— Ну-ну. — Усмехнулась вредина и пошла наверх.

Сегодня уже 11 марта и я все эти дни провела на природе. Димка в недоумении мама тоже, а вот дядя Леша, мамин друг меня поддержал, поделился впечатлениями о том, куда можно выбраться. И 8 марта свозил всех нас на другой берег Днепра, устроил небольшой пикник с шашлыками. Он оказался очень веселым и доброжелательным мужчиной. Хорошо играет в бадминтон и разбирается в машинах. А мама рядом с ним какая-то радостная и счастливая, несмотря на то, что наш с Димой отец в честь праздника опять напомнил о себе.

Он явился с утра пораньше, как в их былое прошлое с цветами в руке и бутылкой шампанского за пазухой. Хотел остаться на завтрак, но мама не пустила. И правильно. Я с Димой живу в доме, мама все еще у тети на квартире и если он хотел нас увидеть, то мог бы приехать к нам, а не заваливаться к ней с бодуна в шесть утра со словами: «Дай мне на детей взглянуть!». И чего он искал в новой «семье»? Ведь, в нашей все было тихо и гладко. Разве с нами у него было сплошное недопонимание, скандалы и ругань? Не было, так почему он ушел? Знал же, что больших отличий в новой семье не будет, те же запросы, те же задачи. Единственная разница — новая энергия и удовлетворение бедственного чувства: «я все еще могу!» в его пятьдесят.

Он доказал, что может, доказал, что в силах. Хорошо. Живи и радуйся тому, что ты опять жив! Так с чего вдруг решил сойти с дистанции и вернуться на старую беговую? Оказался не настолько жив? Или там, с другой, не тот энергетический уровень? А может, он просто посмотрел на маму со стороны и понял, что ей без него лучше? Все-таки сейчас она сияет, а не медленно гаснет.

Из раздумий меня вырвал веселый голос Люська.

— Олька! — выбирайся оттуда, за нами приехали!

— Даже так? — я усмехнулась и собрала плед в рюкзак. — Люсь, ты и в кустах нашла с кем познакомиться?

— А мы уже знакомы. — Послышалось сверху, и я улыбнулась, предположив, что это ее Максим примчался свою девушку отругать. Через минуту я поднялась наверх и попала в свет целого прожектора.

— А вот и наша Оля! — хихикнула подруга. Фонарь, явно принадлежащий ее парню, тут же потух. И она вернула мне перцовку. — Это на всякий случай, толкьо в салоне не увлекайся.

— Где?

— В авто. Твой велик мы в багажник уже загрузили!

И не дав мне спросить в какой багажник, и почему загрузили только мой велик, продолжила тараторить, махнув рукой в сторону валов: — А меня там ждут, не дождутся и уже очень давно. Ну, все! Я поехала.

Поцеловала в щеку и на прощанье помахала рукой темному высокому силуэту, стоящему рядом с темным авто.

— Люся! — позвала я, а в ответ звучит лишь перещелкивание педалей ее транспорта, и ни слова больше. Оборачиваюсь к темному силуэту. — А вы… ты не ее парень?

— Нет. — Не парень Люси, хмыкнул. — В этом мне повезло. Оль, садись в машину, и поехали. — Голос показался смутно знакомым, но каким-то хрипящим, и я на автомате фонариком осветила его лицо.

— Алек?!

— Я за него.

— Ты как ту оказался?

— Приехал.

— За мной?

— Нет на свое любимое место, но тут оказалось занято. — На мое недоумевающее «что?», он пояснил, — вами с Люсей занято. И фонарик убери, все-таки слепит.

— Ой, да прости. — Я спрятала фонарик в рюкзак, а затем туда же закинула и баллончик. И стою, потому что совсем не могла предположить, что его здесь встречу. За мной Серега обещал приехать и не смог и на тебе Алек, да еще в такой дали от дома нашел. — Блин.

Последнее я произнесла вслух, а он не замедлил отреагировать. — Что?

— Да, так…, ничего.

— Только не говори, что не сядешь в машину после всего что было. — Он забрал у меня рюкзак, открыл дверь со своей стороны, и в салоне включился свет. Я с удивлением отметила его улыбку и прищур и внутренне насторожилась. Чему он улыбается? Мне до сих пор стыдно за ту истерику, за ту свою мягкотелость и глупость, а он улыбается. Может быть, я чего-то не помню?

— А что было?

— Ничего. Просто видел тебя с распухшим носом, красными глазами и искусанными губами.

— Я что, была такой?

— Нет. — Он старательно давил улыбку.

— Точно?

— Да. Потому что, если вдаться в детали, то это лишь десятая часть из того что было.

— Не продолжай. — Попросила я, потупившись.

— Садись, и я продолжать не буду. — Он занял свое место, дождался пока я сяду рядом и лишь после этого спросил, — к дому, где твой брат Димка сейчас с компанией сидит, ехать нужно?

— Да, там вещи и… — я резко повернулась к нему и неожиданно сипло спросила. — У Димы друзья в гостях?

— Пару часов назад были. Человек шесть или семь.

