила Анька и сказала, что Валю убили. Ей звонил кто-то из ваших, и просил подъехать на опознание, – закончила я своё повествование.