- Уйди… - стуча зубами, выдавил Василий. - Сейчас просто уйди. Убирайся! – Закричал.

Света поспешно встала, выскочила из комнаты. Остановилась в коридорчике возле ванной. Сползла по стене. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Казалось, его стук слышен везде. Что они наделали? Под этим вопросом прошли следующие пару часов, в течение которых они оба пытались прийти в себя. Моль вернул к жизни шум воды в кухне. Значит, Васька оклемался. Света тоже встала со своего места, прошла в душ. Она не была уверена, что Василий был готов с ней встретиться. Впрочем, она сама не была к этому готова. Вода немного взбодрила. Смыла усталость. Света обмоталась полотенцем и вышла из ванной. В квартире снова было тихо. Она заглянула в гостиную. Василий уснул, бессильно свесив руку с дивана. Что ж… Возможно, это и к лучшему.

Света покормила кота, обработала его средством от блох и тоже легла. Простыни были неприятно влажными. Еще бы… Ей было очень-очень хорошо. Ее смазку можно было разливать по флаконам и продавать – столько ее было. Моль резко встала, стащила испачканное белье, надела новое. Затеяла стирку… Что угодно, лишь бы не думать о том, что произошло. Почему она сразу не поняла, что что-то не так?! Да потому, что потерялась в собственном кайфе! Ей никогда и ни с кем не было так хорошо. С первого толчка, с первой ласки. Как будто ее тело было настроено только на него. Как будто его член был вылеплен под ее анатомию. Инь и Ян…

Моль не помнила, как уснула. Просто в один момент её вырубило. Предохранители перегорели, и не осталось больше сил ни на размышления, ни на анализ. Утром проснулась абсолютно не отдохнувшей. Будто бы и вовсе не спала. Посмотрела на себя в зеркало. Ухмыльнулась горько. В её возрасте бессонные ночи и никотин в конских дозах до добра не доводят. Ей тридцать шесть. Умная баба. Как же она так влипла? На что замахнулась? Ведь моль она... Как есть, моль. Так почему?

В отражении зеркала появляется Василий. Он хмур. Ловит её взгляд и долго-долго не отпускает. И не говорит ничего.

- Шлюха-импотент. Печальное зрелище. Не находишь? - наконец выдаёт он.

Его огромные глаза пусты. И прекрасны.

- Ты не шлюха, и тем более - не импотент. Этот термин вообще не используют в медицине.

- Да. Я просто не способен кончить.

- Ты или Алан?

Василий отворачивается резко. Отходит к окну.

- Когда тебя насилуют, Света, кончить просто невозможно.

- Но… Это ведь не всегда сопровождалось болью и…

- Это было насилие. Всегда. Я не мог получать от этого удовольствие.

Это было правдой. Поначалу он не мог кончить в принципе. Какое удовольствие можно испытать, когда тебя трахают против твоей воли? Ещё и мужчина?! Потом, когда Виктор понял, что Алан не кончает… У него появилась идея фикс. Приучить мальчика к члену. Но ничего не выходило. Тогда в ход пошли всякие возбудители… Василий старался не вспоминать об этом грязном опыте. А потом он перестал кончать вообще. Ничего не помогало. Он просто не мог. Поэтому был вынужден симулировать оргазм. В искусстве имитации ему не были равных. На деле же он был практически инвалидом. Нет, Вася мог кончить… Наедине с рукой, когда от напряжения сводило яйца… Но после самоудовлетворения он чувствовал себя ещё более грязным. Так что удовольствие и в этом случае было довольно сомнительным.

- Он накачивал меня экстази и снимал на камеру.

Светлана зажмурилась. Как будто этим она могла изгнать из головы ужасные картинки.

- Не вспоминай об этом. Не нужно… - прошептала она, подходя ближе.

- Все ещё считаешь, что он не видел меня обнаженным? Знаешь, сколько раз я ломался? Рыдал… Умолял не делать этого со мной. Он изучил меня на клеточном уровне, Света.

- Нет. Не изучил, - осторожно обнимает мужчину со спины, утыкается носом в шею. - Он не знал о тебе главного, Васька.

- Чего же? - сипло поинтересовался мужчина.

- Он не знал, что у тебя такое большое сердце. Вот здесь. - Светлана положила широкую ладонь мужчине на грудь. - Все, что происходит - это не только твоя война. Ведь так?

- Света!

- Ладно, забудь… Я просто знаю, что права.

- Не оставляешь мысли отыскать во мне хоть что-то хорошее?

- Мне это не нужно. Я все для себя решила.

- И к какому же решению ты пришла? – Василий, наконец, повернутся лицом.

- Я просто буду рядом, Вась. Столько, сколько тебе понадобится.

Он прикрыл глаза. Осторожно одной рукой привлек Свету к себе. Оперся на стену, будто бы ноги отказались его держать.

- Ты столько всего не знаешь, Света. Столько всего.

- Ну и ладно. Захочешь – расскажешь. А нет - так нет.

- Не боишься, что я снова сойду с ума?

- Нет. Только того, что мы сойдем с ума вместе.

- Сумасшедшие, да? – прошептал он, зарываясь лицом в белоснежные волосы.

- Мне нравится, – тихонько ответила Света, проводя руками по твердым мышцам груди.

В углу мяукнул Селедка. Раз, другой.

- Он хочет есть.

