Ольга Дашкова - Молот

Это был не поцелуй, а чистая жажда, он пил ее дыхание, сминал, подчинял. А потом Аня вскрикнула оттого, что он прикусил её губу, прошелся по ней языком, нежно засасывая, сжимая волосы на затылке. Такой дикий контраст нежности и боли, по спине ледяной волной прокатился озноб, оседая внизу живота, и, что странно, разжигая там огонь.

Артем зарывался пальцами в ее волосы, гладкие, словно шелк, он чувствовал это даже мозолями на ладонях. Чем дольше он ее целовал, тем больше не мог оторваться и насытиться. Даже боль отступила на второй план.

Такая свежая и вкусная.

Но когда он от нее оторвался и снова взглянул в глаза, в них была не зелень листвы, а чистый гнев. Сразу боль острой иглой кольнула затылок, он сморщился.

— А вот этого не надо было делать. Я вам не девочка, которую можно просто захотеть и взять. Смотрю, вам лучше? Тогда встаньте сами, я устала вас таскать. Нужду справите за дверью, там же умывальник.

Аня говорила холодно, проговаривая каждое слово, смотря на мужчину чуть прищуренными глазами.

Вот же стервочка, с ядовитым, но таким сладким язычком. Точно, он ее вспомнил, девчонка из леса, которая нашла его в кустах. Аня, Анечка, Анюта.

Он всё-таки встал сам, держась за стену, чуть не свернул вешалку, открыл дверь и вышел на веранду. Аня встала вместе с ним, хотела помочь, но вовремя себя одернула, убрав вещи с пола, села на табурет и прижала пальцы к губам.

Странный вышел поцелуй. Стыдно признаться, но в свои почти тридцать лет ее точно так не целовали — требовательно, нагло, он словно нуждался в этом поцелуе. Губы горели под подушечками пальцев, захотелось пить, а еще снова курить.

За стеной послышался жуткий грохот, Аня соскочила с места, распахнула дверь. Мужчина стоял, оперевшись о стену, видимо, начал падать и задел рукой висящие на ней тазы, а ногами — стоявшие на полу ведра. Лицо было мокрое, Аня подошла, взяла полотенце и начала медленно его вытирать.

— Вот за что мне такое наказание в мой личный, заслуженный отпуск?

Он сама себе задала вопрос, даже не думая, что на него ответит хоть кто-то.

Артем смотрел на девушку сверху вниз, на веранде было светло. Ее короткие волосы слегка растрепались и были волнистыми, при свете они отливали холодом, такая маленькая блондиночка с зелеными глазами. Снова запахло дождем и свежестью.

Совсем с ума уже сошел. Видимо, сильное сотрясение, что уже чудятся запахи, и ведет от этой девчонки. Хотя, с таким острым язычком, на малолетку она не тянет. Сколько ей, двадцать пять? Двадцать пять — это же уже не малолетка? Если ему тридцать восемь, хотя, тут как посмотреть. Никакой косметики, чистое и такое сосредоточенное лицо.

— Пойдемте, надо лечь. Я дам таблетки, те, что у меня есть, обезболивающие, и что-то от сотрясения, я почитала аннотацию, их можно выпить. Держитесь за меня.

Почему она называет меня «на Вы»?

Аня обхватывает его за талию, касается руками гладкой кожи, по ее руке сразу бегут мурашки, их табун проносится по всему телу, оседает где-то внизу живота. А Артем вздрагивает, не сходит с места, поворачивается и внимательно смотрит в Анины глаза.

— Больно, да? Извини, задела спину. Есть мазь, я уже мазала ею. Ты меня понимаешь?

Артем кивает головой, стряхивая с себя странное наваждение, они заходят в дом, девушка ведет его в одну из комнат, усаживает на кровать. Сама выходит и появляется вновь, со стаканом воды и таблетками.

— Пей.

Пьет, жадно глотая всю воду, чувствует, как по спине скользят тонкие пальчики, размазывая прохладный крем по коже. Прикосновения приятные, хочется закрыть глаза и снова отключиться, но пока не время.

— А теперь ложись, только аккуратней.

Артем ложится, чуть приподнимаясь на подушках, следит за девушкой. Она стоит рядом, рассматривает его, потом накрывает тонким одеялом.

— Я читала в твоих правах, когда мы были у трассы и нашли твое портмоне, тебя зовут Молотов Артем, прости, я то «на вы», то «на ты», не знаю, как обращаться.

Мужчина показывает два пальца.

— Хорошо, Артем. Меня зовут Анна, ты помнишь, что с тобой случилось? Как ты оказался в лесу? Я не знаю, что делать, может быть, вызвать полицию или скорую, но, когда я тебя вела к себе, ты не хотел видеть ни тех, ни других. Я, если честно, ничего не понимаю, но тебе нужна медицинская помощь.

Артем показывает жестом, чтобы она дала ему лист и ручку. Аня уходит, а он оглядывается вокруг, голова в лежачем положении совсем не кружится. Небольшая уютная комната, старая мебель, обычно такая на дачах, выкинуть жалко, а здесь пригодилась. Веселые шторки на окнах, за ним то солнце, то пасмурно. На стене часы и время — восемь, скорее всего, вечера. Он переводит взгляд на свое запястье, смотрит на треснувший циферблат дорогих часов. Они стоят, маленькая стрелка на цифре два, большая на трех. Значит два пятнадцать.

