Кристина Додд - Мой верный рыцарь

Средневековая Англии

Нортумбрия, 1252

Я был свидетелем, происшедшего с начала и до конца, а немногие из ныне живущих могут этим похвастаться. Говорят, что это легенда, выдумка, одна из тех небылиц, что сочиняют в утеху себе женщины. Клянусь вам, я видел все собственными глазами, и какие бы невероятные истории вы ни услышали, все они – правдивые. Вернее сказать, правда будет еще почище всяких россказней.

Первое, что вспоминается, – это праздник весны. Были и другие события, но я был тогда еще мальчишкой, пажом при дворе леди Элисон. Я спал, играл и воспитывался вместе с другими пажами и каждый месяц корпел над письмом деду и бабушке, которое леди Элисон проверяла сама. Она говорила, что хочет убедиться, насколько я преуспел в уроках, которые давал нам священник. Тогда я верил ей, но теперь мне кажется, она просто желала знать, как мне живется под ее покровительством.

Я был доволен жизнью. Покровительницу свою я видел обычно раз в месяц, когда шла речь о том, каковы мои успехи в занятиях. Мне предстояло стать сквайром – такое будущее ожидало многих мужчин и юношей в мое время, но в мечтах я заносился выше, я жаждал стать рыцарем. Достичь рыцарского звания было бы для меня величайшей честью. Это была моя заветная мечта, предел всех желаний.

Твердо вознамерившись стать когда-нибудь рыцарем, я старался учиться прилежно и мало на что обращал внимание. Только ужасное происшествие на празднике весны насторожило меня. Я впервые осознал, что при дворе леди Элисон что-то неблагополучно.

Крик раздался, когда молодежь из деревни и замка разбрелась по ближнему лесу. Я пошел бы с ними, но пажи были обязаны прислуживать, и мне приказали помочь служанкам собрать в корзины остатки еды. В это время кто-то, не знаю кто, закричал:

– Леди Эдлин похитили!

Меня это ошеломило. В свои пятнадцать лет – она была на четыре года старше меня – леди Эдлин была добра, красива и совсем не обращала на меня внимания, я же обожал ее.

Услышав крик, леди Элисон тут же поспешно поднялась на ноги. Те, кто не был знаком с жизнью в замке Джордж Кросс, не нашли бы в этом ничего странного, но толпа на лугу застыла в молчании. Люди в страхе не сводили глаз с леди Элисон. Она никогда не спешила. Что бы она ни делала, она всегда была спокойна и нетороплива. Каждый день она вставала на рассвете, шла к обедне, завтракала и приступала к исполнению своих обычных обязанностей. Из года в год она праздновала Крещение, постилась на страстной неделе, следила за ягнением овец весной и осенью ездила в Ланкастер. Она была наша госпожа, миледи, и на ее примере мы строили свою жизнь.

В моем описании она предстает немолодой – тогда она действительно была намного старше меня, хотя теперь я знаю, что ей не могло быть больше двадцати пяти – двадцати шести лет. Она была само совершенство, и поэтому одно лишь ее поспешное, неосторожное движение говорило о многом.

Трое служанок выбежали из леса и кинулись к леди Элисон.

– Мужчина… какой-то мужчина схватил ее!

Одна из женщин пронзительно вскрикнула. Леди Элисон бросила на нее один только взгляд, и сразу же воцарилась тишина. Леди Элисон требовала пристойного поведения от всех, кто жил в ее владениях, и почти всегда добивалась своего.

– Кто схватил ее? – сурово спросила она у девушек.

– Мужчина… какой-то мужчина, – задыхаясь, выговорила одна из них.

Хетти, старшая прислужница миледи, протиснулась вперед и ударила девушку по руке.

– Какой мужчина? Говори!

– Неизвестный.

Личная прислужница леди Элисон, женщина с ребенком на руках, пробормотала какую-то молитву.

– Неизвестный человек похитил леди Элин? – недоуменно спросил сэр Уолтер. Он не двинулся с места и не выразил никакого беспокойства. Я почувствовал, насколько ненавижу его. Хотя он очень много о себе мнил, он был всего-навсего рыцарь, которого леди Элисон возвела в должность управляющего. Он должен был заботиться о безопасности ее владений, но сегодня он даже не дал себе труда высвободиться из рук обнимавшей его женщины. Оглянувшись, я увидел в глазах окружающих такую же неприязнь.

Затаив дыхание, мы ждали, что скажет леди Элисон. При всей ее учтивости она умела парой удачно выбранных слов довести до слез любого мужчину.

На этот раз она промолчала. Она только взглянула на сэра Уолтера своими необыкновенного цвета глазами, безмолвно осуждая его. Вас, быть может, удивит, откуда мне это было известно, но я знал, что так оно и было, и сэр Уолтер тоже это понял. Приземистый и коренастый, он так быстро вскочил, что его женщина упала и ударилась головой о камень. И поделом ей.

