Под ложечкой неприятно засосало от нехорошего предчувствия…

Глава 32. Маньяк

В машине играла тихая расслабленная музыка. Я сидела прямо и напряженно. Неясная тревога холодила позвоночник. Движения парня были спокойными и размеренными. Я настороженно следила за его руками. Длинные артистические пальцы расслабленно держали руль. На правой руке изысканный перстень из темного золота в виде переплетений жилистых веток деревьев.

Полупрофиль бледно-серыми красками прорисовывался сквозь полумрак. Звериными скупыми движениями незнакомец поворачивал голову, чтобы посмотреть в зеркала заднего вида. Он не был лишён аристократичности. И эта странная смесь утонченных черт и хищной грации сильного зверя вводила в ступор. Он мне напомнил Ганнибала в роли Гаспара Ульеля.

Стараясь, чтобы мой голос звучал твёрдо и уверенно, я сказала:

— Остановите, пожалуйста, возле ближайшей остановки. Там меня ждут друзья.

— Никто тебя не ждёт, — спокойно произнёс незнакомец. И я не услышала в его словах ни проблеска хоть какой-то эмоции. Бездушный, опасный тип с непроницаемым лицом обаятельного маньяка. Вот я влипла! Страх горькой отравой растекался по жилам.

— Высадите меня! — я метнулась к двери, как будто смогла бы выпрыгнуть из летящей на большой скорости машины.

Послышался щелчок блокируемых дверей. Я в ловушке!

— Как тебя зовут? — добродушно спросил водитель. Несоответствие его тона и ситуации сбивали с толку. Может, всё не так страшно, и этот странный тип отвезёт меня домой и выпустит, пожелав удачи?

— Александра, — тихо ответила я, нащупывая в кармане пальто телефон.

— Величественное имя, — отметил парень и послал мне через зеркало внимательный острый взгляд. — Куда тебя отвезти, Александра?

Я назвала улицу, на которой жила Лера. Незаметно достав телефон, я покосилась на водителя. Кому звонить? Первой моей бессознательной мыслью было — "Максу". Притихшее сердце снова заныло. Он меня ищет. Наверное, перевернул весь клуб. Если Лера проговорилась, то уже мчится к ней домой. Родной, любимый, нежный, неистовый…

Страх перед незнакомцем встряхнул меня. Я смогла посмотреть на ситуацию со стороны. Почему я не выслушала Макса? Что за жена? И откуда ребенок? Они живут отдельно? Почему родители не знали об этом? Или знали, но стыдливо умалчивали об этом? Столько вопросов, а ответы я не захотела выслушать, боясь узнать, что Макс не мой и никогда моим и не был.

Я посмотрела в окно, мы ехали по объездной, плохо освещенной улице. Везти меня к Лере он не собирался. Незнакомец, тяжело глядя на меня в зеркало, спросил:

— Где твой парень, Александра? Он разрешает тебе садиться в чужие машины?

Я бросила на него загнанный взгляд.

— Мы с ним поссорились, и он, скорее всего, уже ищет меня. Он как раз подъезжал к клубу на такси, когда я села к вам.

Пусть он знает, что меня ищут и могли запомнить его машину.

Парень раскатисто, от души расхохотался.

— То есть ты села в мою машину, потому что пряталась от парня, с которым поссорилась, — весело уточнил он.

Я угрюмо молчала.

— А теперь ты ждёшь, что он будет бегать за тобой на задних лапках и искать? Дуры вы, женщины! — он вдруг эмоционально ударил рукой по рулю.

Я вздрогнула от неожиданности. От добродушного спокойствия парня не осталось и следа.

Дрожащими руками я нажала кнопку на телефоне, чтобы включить его. На заведенном телефоне заиграл музыкальный проигрыш. Водитель резко повернул ко мне голову.

— Дай сюда телефон, — еле сдерживая ярость, прошипел он, протягивая ко мне руку.

Я отшатнулась.

— Выпустите меня! Я буду кричать!

Парень круто свернул на какую-то глухую улицу. Меня трясло, дрожащими руками я судорожно набирала номер Макса. Гудок. Он ответил сразу.

— Сашка! Ты где? — отрывисто гаркнул он.

Я закричала.

— Макс, черная новая ауди, которая отъезжала от клуба, когда вы туда подъехали! Он куда-то везет меня!..

Матерясь, водитель резко затормозил. Открыв свою дверь, он черным коршуном метнулся к задней двери. Я ринулась на свободу через дверь с другой стороны и побежала, прижимая к себе телефон. Я истошно кричала, призывая на помощь.

Но на этой улице были лишь пустыри и складские помещения. Вокруг было безлюдно и глухо. Я тихо заскулила, слезы застилали глаза. Неужели всё? Вот так вот глупо?.. И я больше не увижу Макса? Все мои обиды испарились, остались лишь тягостное сожаление и бездонная тоска… Я так и не сказала Максу, что люблю его… Как же всё глупо…

Я неслась куда-то, не разбирая дороги. Легкие невыносимо жгло, сердце панически сжалось в жалкий комочек. Мне казалось, что я потеряю сознание. Ужас застилал глаза.

Я прижала телефон к уху и закричала.

— Я люблю тебя, Макс, слышишь? Люблю!

