За завтраком Богдан Петрович был хмур и возможно зол. Он поблагодарил повара, пожелал нам с Серегой приятного аппетита и начал весьма агрессивно съедать содержимое своей собственной тарелки. Мне же кусоку в горло не лезет, Видя, как едят немногословные сотрапезники, вспомнила, как мы с Димкой реагировали на злого или же пьяного отца. Так же нейтралитет и молчание, медленно переходящее в молчаливую забастовку. И слова ему в этом состоянии не скажи, и сложных тем не поднимай, хотя, вопросы раз за разом копятся. А ты в доме безголосая и терпишь, сцепив зубы, а проблема не уходит, она в таких условиях способна лишь нарастать. Я, погрузившись в нелегкие воспоминания, откинулась на стул и уперлась невидимым взглядом в стену, возле уха Сереги.

— Оля, в чем дело?

— А это вы мне скажите: в чем дело? — не выходя из размышлений и не поворачиваясь к нему, ответила я.

От хозяина дома повеяло раздражением: — А я жду ваших объяснений.

— А вы уже поели?

— А вы думаете, что сидя рядом с вами можно есть? — прищурился Богдан Петрович.

— Наверное, нет. Как и с вами. — Заметила я, погладив скатерть рукой.

То, что нога Сережи аккуратно, почти с любовью толкнула мою под столом, я проигнорировала. Если мы собираемся работать, то мы работаем, а не даем поблажки. Но дав себе еще несколько секунд на размышления, я уверилась, что этот разговор следовало провести тет-а-тет с самим клиентом, хотя кто мне даст, с его-то загруженным графиком. Я поднялась из-за стола и почти шепотом предложила:

— Я пойду, а вы заканчивайте.

Он, отложив приборы с резким звоном, повторил вопрос: — В чем дело?

Пришлось сесть. Проигнорировать такой тон себе дороже. И все-таки я медлила еще несколько секунд, прежде чем обернуться к клиенту.

— Вас не устроил созданный мной график, понимаю, — я тут же сделала отступление, чтобы не оказаться в прямом противостоянии, — но без него дальше так нельзя.

— Если вы хотите договориться, то это был один из худших подходов к диалогу. — Вынес он вердикт и прищурился. — Еще попытки вывести ваш график на обсуждение будут?

— А вы позволите договориться?

— Хороший вопрос… — мужчина придвинул к себе тарелку, намереваясь продолжить обед и прервать обсуждение. То есть тут меня никто слушать, не намерен. Ах, какая великолепная правда открылась передо мной.

Я вооружилась ножом и, сжав вторую руку в кулак, обратилась к хозяину дома:

— Выслушайте меня сейчас, иначе при следующем приступе я заставлю вас лежать на полу не час, а два.

— И как вы это сделаете? — он красивыми движениями наколол кусочек мяса и помидоры на вилку.

— Сославшись на усталость и критические дни, снижу эффективность массажа.

В это мгновение повар тихо вышла из кухни, оставив нас. А вилка моего клиента так и зависла перед его губами:

— И вам меня не будет жаль? На холодном полу, простыну…

Я не позволила ввести себя в обсуждение темы: «А если бы да кабы», просто взмахнула рукой с ножом, пресекая эту тему:

— Вы входите, точнее входили в I клинико-реабилитационную группу, которая подлежит полному восстановлению нормальной жизнедеятельности. Длительное консервативное лечение для вас было предпочтительнее, но неприемлемо…

— Чтобы я месяцами валялся как…

Я не дала ему завершить предложение, уже точно зная, что сейчас услышу:

— И вы прошли через исправление деформации позвонков — спондилодез с костным трансплантатом. Опять-таки выбрали тот вариант, в котором повторно оперировать не придется. Чтобы вы не валялись как…

— Ты сейчас о временных металлических конструкциях? — задал вопрос младший.

— Да, о них. И я бы согласилась с тогдашним вашим решением, выдержите вы хотя бы 6 месяцев реабилитации, но вы….

— У меня были причины не тратить время на глупости…

Услышав о глупостях, я тяжело вздохнула и опять получила предупреждающий тычок под столом он ноги 45 размера. Блин! Меня тут что, заткнуть будут все кому не лень?

— Вы мало того, что не дали трансплантату нормально срастись, перегрузив поясничный отдел, вы еще и колено повредили, где был взят костный материал.

— И? — он выпрямился, более не делая резких движений.

— Итого: кинезиотерапию вы не прошли, а неврологическая симптоматика уже есть.

— Я хорошо себя чувствую…

— Вы хоть представляете, чем это грозит?

— Потраченным впустую временем. — Отрезал хозяин дома. — Одну операцию я уже прошел. Результат на лицо.

— Плоды одной операции вы уже загубили. И да, результат ваших стараний есть. — Я отложила нож и, сжав руки на столе, продолжила наступление. — Неужели вам так хочется перейти из I группы во II?

Богдан Петрович сердито засопел, и так крепко вцепился руками за крышку стола, что я поняла — пора бежать, бежать без оглядки. Он со своей невралгической симптоматикой уже свыкся, а вот я приобрести ее не хочу.

