Джордан встретился с ней взглядом:

— Почему? Она вам не нравится?

— Это не важно.

— Мне кажется, вы ее уважаете. Симпатия придет потом.

— Зачем ты вообще это делаешь?

— Я люблю ее, — просто ответил он. И, помолчав секунду, с запинкой проговорил: — Я надеюсь, вы придете на венчание.

И он ушел во дворец.

— Победа, — тихо сказал Грегор. — И это она подарила ее тебе. — Победа? Кто знает, может быть, она вообще уничтожила Кассан!

— Мы не настолько слабы, чтобы не оправиться от такого удара. — Грегор пожал плечами. — И она права: у нее на этот туннель было гораздо больше прав, чем у всех нас.

— Ты одобряешь этот брак? 0н кивнул:

— И ты тоже одобришь, когда первая вспышка твоего гнева немного утихнет. Если ты сможешь с ней подружиться, то, возможно, получишь то, о чем всегда мечтала.

— Я не выбираю себе друзей за то, что они могут мне дать, — возмутилась она. А потом, помедлив, добавила: — Да мне и бесполезно было бы пытаться. Она затаила на меня обиду.

— И, конечно, без всяких на то оснований, — ехидно заметил Грегор. — Ты обращалась с ней, как со шлюхой, которой можно предлагать деньги. Она считает, что ты украла у нее любовь мальчика, которого она обожает, а теперь еще вдобавок хочешь посадить ее в тюрьму.

— Я не говорила ей, что собираюсь посадить ее в тюрьму.

Грегор расхохотался:

— Но сказала бы, если бы она не заставила тебя пойти на попятную.

— Ничего подобного она не могла бы сделать!

— Уже сделала. — Улыбка задержалась у него на губах. — Как ты думаешь, почему Джордан ее любит? У нее с тобой много общего — те же черты, которыми он восхищается. Если он на ней женится, она будет напоминать ему о тебе даже тогда, когда он будет в Камбароне. — И мягко добавил: — Ана, ты не должна противиться этому браку.

— Должна? Не смей мне говорить, что я что-то «должна», Грегор!

— Должна, — повторил он. — Не держи его, Ана.

— Не держать? — В голосе ее вдруг ясно послышалась боль. — Я никогда не имела над ним власти. Ты говоришь так, словно я — та Цирцея, какой меня считает Джордан.

— Он сам в это не верит, но с момента его первого приезда в Кассан ты делала все, чтобы завладеть им. — Он поморщился. — А ты — очень сильная женщина.

— Мне это не помогло.

— Потому что он такой же сильный, как ты. Надо, чтобы он пришел к тебе по своей воле. Принуждение невозможно. Он сделал первый шаг, пригласив тебя присутствовать на венчании.

— Я не допущу этого брака. Нельзя требовать от меня… — Ана замолчала. — Она увезет его. Ты сам говорил, что ей нравится Камбарон. Они будут жить в этом холодном замке и рожать мне внуков, которых я никогда не увижу. — Встряхнув головой, она отвернулась. — Я не позволю ей сделать это. Я что-нибудь придумаю.

— Бросишь ее в тюрьму?

— Ну, наверное, это была неудачная мысль, — уступила она.

— Прими ее в Кассан. — Он помолчал. — Иначе я вернусь с ними в Камбарон. Глаза ее широко раскрылись.

— Ты меня оставишь?

— Ты с самого начала отправила меня к нему. Он первенствовал в твоей жизни с той минуты, как ты ушла от своего жалкого мужа и вернулась в Кассан. Мне начинает надоедать ваш непрекращающийся конфликт. Я подсказал тебе, как достигнуть мира. — С неожиданным напором он добавил: — Ты хочешь иметь сына? Я его тебе дам. Он не будет Джорданом и, наверное, получится большим и неуклюжим, похожим на меня, но он будет твоим. — И мягко договорил: — Как я — твой.

— Ты не оставишь меня, — дрожащим голосом проговорила Ана.

— Освободи Джордана и себя. Или я потребую свободу себе.

Он резко повернулся.

— Проклятье, Грегор, ты не можешь меня оставить!

Он не оглянулся.

* * *

Марианна остановилась под аркой у входа в сад, с волнением вглядываясь в маленького мальчишку, игравшего на берегу зеркально-гладкого пруда.

В нем уже трудно было угадать того цыганенка, каким Алекс был всего несколько недель тому назад. Он поправился, его кудрявые волосы были аккуратно подстрижены. На нем были стеганая куртка и сапоги, похожие на те, что она заметила на кассанских ребятишках на улицах Ренгара. Несомненно, влияние воран, мрачно подумала она. А какое еще влияние эта женщина оказала на Алекса в отсутствие Марианны? Воран — тоже женщина, стремящаяся оставить свой след.

Ну что ж, она скоро все узнает. Глубоко вздохнув, Марианна окликнула брата:

— Алекс!

Мальчик повернулся и увидел ее. Мгновение он не двигался с места, а потом вдруг издал радостный вопль и кинулся к ней.

Закрыв глаза, она крепко обняла его. Такого теплого и любимого!

Однако он почти сразу же вырвался из ее рук:

— Ты не должна была уезжать! — яростно сказал он. — Я на тебя зол.

— Прости, дорогой, но мне надо было уехать. Я не хотела с тобой расставаться.

— Ана мне так и объяснила. Она сказала, что ты не оставила бы меня, не будь это так важно.

