– Мы поедем в Англию в мае, – пообещала Катя, – а пока ты будешь ему писать. Как интересно: оказалось, что начальник князя Сергея в министерстве иностранных дел – наш новый родственник – тайный советник Вольский. Он – дядя Михаила Печерского. Николай Александрович готов переправлять твои письма с дипломатической почтой, они будут доходить очень быстро.

– Письма не заменят человека, – грустно сказала княжна.

И хотя она старалась отвлечь внимание женщин от того, что ее волновало больше всего, но в этот момент девушка подумала, что говорит чистую правду. В ее голове все смешалось. Предсказания провидицы, ее собственные чувства, страхи и упоительные воспоминания об их с Сергеем близости сплелись в какой-то странный, непонятный узор. Ей казалось, что сама судьба рисует его на белом снегу этой зимы, и пока было не ясно, превратится ли этот узор в прекрасную картину, или растает, чтобы исчезнуть вместе с первым снегом.

Но нужно было взять себя в руки и не портить родным праздник, ведь Катя вложила в него столько сил. Сегодняшний торжественный ужин с танцами, хотя и не дотянул по количеству гостей до настоящего бала, но обсуждался во всех светских салонах столицы. Черкасские пригласили на него своих родственников и друзей, а также офицеров, сослуживцев хозяина дома, во главе с его боевым командиром генералом Милорадовичем. Княгиня же с нетерпением ожидала свою любимую подругу графиню Ливен, приезжавшую в Санкт-Петербург для свидания с императрицей-матерью. Поэтому Холи следовало спрятать свои сомнения и горькие мысли в самый дальний уголок души и весело улыбаться, готовясь к торжеству.

– Спасибо вам всем, вы так стараетесь для меня, а я, неблагодарная, думаю только о себе, – самокритично сказала Ольга.

– Это естественно, дорогая, на то мы и семья, чтобы стараться друг для друга. А твои переживания для нас не новость, каждая из нас прошла через сомнения перед свадьбой, – успокоила ее княгиня. – Я хотела умереть, когда получила предложение руки и сердца от твоего брата, на Долли было страшно смотреть, когда она ждала свадьбы со своим герцогом, Элен поехала в Санкт-Петербург, чтобы отказать своему будущему мужу. Так что ты находишься в «приятной» компании. Но я не знаю, может быть, Луиза – исключение?

Княгиня повернулась к мадам Штерн, и по лицу той поняла, что ее подруга совсем не является исключением. Луиза побледнела, вспомнив то, что чувствовала перед венчанием, и, тряхнув головой, сказала:

– Избави вас Бог от тех мыслей, что роились в моей голове перед венчанием. Но миледи права: вы выйдете замуж, и все забудется.

– Спасибо вам за поддержку, – кивнула Ольга, – надеюсь, что так и будет.

Она с помощью горничной Домны сняла новое платье, у которого все-таки отправили крахмалить воротник, и, закутавшись в пеньюар, прилегла на кровать. Все женщины ушли, и она осталась одна. Сомнения вновь поднялись в ее душе, ведь ей предстояло самой принять самое важное решение в жизни: она должна будет отпустить любимого человека, если поймет, что он будет с ней несчастлив.

Князь Сергей приехал в дом Черкасских почти за час до назначенного времени в надежде поговорить с невестой наедине. Слава Богу, что их упоительное свидание так и осталось в тайне, и ему не пришлось выяснять отношения с князем Алексеем. Навязчивые мысли о мерзкой камер-фрейлине почти исчезли из его головы, он вновь почувствовал себя здоровым молодым человеком и больше не боялся сойти с ума. И всем этим он был обязан своей любимой. Холи, подарив ему свое дивное тело, вылечила его. Его кровь вскипала, а горячая волна страсти пробегала по жилам, как только Сергей вспоминал о том, что произошло между ними. Он сейчас был готов отдать несколько лет жизни, чтобы вновь испытать то блаженство и ту всепоглощающую нежность, но понимал, что придется смириться и ждать свадьбы.

Ожидая прихода хозяев в гостиной, он думал, нельзя ли уговорить Алексея на более скорую свадьбу, но пока не видел никаких аргументов в свою пользу, кроме того, о котором говорить было нельзя. Вдруг удачная мысль пришла в его голову. Отец был сильно болен. Если, не дай бог, с ним что-нибудь случится, семье придется не менее года быть в трауре, и, значит, никаких свадеб не будет. Следовало поговорить с Алексеем, и когда лакей распахнул двери перед хозяином дома, Курский поднялся навстречу с готовым планом действий.

– Добрый вечер, Алексей, – поздоровался он с будущим родственником, – прошу прощения, что явился рано, но я хотел до начала празднества поговорить с вами и моей невестой.

– Мы всегда рады, – ответил Черкасский, – тем более что я уже готов, хотя женщины еще долго будут наряжаться. Присаживайтесь. Что вы хотели обсудить?

– Я хотел бы уменьшить срок ожидания свадьбы, боюсь, что мой отец не так здоров, как хотелось бы, не дай бог, что с ним случится, семья будет в трауре самое меньшее год.

Алексей задумался, как будто взвешивая аргументы собеседника, а потом сказал:

– Сергей, я понимаю вашу тревогу, но прошу вас понять и меня. Я – опекун сестры, она слишком молода, до восемнадцати лет ей не хватает пяти месяцев. Я хочу, чтобы ее решение было осознанным, ведь оно принимается на всю жизнь. Пусть лучше Холи подождет лишний год, чем скоропалительно сделает ошибку.