— Оль, твои предложения? — напомнил о себе младший.

— Я их кратко изложила в графике.

— График мы уже не увидим, распечатаешь еще раз. — Дал указания младший и покосился на разозленного отца. Видимо в их семье вопросами здоровья главы занималась супруга, и прочим Богдан Петрович о таких «мелочах» заикаться не позволяет.

— Распечатаю. — Не поднимая глаз, пообещала я. Настроение и желание бороться за здоровье клиента медленно, но верно скатывалось к нулю. Я две недели искала материал, читала, выписывала, запросила документы через Володю и нашла хорошего и свободного ЛФК тренера … и что? И все в пустую?

— И что нового ты в него внесла? — Сережа положил свои тарелки в раковину и отошел, соблюдая нейтралитет в наших переговорах. Стал, как наблюдатель желающий скрыться с места военных действий, и в то же время узнать, на чьей стороне удача.

— Если Богдан Петрович будет против повторной операции, то помимо массажей потребуются занятия.

— Сколько это будет длиться?

— Хотя бы год… и далее посмотрим, либо дадим еще время на укрепление, либо проведение кифопластики на смену спондилодеза. Но первоначально надо бы еще раз проконсультироваться и сделать снимки состояния позвонков.

— Я все еще здесь. — Скрипящий голос хмурого Богдана Петровича заставил младшего приблизиться к двери. — Все еще жив. Не говорите обо мне в третьем лице.

— А как говорить, чтобы вы меня услышали?

Селозин закат глаз под потолок не прошел даром, я еще больше разозлилась мечтая доказать свою правоту и правильность требований. И тут от клиента последовал залп из главных орудий:

— Никак, потому что я… ничего не собираюсь делать.

— Хорошо, как вашему телу с вами разговаривать, чтобы вы его услышали?

— Не понял…

— Думаете, судороги это просто отголоски?

— Да.

— Нет. — Наши взгляды столкнулись и что-то внутри меня судорожно сжалось. Я вскинула подбородок, не позволяя себе расплакаться от обиды, и встала. — Считайте это депешами на вашу… безответственность.

Выскочила из-за стола и из столовой зежеее задолго до того как он рявкнул: «Оля, сядь!». Я не являюсь частью его семьи и сделала вид, что не расслышала приказа. Я наемный работник, который хочет, затратив свои силы, увидеть в будущем достойные результаты — хорошо стоящие на ногах. А это значит, что наполнять водой бездонную бочку я не буду; или затыкаем дно или меняем бочку. Жаль такую денежную бочку, как Богдан Петрович, я в ближайшее время не найду.

С этими мыслями поднялась наверх и, смахнув набежавшую слезу, распечатала еще один лист графика, резюме тренера ЛФК с его контактами и ссылку на книгу о самостоятельном массаже.

— Ты тут? — появившийся в дверях младший, вошел без стука. — Тебя вниз зовут.

— Одну секунду сейчас спущусь. — Я выпрямилась и заставила себя улыбнуться. — Богдан Пе… хм, он всегда такой упрямый?

— Всегда.

Приняв информацию к сведению, я кивнула и подошла к нему:

— А здесь в парке прогулки совершать можно?

— Можно, но не нужно. И сама не ходи. — Он посторонился, внимательно глядя на меня. — Оля…?

— Слез не будет, это я тебе обещаю. — Через силу улыбнулась еще ярче. — Куда в таком случае пойдем гулять?

— Гулять?

— Ты подумай и спускайся, не хочу оставаться в доме. — С этими словами я прошла вниз к ожидающему меня клиенту.

Он все еще сидел в столовой, такой же злой и сердитый на то, что кто-то смеет указывать ему, как быть и как жить. С момента моего побега изменилась лишь одна деталь — тарелка перед ним превратилась в осколки. Что ж молча ложу рядом лист с графиком, резюме врача и листок с ссылкой на книгу.

— Можете сжечь, порвать, нарезать на кусочки и отправить меня восвояси, рассчитав меня за два часа работы в вашем доме. Но если согласны, звоните — договоримся. Мобильный у меня с собой.

Следующий его вопрос раздался мне в спину:

— И куда вы?

— Гулять. — Я ответила не оборачиваясь. — Сергей покажет окрестности.

— Далеко не уходите.

Так называемая лесопарковая зона была тиха и снежна. Свежевыпавший январский снег блестит на солнце более напоминая пушистое покрывало, а не природный катаклизм выросший за одну ночь на 50 сантиметров. Весь прошлый час мы бродили по тропкам в молчании, и теперь повернули назад, впереди уже виднелся их дом. Вдыхая морозный воздух, я оторвала взгляд от темных вершин деревьев и обернулась к Сереже. Кажется, вот сейчас мы сможем по-нормальному поговорить, я успокоилась, он как всегда чем-то недоволен.

Его вид был задумчивым и хмурым. У Димки иногда такой встречается, если он хочет сделать мне выговор, но не знает с какой стороны подобраться, чтобы не задеть тонкие струны моей души. Раз он не знает с чего начать, начну я, мне-то терять нечего, я еще и чемоданы свои толком не распаковала.