— Она так сказала? — изумленно переспросила Марианна.

Алекс кивнул.

— Но ты должна была взять меня с тобой.

— Нет. Это было опасно. Я могла там встретить людей, которые были с тобой так жестоки. По его лицу пробежала тень.

— И ты их встретила? Она кивнула.

— Но они тебя больше не тронут, Алекс. Его лицо не просветлело при этом известии.

— Ты должна была взять меня с тобой, — повторил он. — Это нечестно. Ты — моя сестра. Ты не дала мне возможности позаботиться о тебе.

— Ты заботился о воран.

— Я все равно поехал бы с тобой.

— Я думала, что она тебе очень нравится.

— Она мне и правда нравится, но это совсем другое. Мы не родственники. — Он нахмурился. — Ты должна пообещать мне, что больше не уедешь, не предупредив меня.

Она не потеряла его!

— Обещаю. — Марианна горячо обняла его. — Мне надо еще кое-что тебе сказать. Мы с Джорданом завтра обвенчаемся.

Лицо Алекса осветилось яркой улыбкой.

— Это ведь значит, что ты будешь с ним всегда, да?

— Именно так, — отозвался Джордан. Он уже некоторое время наблюдал за их встречей. Подойдя ближе, он остановился перед Алексом. — Поскольку ты — самый старший мужчина в роду Марианны, я пришел сюда просить, у тебя ее руки. Алекс серьезно кивнул:

— Но ты должен очень хорошо с ней обращаться.

— Я постараюсь, — столь же торжественно сказал Джордан. — Но если ты увидишь, что я забыл об этом, ты должен обязательно напомнить мне.

— Хорошо. — Алекс повернулся к Марианне. — А тебе надо просить у Аны его руки?

— Господи, надеюсь, что нет. — Марианна поморщилась. — По-моему, я нравлюсь воран гораздо меньше, чем ты.

— Ане, — поправил ее Алекс.

— Почему тебе не нравится называть ее воран? Это ее титул. Так же, как слуги в Камбароне называли Джордана «ваше сиятельство».

— Это другое дело. — Он нахмурился. — Когда люди называют ее «воран», это напоминает мне огромных черных птиц, которые слетались и обклевывали поля с зерном там, в Камбароне. Ана не такая.

— Ее враги с этим не согласились бы, — суховато сказал Джордан.

— Но здесь у нее нет врагов, так что ее не надо звать «воран». — Алекс повернулся к Марианне. — И мне кажется, ей было бы приятно, если бы ты попросила разрешения выйти за Джордана замуж.

— Не думаю, чтобы сейчас стоило о чем-то ее просить, — сказал Джордан. — Хотя я пригласил ее присутствовать на венчании.

— Правда? — спросила Марианна. — Почему?

— Да потому что она его мать, — с досадой объяснил Алекс. — Не задавай глупых вопросов, Марианна.

Мать, которую он не желает признавать, — и тем не менее приглашает разделить столь важный день в его жизни.

— Почему? — снова спросила она. Джордан пожал плечами:

— Причуда.

Никакая причуда не заставила бы его так поступить.

— Она обещала прийти?

— Конечно, она придет, — сказал Алекс. Джордан улыбнулся ему:

— Если мы удостоимся чести лицезреть ее сегодня за обедом, то ты, может быть, сможешь убедить ее прийти.

* * *

Воран не удостоила их чести лицезреть ее за обедом в тот вечер, и Грегор тоже. После того как они поели и уложили Алекса спать, Джордан проводил Марианну в ее покои.

— Как происходит венчание в Кассане? w спросила она у него.

— В основном так же, как и везде. Церемония состоится в дворцовой церкви. Я выбрал Грегора своим вадсаром.

— Что такое «вадсар»?

— Покровитель невесты. Это — старинная традиция, оставшаяся с тех времен, когда вождь племени посылал гонца к другому предводителю, чтобы тот привез ему невесту. Им часто приходилось ехать по территории враждебных племен, а невеста считалась завидной добычей. Поэтому посланец должен быть самым мужественным и сильным.

— Грегор — вадсар, — улыбнулась Марианна. — Эта роль ему очень подходит.

— Он встретит тебя у входа в церковь и подведет ко мне. Мы встанем на колени лицом друг к другу, и священник произнесет слова обряда. Потом мы обменяемся клятвами в присутствии свидетелей. Я попросил Грегора найти тебе подходящее платье.

— А какое считается подходящим?

— В Кассане невесты надевают ярко-голубое. Этот цвет — символ радости.

— А что надевают женихи?

Он бросил на нее невинный взгляд:

— Белый, естественно. Цвет девственности. Все женихи в Кассане должны быть девственниками.

— Как! Но ведь тогда… — Она замолчала, услышав его смех, и состроила гримасу: — Твое счастье, что это только шутка. Нам не разрешили бы жениться на таких условиях. А на самом деле какой цвет положен женихам?

— Черный, в знак траура. — При виде обращенного к нему возмущенного лица он отступил на шаг. — Невинная шутка, любимая. Мужчинам никакого цвета не предписано. Мы надеваем то, что нам вздумается.

— Это несправедливо.

— Даже в Кассане жизнь иногда бывает несправедлива к женщинам. Хотя воран делает все, что может, чтобы это изменить. — Остановившись у ее двери, он наклонил голову в полупоклоне: — Доброй ночи, любимая. До завтра.