Да, Молотов, попал ты. Почему я ничего не помню? Точнее, помню, но смутно. Клуб, алкоголь, я ведь не собирался в клуб, я ведь решил больше туда ни ногой. Я был в качалке, жутко свело левую икру, ее сводит постоянно. Потом написал Макар, просил заехать в сервис на Высоцкого, поехал. И вот в третьем часу ночи что-то случилось.

— Вот тетрадь и ручка.

Девушка появилась неожиданно, сбив все мысли. В руках не только тетрадка, но и поднос с едой, пахло очень аппетитно.

— Вот, я не знаю, можно ли есть, но тебе точно надо, такому здоровому не помешает.

Аня поставила поднос на стул, отдала Артему тетрадь и ручку. Он тут же начал что-то писать, написал и показал ей. Там был номер телефона и два слова «Дмитрий Грач».

— Хорошо, я позвоню. Он твой друг, он приедет и заберёт тебя?

«Приедет. Расскажи ему все, как было».

— Хорошо. Ты совсем не говоришь?

«Практически».

— Ты болен? Что-то с горлом или связками?

Артем отрицательно качает головой.

— Ладно, понятно, что ничего не понятно. Ешь, я пока позвоню твоему другу.

Аня подала ему тарелку и ложку, но Артем так и не смог приподняться, ложка упала на постель. Аня села рядом, подняла ее и принялась кормить этого здорового, но такого беспомощного мужчину.

Артем послушно открывал рот, суп был простым, но очень вкусным, оказывается, он очень голоден. Аня его кормила, а он наблюдал, как она старается не смотреть ему в глаза, как часто дышит, как вздымается небольшая грудь под обтягивающей футболкой. Как пульсирует венка на шее под тонкой белой кожей. Как она прикусывает нижнюю губу, и как дрожат ресницы.

Она что, боится меня?

Артем ловит ее руку, останавливает. Снова пишет на листе и показывает.

«Не бойся меня».

— Я не боюсь, с чего ты взял? — она отвечает быстро, вскидывает голову и с вызовом смотрит в его темные глаза.

Он чуть улыбается, но не верит ее словам. Суп доеден, Аня уходит, лишь на кухне, поставив тарелку на стол, вздыхает, вытирает мокрые ладони об себя. Нет, она не боится его, она боится себя. Боится своей реакции на этого мужчину, Артем так странно ее рассматривал, хотелось встать и уйти. А еще, хотелось посмотреть прямо в его глаза, дерзко и нагло, вроде получилось, но, почему-то, самой себе от этого смешно.

А это все потому, что давно не было мужика, очень давно. А тут, вот он, рядом, полуголый, гора мускулов, центнер тестостерона. Нет, Аня не считала себя озабоченной и похотливой, к выбору мужчин подходила осознанно, никаких случайных связей, никакого секса по пьяни и быстрых перепихонов. Она, в первую очередь, мать, что подумает сын, узнай, что она так себя ведет, пусть даже и для здоровья меняя мужиков.

Год назад намечался один роман, как она думала, основательный и долгий, отношения, так сказать. Даже к гинекологу сходила, спираль поставила, ну, как же, один партнер, доверие, но о детях думать пока рано. Партнер, увы, не оправдал доверия, долгая история, да и мерзкая, не хочется вспоминать.

Он написал «не бойся меня», она не боится, странно, но не боится. Даже там, в лесу, в ней было больше смелости и решительности, чем сейчас. Достала телефон, прошла в комнату, взяла тетрадку. Артем лежал на спине, глаза закрыты, на лбу снова испарина, тяжело дышит. Аня набрала написанный им номер, услышала длинные гудки, но ей так никто и не ответил.

— Ну, давай же, отвечай.

— Слушаю, Грач, — только с пятого раза ей ответил усталый мужской голос.

— Я вас слушаю, говорите.

Мужчина на том конце трубки говорил тихо, но требовательно. Аня слегка растерялась, не зная, как начать.

— Здравствуйте, меня зовут Аня. Я звоню по поручению вашего знакомого, Артема Молотова.

— Что с ним? — голос сразу переменился, слышно было, что мужчина взволнован.

— С ним все хорошо, относительно хорошо.

— Где он?

— Дачный поселок «Огонек», это двадцать пятый километр от города, около деревни «Огнево», там табличка на трассе, сверните в лес, я вас встречу.

— Скоро буду.

Вот так все просто, два вопроса — и он скоро будет. Хороший, наверное, друг, что срывается по первому звонку и летит спасать, неважно, куда, и сколько на часах времени. А на ее часах уже было девять вечера. Аня снова зашла в комнату, где лежал Артем. Кровать явно была ему мала, он занимал почти все пространство, широко раскинув руки и снова сбросив с себя одеяло.

Аня подошла ближе, света было мало, но она не стала включать лампу, чтобы не тревожить мужчину. Снова начала вглядываться в его лицо, оно было напряжено, он хмурился, сжимал кулаки. Девушка потрогала лоб, он был горячим, быстро сбегала на кухню, намочила полотенце холодной водой, приложила к горячей коже.

— Что же такое с тобой случилось?