– Простите, но я должен был попытаться, – виновато улыбнулся Курский, – я ведь не мальчик, и уверен в своих чувствах.

– Это тот случай, когда главное – чувства невесты, – возразил Алексей. – Мой долг велит мне руководствоваться только благом Холи, даже если она сейчас этого не понимает.

– Жаль, но видно, ничего не поделаешь. Можно мне увидеть мою невесту до начала праздника?

– В качестве извинения, я даже разрешу вам подняться в ее комнату, и если она готова, проводить ее сюда, – улыбнулся Черкасский.

Поблагодарив будущего родственника, князь Сергей поднялся и направился к выходу из комнаты, когда услышал сказанные ему в спину слова:

– Лакей вам покажет комнату княжны.

– Да, конечно, благодарю, – кивнул Курский, мысленно ругая себя за неосторожность – он чуть было не выдал их секрет, показав, что знает, где расположена спальня княжны.

Лакей торжественно привел его на второй этаж и постучал в дверь комнаты Холи. На его стук из-за двери выглянула горничная Домна и, вопросительно посмотрев на жениха хозяйки, осведомилась:

– Что угодно вашей светлости?

– Князь Алексей разрешил мне подняться с его сестрой и сопровождать ее в гостиную, – объяснил Курский.

– Я сейчас узнаю, – пообещала горничная и скрылась за дверью, чтобы через мгновение распахнуть ее. – Пожалуйста, проходите, ваша светлость, – пригласила она.

Сергей вошел в комнату, где его невеста в белом шелковом платье стояла перед зеркалом. На ней почти не было украшений, только тонкая нитка жемчуга обвивалась вокруг высокой шеи, да в маленьких розовых ушках покачивались жемчужные серьги, но украшения и не требовались. Его Холи всегда была ослепительно прекрасна. Волны темных каштановых волос, закрученных в тугие локоны, спускались вдоль тонкого лица, подчеркивая его безупречную форму и белизну кожи, окрашенной на скулах нежным румянцем. Темно-серые глаза сегодня смотрели мягко и нежно, а поднятые к вискам уголки глаз делали классически правильное лицо Холи необычным, даже чуть-чуть экзотичным. Его невеста была изумительна, равных ей не было!

– Дорогая, от тебя невозможно оторвать глаз! – сказал он, с радостью отмечая нежный взгляд и улыбку, адресованные ему.

– Спасибо, я рада, что нравлюсь тебе, – ответила его невеста, потом нерешительно посмотрела на служанку, и та, поняв намек, выскользнула за дверь.

– У нас есть пара минут, чтобы побыть наедине, – сказала Холи и нежно обняла жениха. – Надеюсь, они не пропадут зря?

– Я этого не допущу, – прошептал Сергей и поцеловал теплые розовые губы.

Это было умопомрачительно, губы девушки раскрылись ему навстречу, и Сергей вновь испытал то упоительное чувство, когда всепоглощающая нежность перемешивается с жаркой страстью. Эти чувства рождались только рядом с Холи. Его девочка-ангел, его талисман заставляла, как никогда в жизни, биться сердце зрелого мужчины. Это было чудо! Но упоительное мгновение закончилось. Аккуратный стук в дверь предупредил о возвращении Домны, тут же появилась и она сама. Стыдливо опустив глаза, девушка замерла у двери, ожидая распоряжений хозяйки.

– Алексей ждет нас в гостиной, – напомнил Ольге жених, – но прежде чем мы спустимся, я бы хотел довести до конца одно дело.

Он достал из кармана квадратную коробочку и открыл ее. На синем бархате лежали два кольца с одинаковыми светло-голубыми сапфирами, отшлифованными как полусферы. В центре каждого камня разбрасывала тонкие лучи белая звезда. Женское кольцо казалось совсем маленьким и тонким на фоне массивного, оправленного в красное золото мужского перстня. Но камни в кольцах были совершенно одинаковыми.

– Успели сделать? – обрадовалась Ольга, – посмотри, все так, как я хотела!

– Можно мне надеть кольцо на твой палец? – спросил Сергей.

Ольга молча протянула руку, и когда тонкий ободок, скользнув по ее пальцу, замер на месте, почувствовала, что, как бы дальше ни сложилась жизнь, они с Сергеем связаны навеки. Девушке показалось, что сейчас слезы потекут из ее глаз, но она вздохнула и, посмотрев на жениха, спросила:

– А мне можно сделать то же самое?

– Я этого жажду, – признался молодой человек, протягивая руку.

Ольга взяла перстень с сапфиром и надела его на палец князя. Он поцеловал надетое невестой кольцо, потом обе руки девушки и сказал:

– Теперь мы – две половинки одного целого, пока каждый из нас носит на пальце это кольцо – мы будем вместе. Пусть моя любовь хранит тебя вместе с этим кольцом. А теперь пойдем к твоему брату, пока он не пожалел о своем решении допустить меня в твою комнату.

– Да, Алекса лучше не разочаровывать, – согласилась Холи, – обычно это нам с сестрами выходило боком.

Она взяла жениха под руку, и они направились в гостиную, где к мужу уже присоединилась Катя. Сразу после них в комнате появились Луиза де Гримон с племянницей, через несколько минут подъехали кузены, а затем начали прибывать гости. Ольга подумала, что все-таки Катя молодец, что решила устроить этот праздник. После того как на ее пальце засверкала белая звезда надежды, девушка успокоилась и начала радоваться своему счастью.