- Тогда пойдем в кухню. Тебе тоже нужна пища. Ты очень худенькая.

Света отстранилась. Оглядела себя недоуменно:

- Да вроде, как всегда. – А потом отвернулась резко. Почему-то подумав о том, что это из-за ее непривлекательности он не смог…

- Бред! Даже думать не смей! – Василий схватил Моль за предплечья и немного встряхнул, догадавшись о ходе ее мыслей. И эта его агрессия как-то сразу заставила Свету успокоиться. Наверное, даже изысканные комплименты не возымели бы такой реакции. А тут… Поверила.

- Ты невероятно, нереально красивая. Понятия не имею, от чего у тебя комплексы.

- Пойдем кормиться. Я тебе за завтраком расскажу, если интересно.

Они прошли в кухню, где каждый занялся своим делом. Света кормила котенка, Василий готовил завтрак. Ничего особенного – яичница с беконом и овощами, которая умопомрачительно пахла. Света накрыла на стол, разложила приборы. Поставила корзинку с хлебом.

- Я как-то бывал во Франции. Там в таких корзинках подавали вкуснейшие круассаны, – поделился воспоминаниями мужчина, выкладывая яичницу на тарелку.

- Эту корзинку я купила в маленькой деревушке неподалеку от Ниццы.

- Выходит, угадал.

- Угу. Значит, тебе нравятся круассаны…

- Да.

- Тебе нельзя выпечку.

- Я помню, – скривился Василий, помешивая в кастрюльке кашу для себя.

- А что еще тебе понравилось во Франции? Что запомнилось?

- Я мало что видел. А запомнился, пожалуй, невыносимый, тошнотворный запах сыра, который я сдуру купил на одной семейной сыроварне. Он завонял всю мою машину, одежду… Да все завонял, – улыбнулся Вася. – В ту поездку я купил твою брошь.

- А для кого ты ее купил? – поинтересовалась Света, отправляя очередной кусок яичницы в рот.

- Для себя. Мне понравилась работа. И задумка. Ты очень талантливая, Света.

- Это все отец, - отмахнулась Моль.

- Нет. Отец только воплощает твои идеи.

- Папа невероятный человек. Метр. Художник, каких единицы.

- Даже не сомневаюсь. - Василий уселся на стул и серьезно посмотрел на Моль. – У другого человека не могла бы родиться такая дочь.

Света смутилась. Василий наблюдал за ее реакцией и ел безвкусную кашу.

- Завтра можно попробовать добавить в твой рацион рыбу. Или мясо кролика. – Света нервничала под его пристальным взглядом. Не понимая, что у него на уме.

- Так что там с комплексами? Ты обещала рассказать.

Света откинулась на спинку стула, потерла задумчиво бровь:

- Комплексов у меня давно уже нет, Вася. Это в детстве я страдала от того, что не такая, как все. А сейчас… сейчас я себя люблю. Такой, какая есть. Просто рядом с тобой… с твоей безупречной красотой, мне даже неловко как-то за собственную непривлекательность. Невольно хочется стать голливудской красоткой. Тебе под стать.

Василий надолго замолчал, поднял котенка, почесал того за ухом… Отвернулся к окну и тихо заметил:

- Если бы я тебя не знал, то подумал бы, что ты кокетничаешь.

- Кокетничаю? – удивилась Света.

- Да. Или нарываешься на комплименты.

- Нет… - Света даже головой помотала, опровергая нелепое предположение.

- Я знаю, что нет. Знаю. Только откуда в тебе вообще эти сомнения?

Света задумалась.

- Возможно, это из-за матери. Она не упускала возможности напомнить мне о моей неприглядности. Сама она очень красива, - заметила Света, вставая из-за стола.

- Я видел ее как-то. На одной из премьер в театре.

- Да? – удивилась Света. - Ты любишь театр?

- Не то, чтобы… Но, как я уже неоднократно отмечал, с моими желаниями никто и никогда не считался.

- Извини…

- Тебе не за что извиняться. Нормальному человеку такое вообще сложно представить.

- А что ты любишь? Если не театр, то… Какую музыку?

- Твоя подборка меня вполне устраивает, – ухмыльнулся Василий, наливая воду котенку. – И фильмография тоже. Может быть, посмотрим что-нибудь?

- Посмотрим? А тебе не нужно работать или…

- Или. Не спорь. Иди сюда… - позвал мужчина, похлопывая по дивану рядом с собой. – Как насчет «Касабланки»?

- Ты серьезно? – Света скептически вздернула бровь.

- Правда-правда.

      - Ну ладно, - нерешительно протянула женщина. – Тебе точно нравится?

      - Нравится. Ложись.


Глава 21


Света послушно устроилась на груди Василия. Начался фильм, который они смотрели в полнейшей тишине. Только размеренное дыхание, и стук сердца. Ей было так хорошо. Вот так лежать, и ни о чем не думать, смотреть любимое кино, и наслаждаться легкими ненавязчивыми касаниями пальцев, которыми Васька поглаживал голубые вены на сгибе ее локтя. Она даже задремала под эти размеренные ласки, и проснулась только, когда он ее поцеловал. Замерла. Мужские пальцы скользнули по руке, притянули к губам ладонь. Света не дышала, покоренная его нежностью. Губы скользнули по запястью и обхватили указательный палец, посасывая. Женщина шумно втянула воздух. Зачем он это делает, если сам не получает удовольствие?