– Браун – страшный человек, – произнес капитан. – Пожалуй, самый страшный из всех, кого мне доводилось видеть в жизни.

– Проклятие! Неужели этот фанатик произвел на тебя такое сильное впечатление? – Дэниел помолчал, внимательно глядя на брата, а потом добавил: – Даже если так, ему все равно не удастся уйти безнаказанным!

Джесс кивнул:

– Разумеется, я так и не считаю. Насколько мне известно, он совершил убийства в Канзасе и убил несколько человек здесь. Черт возьми, я не судья и не присяжный, но сдается мне, на его совести еще и измена! – Джессу вспомнились молодые последователи Брауна. – Я даже не знаю, как это описать. В его глазах какой-то странный свет… Он знает, что умрет сам и что умрет его сын, но верит в свою священную миссию.

– Он фанатик, и его нужно повесить.

– Совершенно с тобой согласен, – со вздохом проговорил брат. – И все же жаль, Дэниел, что ты с ним не встречался. Он страшный человек, поверь мне.

– Никогда не видел, чтобы ты кого-нибудь боялся, Джесс, – с сомнением в голосе проговорил младший Камерон.

Джесс усмехнулся:

– Значит, плохо смотрел, братишка! Каждый человек чего-то боится. Когда я сражаюсь на войне, я не думаю о смерти и не боюсь умереть. Но тут я действительно испугался…

– Чего?

– Чего-то такого, что невозможно потрогать и понять. Того наконец, что неизбежно произойдет и что я не в силах предотвратить.

Дэниел в изумлении слушал монолог брата. На мгновение Джессу показалось, что парень отделается шуткой, но вдруг по выражению его лица почувствовал, что Дэниел прекрасно его понял.

– Только время расставит все по своим местам, Джесс. Только время…

– Наверное, ты прав.

Они были очень похожи с Дэниелом. В своем Камерон-холле они выросли с твердыми понятиями о добре и зле, чести, этике и долге. На этом основаны их убеждения и поступки.

Вот только их пути могут оказаться разными.

– Не забывай, что мы братья, Джесс. Дэниел подъехал поближе и протянул Джессу руку. Тот с чувством пожал ее.

– Да, Дэниел, мы братья.

– И это здорово!

– Даже очень.

Они не отнимали рук и не сводили друг с друга глаз.

Наконец Дэниел улыбнулся.

– И все же уж слишком ты мрачен сегодня, – повторил он, на сей раз надеясь на ответ.

– День такой выдался.

И тут Дэниел авторитетно заявил:

– А знаешь, чего тебе сейчас не хватает? Исключительно выпивки!

Джесс недоверчиво усмехнулся:

– Как сказать… А впрочем, может, ты и прав: мне действительно не мешало бы выпить.

– И поскольку мы официально числимся в увольнении, на это и нужно употребить остаток вечера, – заключил Дэниел и пришпорил коня.

Причудливая цепь обстоятельств привела обоих братьев в Харперс-Ферри, и не менее причудливая цепь других обстоятельств привела туда же их командира полковника Роберта Ли, а также старого товарища по Уэст-Пойнту, а ныне однополчанина лейтенанта Джеба Стюарта. Когда весть о походе Джона Брауна достигла Вашингтона, все, чем располагал в тот момент президент Бьюкенен, было военно-морское подразделение под командованием Израэля Грина, в котором служили Ли и Стюарт. И Грина вместе с его войском откомандировали в Харперс-Ферри.

Джеб гостил у родственников в северной Виргинии, когда его вызвали в военное министерство. Дело в том, что он изобрел новый способ крепления сабли к ремню и мечтал о том, чтобы продать свой патент, а правительство было не против его купить. Пока Стюарт выжидал, ситуация вдруг изменилась. Прибыв в военное министерство, Джеб получил приказ отправиться в Арлингтон-хаус следом за Ли.

Туда же днем раньше послали Джесса. Генерал Уинфилд Скотт уже кое-что слышал о происходящем, и хотя в ту пору все жили одними лишь слухами – тем более что Браун пока выступал под ничего не значащим псевдонимом Смит, – старый вояка сразу смекнул, что надвигаются неприятности. Дэниел уже состоял при Джебе, и когда Стюарт высказал желание отправиться с Ли в качестве адъютанта, младший Камерон вызвался стать адъютантом самого Стюарта.

Итак, братья решили выпить в баре гостиницы «Уэйджер». Поскольку ни один из них официально в войсках не числился, они были вольны выбирать жилище по своему усмотрению и остановились в этой гостинице. Здесь им предстояло встретиться с Ли и Джебом завтра в шесть утра.

Оказалось, что ситуация с Джоном Брауном здесь уже вовсю обсуждается.

– Давай возьмем выпивку наверх, идет? – предложил Джесс.

– Согласен, – кивнул Дэниел.

Оставив лошадей в конюшне, Джесс направился прямиком в номер, куда через несколько минут пожаловал и Дэниел с бутылкой доброго «Кентукки». Наполнив бокалы, братья начали неспешную беседу: младший Камерон намеревался рассказать старшему, как обстоят дела в Камерон-холле.