В ответ он закричал:

— Я люблю тебя больше жизни, мелкая! Я приеду и заберу тебя! Не зли его! Тяни время! Спрячь телефон и не отключай его, скажи, что выронила…

За спиной, как в самом жутком кошмаре, раздавалось неумолимое сиплое дыхание. Страшный незнакомец меня догонял. Не прерывая связь, я засунула телефон за пояс брюк. Парень схватил меня за волосы и резко дернул на себя. Я упала и зарыдала, тихо, беспросветно, безнадёжно…

— Где твой телефон, сука! — разбрызгивая слюну, он потянул мою голову вверх.

— Не знаю, — сквозь всхлипывания просипела я. — Я его потеряла…

— Врешь, сука! Мужику своему звонила?! Думаешь, спасет тебя?! — он зашелся в безумном, леденящем кровь смехе.

Из сдержанного лощеного мажора он превращался в дикое, помешанное животное. Парень резко поднял меня за волосы. Царапаясь и извиваясь, я пыталась отцепить его руки, но он держал меня мертвой хваткой. Обдавая своим дыханием, мерзавец второй свободной рукой обшарил карманы моего пальто. Мерзко ухмыляясь, он прощупал задние карманы моих брюк, оставляя на ягодицах следы своей пятерни.

Я снова попыталась закричать. Но своей грязной ладонью этот тип закрыл мне рот. Развернув меня спиной к себе, он прошептал на ухо:

— Молчи, бл. ть, иначе порежу на куски прямо тут.

Внутри меня всё переворачивалось от боли и злости на себя. Что же я наделала! Как мне выбраться отсюда живой. Как мне дожить до рассвета? Снова увидеть маму, поймать ее понимающий, любящий взгляд, рукой разгладить тонкие морщинки на ее лбу?

Кому молиться, чтобы снова увидеть любимые черные глаза и задохнуться от нежности, светящейся в них? Обнять его и стоять так целую вечность, умирая от счастья. Ласково прикоснуться к его теплым губам. Смеяться вместе с ним над Ариниными шутками. Красть с его тарелки мамины сырники с вареньем…

Моя надежда медленно потухала, и вместе с ней отмирали все мои внутренности и душа… Широкая ладонь закрывала пол-лица. Вытянувшись в напряженную струнку, я с трудом могла вдохнуть. Содрогаясь от мерзости, я ощущала жадные руки подонка на своей груди, между ног, на животе. Меня замутило. Содержимое желудка спазмами подкатывало к горлу.

Наклонив голову, парень шумно дышал мне в ухо. Он упирался мне в спину своим возбужденным органом. Глазами я шарила вокруг. Если бы мне дали нож, я бы, не задумываясь, распорола ему живот. Но я не могла дотянуться даже до камня. Парень был сильным, и мои трепыхания лишь раззадоривали его.

— А ты горячая штучка! Твоему Максу нравится?

"Откуда он знает Макса?" — опалило меня.

Тип сдернул в меня пальто и швырнул под ноги. Я закрыла глаза. Несколько часов назад мы с Максом занимались любовью на улице. Безудержно, страстно, трепетно… А теперь меня лапал этот больной ублюдок. Я закричала от ненависти. Я закричала так, что с деревьев сорвались вороны, и равнодушное эхо облетело весь пустырь.

Как раненая львица, я вырывалась, кусала его руки, кулаками со всей дури била по голове. Тип матерился и выламывал мне руки. Повалив меня на землю, он упал на меня сверху. Я рычала и царапала ему лицо, пытаясь выдавить глаза. Мерзавец с размаху ударил меня по голове. Я почувствовала, как из носа, по губам, побежала струйка крови.

С трудом перевернув меня на живот, тип вывернул мне руки назад. Он обхватил мои ноги своими и бедрами прижался к моим ягодицам. Выкручивая суставы, я пыталась встать, но мое тело было в мертвой хватке этого ублюдка. Он стал сдирать мои брюки, вырывая пуговицу с корнем. Телефон выпал из брюк.

"Макс всё это слышит!" — ошпарило меня. Мне стало ужасно стыдно, ему не надо это слышать, это слишком грязно… Пусть у него в памяти останутся наши жаркие, полные любви и нежности ночи, наши рассветы… А то, что он слышит сейчас, это не про нас, это просто кошмар, который когда-нибудь закончится, и не будет больше унизительной боли и злых слёз… Не будет больше ничего… Для меня. А в памяти Макса я останусь счастливой, влюбленной глупышкой, которая верила, что этому счастью нет конца…

Я устала бороться, я сдалась. Невидящим взглядом я уставилась в рыхлую сырую землю и просила у неба только одного — потерять сознание прямо сейчас, умереть от разрыва сердца, чтобы не проживать эти гнусные, ужасные минуты… Мерзавец почти справился с моими брюками, мое тело содрогалось от рыданий и судорог отвращения.

Вдалеке послышался шум приближающейся машины. Мой голос сел, и я не могла позвать на помощь. Закрыв глаза, я молилась, чтобы эти звуки не оказались галлюцинацией моего воспаленного мозга. Мужчина напрягся и, приподнявшись, стал прислушиваться. Он продолжал выкручивать мои руки, и я уже практически не чувствовала их.

Машина подъезжала ближе, ослепительный свет фар выхватил нас на заброшенном пустыре. Насильник резко поднял меня и, прижав к себе спиной, локтем сильно передавил мне горло. Я хрипела. От яркого света я ничего не видела и слепо щурилась.