Джоанна Линдсей - Мой злодей

— Почему ты делаешь это со мной? — спросил Руперт со всем терпением, на какое только был способен.

— Потому что я не лгу. В последний раз я лгала тебе, когда сказала, что Сара послала меня за шарфом.

Ребекка тяжело вздохнула. Неужели ее эмоциям всегда суждено перехлестывать через край, когда Руперт рядом?

Она повернулась и отошла от него. Не стоило вообще говорить с ним. Он опять ухитрился вывести ее из себя до такой степени, что она не сдержалась и наговорила слишком много.

Ребекка не знала, куда отнесли ее сундуки. Слишком рассерженная, чтобы найти дворецкого и спросить, она принялась открывать все двери на втором этаже. В обычных обстоятельствах она никогда не повела бы себя так невежливо, но в душе ее бушевал гнев и к тому же за ней по пятам следовал Руперт.

Когда она хотела открыть предпоследнюю дверь, Руперт попытался предупредить:

— Это… не…

Он не договорил. Потому что увидел ее сундуки, сложенные в углу большой комнаты. Ребекка не колеблясь вошла. Он тоже шагнул через порог. Голос его зазвенел, как сталь:

— Здесь ты жить не будешь!

Комната была чудесной. В узоре мягкого ковра прекрасно сочетались темно-синий и темно-красный. На светло-голубых с кремовым обоях выделялись большие картины в рамах темного дерева. На диване и кресле из вишневого дерева тоже была кремовая обивка, резко контрастирующая с темным ковром. Низкий столик с резными ножками, стоявший между ними, был поистине произведением искусства.

Шторы на окнах были несколько иного оттенка темно-синего и расшиты серебряной нитью. У самого большого окна стоял мольберт с незаконченной картиной. Полотно было повернуто к свету, поэтому Ребекка не могла разобрать, что на нем изображено. Зато она смогла оценить несколько книжных шкафов, доверху забитых книгами. Два огромных бюро, стоявших бок о бок, и камин из белого мрамора, который занимал почти всю стену и был достаточно широк, чтобы обогреть комнату.

Вся комната производила впечатление утонченной элегантности, а большая кровать, приткнутая в угол, заставила Ребекку улыбнуться:

— Так это твоя комната?

Руперт не ответил. Стараясь говорить спокойно, она добавила:

— Согласна. Мне здесь не место. Чарлз, должно быть, посчитал нужным поставить сюда мои веши, когда услышал, что я новая леди Сент-Джон.

— Смотрю, ты уже на дружеской ноге с моими слугами?

Обернувшись, она увидела, как Руперт подошел к мольберту и встал перед ним с видом сторожевого пса. Можно подумать, ей интересно, что он там малюет и какую натуру находит для своих картин!

— Я просто услышала, как его зовут, — ответила она, — но отныне буду именовать этого человека твоим дворецким, дом — твоим домом, а это… — Она ткнула пальцем в угол. — А это — твоей чертовски странной кроватью.

— Чем тебе не нравится моя кровать?

— Никто не заталкивает кровати в угол. Но почему-то все твои кровати стоят в углу. Я насчитала уже три! Ни одна не находилась посреди комнаты, как во всех спальнях!

— Ты находишь это странным?

Ребекка затаила дыхание при виде чувственного блеска в ее глазах, напомнившего о той ночи, когда они любили друг друга.

Он, должно быть, вспомнил о том же, потому что добавил:

— По-моему, во дворце ты не протестовала против того, что моя кровать стоит не там, где надо. По-моему, ты едва заметила ее в ту ночь, когда уделила мне столько внимания. Не так ли?

Как она могла забыть! Но не признаваться же ему в этом! Однако ее, возможно, выдал предательский румянец, поэтому она поспешно отвернулась.

— А ты не догадалась попросту спросить, вместо того чтобы делать выводы? — осведомился Руперт. — И в этом нет ничего особенного… всему есть свои причины.

Теперь, когда он больше не упоминал о той роковой ночи, Ребекка смогла пробормотать:

— Так и быть, я сдаюсь. В чем же причина?

— Вообще это тебя не касается. Но поскольку ты раздула из мухи слона, я скажу. У меня есть ужасный недостаток: я так ворочаюсь во сне, что иногда падаю с кровати. Конечно, этого никогда не случается, когда рядом лежит женщина, но поскольку я никого не могу сюда приводить, я решил именно так выйти из положения.

Ребекка никак не ожидала услышать такой ответ. Неужели Руперт не постеснялся признаться в том, что падает с кровати? Ей почему-то захотелось извиниться за собственное любопытство. Но тут она, к собственному изумлению, услышала свой полный уничтожающего презрения голос:

— Как?! Неужели твои горничные недостаточно красивы, чтобы соблазнить тебя?

— Нет, просто матушка терпеть не может разврата в своем доме.

— Мне казалось, что это твой дом?

Руперт пожал плечами:

— Так оно и есть, но поскольку здесь живет моя семья, я уважаю все желания матери, особенно в этом отношении.