Главный дом на плантации принадлежал Джессу как старшему сыну. Но фамильные владения Камеронов были столь обширны, что на них хватило места и другим замечательным зданиям, и хотя пока братья управляли хозяйством совместно, существовала негласная договоренность, что любой из них троих – Джесс, Дэниел или Криста, – обзаведясь семьей, сможет жить в одном из уже имеющихся в Камерон-холле особняков или выстроить что-нибудь новое по своему вкусу, благо земли было вдоволь.

Дэниел разбирался в делах родового поместья гораздо лучше Джесса, он всегда был ближе к Камерон-холлу. Старший брат, разумеется, тоже любил родное гнездо и гордился тем, что принадлежит к старинной виргинской фамилии. Однако временами он сомневался, что любит Камерон-холл так же сильно, как Дэниел. Впрочем, о том, чтобы расстаться с родным домом, и речи быть не могло.

Обменявшись новостями, братья предались приятным воспоминаниям и ненадолго замолчали.

– И все же я не понимаю, Джесс… – отважился, наконец, высказаться Дэниел.

– Чего не понимаешь?

– Да насчет тебя и Кирнан. Почему бы тебе просто не перекинуть ее через седло и не увезти с собой?

«Именно так я и сделал, – усмехнулся про себя Джесс, – не далее как сегодня днем». Он действительно мог увезти девушку куда угодно. Пока он только целовал ее, но мог бы зайти и дальше. Уж в следующий-то раз поцелуями дело не ограничится. Он – не Энтони Миллер, галантный виргинский джентльмен, да и в том, что касается их с Кирнан отношений, светские условности неизбежно отойдут на второй план.

– Я хочу, чтобы она сделала выбор, – произнес он. Дэниел фыркнул:

– Между тобой и Энтони Миллером?

– А чем плох Энтони Миллер? – удивился Джесс и усмехнулся своему лицемерию.

– Мне тоже нравится Энтони, – абсолютно серьезно отозвался Дэниел. – И все же непонятно, в чем состоит выбор?

Камерон-старший расплылся в улыбке. Наполнив свой бокал, он протянул бутылку младшему.

– Спасибо, брат. – Отхлебнув виски, Джесс пояснил: – Боюсь, вскоре нам всем придется выбирать. А пока давай спать. Вот-вот наступит утро.


Утро действительно наступило очень скоро.

К семи тридцати войска заняли позицию у пожарки и приготовились к штурму. Ли, соблюдая процедуру и одновременно следуя законам дипломатии, предложил вооруженным формированиям встать в первые ряды. Однако его предложение отклонили – никто не хотел рисковать, тем более что среди штурмовавших было много семейных горожан. Ну а союзным войскам, как известно, за риск платят.

Тогда командир военных моряков Израэль Грин в соответствии с надлежащей процедурой сообщил Ли, что его ребята почтут за честь первыми сразиться с Брауном. Однако лишать фанатика последнего шанса сдаться было нельзя, и Джеб Стюарт вызвался передать Брауну условия Ли.

В первых строках петиции Ли сообщал, что его полномочия исходят от самого президента Соединенных Штатов Бьюкенена. Далее шли собственно требования: Брауну предлагалось освободить заложников, а самому сдаться. В случае добровольной сдачи полковник Ли обещал сохранить мятежникам жизнь до тех пор, пока они не предстанут перед судом. Если же Браун окажет сопротивление, говорилось далее в послании, он, Ли, за его жизнь не ручается.

Дверь открыл сам Джон Браун – вернее, приоткрыл на несколько сантиметров. В образовавшуюся щелочку он объявил Джебу встречные условия: ему должна быть предоставлена свобода и возможность переправить своих сторонников через реку в штат Мэриленд.

Было слышно, как возбужденно зашептались за спиной Брауна заложники.

– Пусть Ли смягчит свои требования! – раздался чей-то властный голос.

И следом другой, не менее авторитетный:

– Не принимайте нас во внимание. Идите на штурм! Джесс, сопровождавший Стюарта в пожарку, сразу узнал говорившего – это был полковник Льюис Вашингтон. Да, дух его не сломлен, подумал Джесс.

Стюарт и Браун принялись негромко совещаться. Наконец, Браун крикнул:

– Я вижу, лейтенант, договориться нам не удастся! Вас больше, но мы, старые солдаты, не боимся смерти. Какая мне разница – умирать от вашей пули или на виселице?

– Это ваш окончательный ответ? – осведомился Джеб.

Браун отозвался не сразу. В небе вставало солнце, такое мирное, такое прекрасное. Слышался веселый щебет птиц.

Джесс невольно оглянулся. Его командир, неподражаемый и несгибаемый Роберт Ли, стоял неподалеку, прислонившись к стене одного из домов.

Он был невооружен. Ситуация казалась ему предельно простой, и он не сомневался, что военные моряки справятся с ней быстро и умело.

Наверное, так оно и есть, подумал Джесс. Наверное, Ли прав, а он, Джесс, все только усложняет…

– Да, – раздался резкий лаконичный ответ Брауна. Стюарт шагнул назад и замахал фуражкой – по этому сигналу Израэль Грин должен ввести в бой свои войска. Их штыки должны были смягчить опасность, угрожавшую заложникам.

Моряки тотчас пошли в атаку. Тяжелые двери пожарки содрогались, скрипели, но не поддавались. После небольшой передышки военные начали таранить дверь. На сей раз она не устояла, и в образовавшийся проем ринулись атакующие. Джесс следовал за ними.