В голове тут же зазвенело. А вдруг там Л… и его Наташа? Ведь с ним в разладе я, а не мой брат, и они вполне могли прийти в кости на молодежную вечеринку, какие любит устраивать старший.

Я прикусила губу и сжала кулаки, еще лет десять с ним видеться не хочу. И он, надеюсь, со мной тоже. Сглотнув, я попросила тихо:

— Алек, когда мы подъедем, я позвоню ему с твоего телефона, ладно?

— Хорошо.

В гостях у Димы Л… не оказалось, по счастью, и Наташи тоже. Я быстро забрала вещи, не забыла захватить мобильный телефон и, расцеловав старшего, поспешила на выход. Глупое поведение, ничего не скажешь, но мне так проще. Не хочу опять маяться ненужными мыслями о нем, о его почти жене и о том, что он подумал и как посмотрел. Эта история закончилась, так и не успев начаться, и более я к ней возвращаться, не намерена.

Щелкнул замок ремня безопасности, и я откинулась в кресле, пребывая в почти умиротворенном состоянии. Я еду домой… пролетело в мозгу, а впрочем, что таить к дому Богдана Петровича я успела прикипеть за полтора года, а к людям, проживающим в нем привязаться. Как к родственникам со стороны матери, дяде и тете, и Сережа уже воспринимается не как вредина и бяка, а как брат… двоюродный. Насчет Алека говорить сложно, с ним все еще какая-то путаница в голове.

Приблизительно с этими мыслями я нечаянно уставилась на него и была поймана на разглядывании.

— Что? Оль, ты почему так смотришь? — он улыбнулся.

— Задумалась.

— И это все? Ты вот так вот пристально задумываешься? — не поверил.

— Да… вспомнила, как ты тот уступ над карьером своим любимым местом назвал. Почему оно тебе нравится?

— Да красиво там, тихо и уютно, можно палатку поставить и заночевать. Мне околицы нравятся, — признался он, не отрывая взгляда от дороги, — город не люблю. К тому же там раньше крепость была Кодак еще во времена Богдана Хмельницкого.

Я попыталась ухватиться за тему и задала вопрос: — Это была большая крепость?

— Если хочешь о ней узнать больше, посмотри книгу «Фортеця на Борисфенi» Валентина Чемериса.

— А рассказать? — надо же какой неподдатливый.

— Долго. Там длинная кровавая история.

— И старое кладбище тому подтверждение? — буркнула совсем тихо, расслышал.

— Нет, кладбище к крепости не относится, — улыбка знатока осветила его лицо. — Да и от крепости ничего не осталось. В Советские времена 80 % валов были уничтожены, когда на месте бывшей крепости начали гранитный карьер копать. Остальное разрушилось со временем.

Кажется, тема закрыта, хорошо проверим можно ли развить другую.

— А на уступах над карьером ты часто бываешь?

— Уже почти не бываю. Работа. — В его движениях и жестах угадывалось некоторая зажатость, он словно бы подавлял себя. И не понять: он не хочет разговаривать или я его раздражаю?

— А раньше бывал?

Кивнул и все. Интересный завязывается диалог. Из него что, каждое слово клещами выуживать? В общем-то, его можно было бы не трогать вовсе, но путь далекий, а он какой-то напряженный, с таким водителем ездить, не то, что опасно, но все-таки боязно. Расшевелить бы его. Я попыталась зайти с другой стороны, вспомнила о его пристрастии к двухколесному транспорту:

— Там время от времени устраиваются велосипедные гонки, ты в них участвовал?

— Да просто болел за красивую гонку.

— Сережа говорил, что ты раньше активно участвовал в велосипедных поездках… Вы далеко уезжали?

Пусть я знаю чуть больше, но информация из уст участника может быть куда более полной. Как говорится, надежда умирает последней, и сейчас почему-то хотелось его разговорить.

— А что еще Сережа рассказывал? — насторожился Алек.

— Что ты ездил в Крым и катался по стране с друзьями.

— Ааа, это…

Мне показалось или он с облегчением вздохнул, у него даже осанка изменилась, стала более расслабленной.

— Ты помнишь свою первую поездку?

— А то! Вырвался из дома.

— И куда вырвался, насколько и с кем?

— Первая поездка — велокрым, так мы ее назвали, длилась 2 недели и проходила от Феодосии до Евпатории по побережью.

Опять ответил очень сжато. С таким и не поговорить толком.

— Понравилось?

— Да. — Не подкачал Алек и вновь обратился к сестре таланта — краткости.

— А как вы в Феодосию добрались?

— До Феодосии на поезде.

— А обратно?

— А с Евпатории на электроне до Симфера, а там снова на поезде. — Он улыбался уголками губ, при этом не отрывая взгляда от дороги. Весь внимание.

— Супер сжатый ответ. — Прокомментировала я и отвернулась.

— Какой есть. В другой раз расскажу больше. А ты пока спи.

— Мы не будем останавливаться? — насторожилась я. — Все же в ночь многие ездить не предпочитают.

— Да, я тоже не люблю. — Кивнул он и командным тоном продолжил. — Утром остановимся в каком-нибудь кафе, позавтракаем и ударим по кофе.