Ребекка снова покраснела. Почему она так и не сумела извиниться, хотя следовало бы? Но она не смогла. Даже сейчас. Поэтому Ребекка поскорее направилась к двери и уже на ходу небрежно бросила:

— Я найду твоего дворецкого и прикажу немедленно перенести сундуки в другую комнату.

— Ты сознаешь, что перешла все границы?! Я бы попросил впредь быть немного сговорчивее.

Ребекка остановилась.

— Или что?

— Или я оставлю тебя здесь.

Она резко обернулась. Светло-голубые глаза Руперта блеснули лукавством… Или это гнев? Должно быть, гнев. А разве ей не полагалось злиться, когда он несправедливо обвинял ее во всех грехах?

— Помнишь, я в ту ночь говорила тебе, что помогаю твоему другу Найджелу по его просьбе? — неожиданно для себя сказала Ребекка. — Ты не потрудился спросить, правда ли это.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я никогда не пришла бы в твою комнату, если бы он не заверил меня, что ты выступишь посредником между ним и мной.

— Да, я говорил с Найджелом. И он подтвердил твои слова. Но, Бекка, мы оба знаем, что у тебя была масса возможностей сообщить эту информацию. Однако ты нарушила все правила и оказалась в моей комнате, да еще поздно ночью, явно ожидая найти меня в постели в такой час. И это довело нас до столь невыносимой ситуации. Поэтому не стоит обвинять во всем меня. Мы оба прекрасно знаем, чья это вина.

Ребекка с досадой кивнула:

— Уверена, ты не удивишься, если я не соглашусь. Но я вовсе не собиралась соблазнять тебя. Прошу, сделай одолжение нам обоим и не следуй моему примеру — не делай назло себе только для того, чтобы разозлить меня. Наш брак будет фиктивным, в точности как ты хотел.

— Собственно говоря, я утверждал, что брак будет фиктивным, пока я не получу доказательств. Не думаешь же ты, что я оставлю тебя в покое, если брак не будет аннулирован? Но пока не пытайся меня обольстить. Если ты задумала явиться сюда и снова соблазнить меня, чтобы забеременеть, я предупреждаю… нет, обещаю: ты об этом пожалеешь.

— Только подумать, что когда-то я сравнивала тебя с ангелом! Должно быть, действительно была не в своем уме. — Ребекка пробормотала все это по пути к двери слишком тихо, чтобы он расслышал. Она позволила гневу привести ее сюда. Позволила гневу еще больше расширить пропасть между ними.

Но сейчас ее грудь распирал вовсе не гнев. И не гнев вызвал слезы на ее глазах.

Эта женщина сводит его с ума!

Руперт не знал, как выдержит эту близость Ребекки. Ад и проклятие! Он по-прежнему страстно хотел ее. Но не собирался попадаться на удочку интриганки, какой бы желанной ни находил ее. Она искушала его каждый раз, стоило ему ее увидеть! И все это с самым невинным видом. И у нее прекрасно получалось. Еще бы не получиться, когда она без всяких усилий покоряла его своей воле!

Руперт оставался в своей комнате, пока не вынесли сундуки Ребекки. Подумать только, она готова выгнать его из собственного дома! Внизу, в холле, хлопнула дверь.

Он уже спускался по лестнице, когда в голову пришла поразительная мысль.

Руперт оцепенел. Что он делает? Почему идет у нее на поводу? Она действительно сводит его с ума, и он поспешил найти самый легкий выход! Неужели он не найдет в себе мужества? И он понял ее игру! Теперь нужно только составить свой собственный план обороны.

Он все еще стоял на лестнице, когда входная дверь открылась и в холл вошли его кузен Рейфел Лок с женой Офелией. Проклятый сезон! Руперт совсем забыл, что в это время года в столицу стекаются почти все родственники! И конечно, считают своим долгом нанести визит его семье, а иногда гостят по нескольку недель. Сестра Рейфела Аманда скорее всего тоже приедет, поскольку все еще выставлена на ярмарке невест. Она предпочитала останавливаться в его доме, где было трое холостых мужчин, всегда готовых сопровождать ее на бал, тем более что брат предпочитал оставаться с женой и детьми.

Появление Рейфела и его жены укрепило решение Руперта. Он должен остаться, тем более что прекрасно знал, как легко Ребекка сможет завоевать расположение родственников, если его не окажется рядом и никто не предупредит их, насколько она двулична. Разве можно устоять против столь неотразимой и остроумной девицы. И хотя большинство мужчин возмутились бы, обнаружив рядом с собой женщину, равную им умом, Локи и Сент-Джоны к этому большинству не принадлежали.

Руперт, как всегда, был ослеплен невероятной красотой Офелии Лок. Привыкнуть к этому единственному в своем роде лицу просто невозможно! Вероятно, у Офелии и Ребекки найдется много общего… нет, он подумал о прежней Офелии. Это она слыла интриганкой, манипулирующей людьми и не брезгующей ложью, когда требовалось достичь цели. Совсем как Ребекка.

Офелия была несравненной красавицей, но за ослепительной внешностью скрывалась не очень-то приятная личность. Правда, после замужества она разительно изменилась. Эта Офелия, которая стала женой его кузена, была очень симпатична Руперту.