Когда сэр Уолтер поднялся, началась ужасная суматоха. Он послал вилланов в лес искать леди Эдлин. Я тоже хотел пойти. Чтобы привлечь его внимание, я подпрыгивал, махал рукой и наконец прямо обратился к нему с просьбой разрешить мне отправиться на поиски. Но он отказал мне в этой чести. Мне следует оставаться с женщинами, сказал он в своей обычной глумливой манере. Он не любил меня, считая, что я слишком заношусь. Но я знал свое место. Другое дело, что я им не довольствовался, но знать его я знал.

Сам сэр Уолтер направился туда, где схватили леди Эдлин. Скорее всего отыскать ее можно было именно там, а сэр Уолтер непременно хотел при этом присутствовать, чтобы произвести впечатление на леди Элисон.

Когда ушедшие на поиски разбрелись по лесу и оклики их смолкли, леди Элисон отослала женщин с малыми детьми в замок. Она отправила их под охраной стражников. Тяжеловесный, туповатый Айво пытался ей возражать. Он не хотел оставлять ее одну, но многолетняя привычка повиноваться взяла свое, и вскоре при леди Элисон остался один я.

Она сидела на ковре посредине луга. Ее белые с голубым одежды выглядели не к месту, но в этот день она являлась как бы символом для своих подданных. Она была для них и языческой богиней плодородия, и Девой Марией, дарящей надежду на щедрое лето после двух долгих лет засухи. Ее круглый платок из белой ткани, обычно оставлявший открытым только лицо, был откинут назад, и на голове у нее была голубая шапочка. Через шнуровку ее белой котты виднелась голубая рубашка. Когда она поднимала руки, из-под длинных широких с раструбами рукавов видна была голубая подкладка. Никто не задумывался над тем, была ли она красива или безобразна. Она просто была сама собой, наша госпожа. Она сидела выпрямившись, лицо ее казалось безмятежным, руки спокойно лежали на коленях.

Я не проронил ни слова, и она тоже молчала. Я начал собирать еду, оставшуюся после пиршества, которым двести человек отмечали приход весны. Пахло растоптанной весенней травой. Муравьи накинулись на высыпавшуюся из опрокинутых корзин снедь.

Какое-то время леди Элисон не обращала на меня внимания, и я сам почти позабыл о ее присутствии. Ведь мне было всего одиннадцать лет, а вокруг меня лежали остатки еды, да еще такой, какую не каждый день доводилось видеть. Для этого случая женщины пустили в ход свои лучшие запасы, сварили мед и испекли душистые хлеба. Сначала я складывал все остатки в корзины, только иногда отщипывая кусочек то тут, то там. Привлеченные запахом пищи и отсутствием людей вокруг, стали слетаться птицы и сбегалась всякая лесная живность. «Если не я съем эту еду, то она достанется им», – думал я.

Благовидный предлог, ничего не скажешь, но ведь мне было только одиннадцать.

Внезапно леди Элисон спросила:

– Ты помнишь мою кошку?

Этот вопрос застал меня врасплох, так как в это время я запустил пальцы в горшочек с медом и уже собрался облизать их. Она не могла не заметить, как я виновато вздрогнул, но не попрекнула меня. Облизав пальцы, я запоздало ответил:

– Да, помню. – Она ничего не сказала. Заткнув горшочек с медом, я осмелился продолжить: – Славная была кошка.

– Помнишь, как она приносила пойманных мышей и складывала их у моих ног? – Леди Элисон брезгливо содрогнулась. – А мне приходилось выражать ей благодарность и самой их выбрасывать.

Я невольно усмехнулся при этом воспоминании.

– Я скучаю по ней, – с грустью сказала леди Элисон.

Кошка погибла несколько недель назад, но я не обратил на это внимания. В конце концов, замок кишел собаками и кошками, и если бы я захотел приласкать одну из них, мне стоило только нагнуться. Но леди Элисон выделяла эту кошку, и теперь я понял, что кошка имела для нее особое значение. Засунув горшочек с медом в корзину, я вытер пальцы о тунику и пытался сообразить, что бы такое сказать подобающее.

– Ты слышал, как она погибла? – продолжала леди Элисон.

Я слышал. Мне всегда противно было думать о такой жестокости, а теперь я по-настоящему разъярился. Убив эту кошку, какой-то злодей причинил зло леди Элисон.

Пристально посмотрев на меня, она повторила:

– Ты слышал, что случилось?

– Да, миледи. – Я принялся вновь наполнять корзины. – Кто-то содрал с нее живой кожу и прибил ее к воротам замка, – пробормотал я себе под нос.

– Сэр Уолтер думает, что это случайно оказалась моя любимая кошка.

Я остановился и уставился на нее во все глаза.

– А разве это не так? Ведь если кто-то знал, что это ваша кошка, значит, это должен быть один из нас, а никто из нас такого бы не сделал.

Она приняла мои заверения с учтивым кивком.

– Нет, это не мог быть один из моих людей, но все же это кто-то, кто меня знает. Хотелось бы мне понять…