— Да…

— Сашка, ты где?! С тобой все в порядке?! — выкрикнул напряженный парень.

— Со мной все нормально… Извини, Паша… Мы испортили тебе праздник…

— Скажи этому ублюдку, чтобы он привез тебя назад! — голос парня звенел от ярости.

Я прикусила губу. Не хочу назад, не хочу к этим высокомерным незнакомым людям… Хочу быть здесь, в быстрой стремительной машине, каждой клеточкой осязая учащенное дыхание Макса, улавливая обостренным слухом шелест его одежды, ритмичное пощелкивание поворотников, шелест резвых шин…

— Паша, я не приеду… Извини…

По ту сторону трубки разлилось тягостное молчание.

— Ты совершаешь большую ошибку, Сашка… Ему никто не нужен, он не любит никого, кроме себя! Он попользуется тобой и выбросит!

Павел бесился и еле сдерживал себя.

— Куда вы поехали? Я заберу тебя, — он давал мне последний шанс.

— Не надо…

Я сделала решительный шажок и провалилась в бездну почерневших родных глаз. Макс властно держал меня взглядом и не отпускал. Не глядя, я отключила телефон и убрала в карман.

Тишина окутала нас. Я посмотрела в окно, мы ехали на окраину города.

— Куда мы едем? — шепотом спросила я, нехотя нарушая покалывающее безмолвие.

— Я хочу тебе кое-что показать.

Макс был сосредоточен. Мы ехали по пустынной дороге, рассекая зловещую темноту. Я поёжилась. Хорошая завязка для триллера. По закону жанра, у нас должно было спуститься колесо, а из кустов выскочить безумный маньяк, размахивающий топором…

Кровь шумела в венах, опасность, смешанная с вожделением, пьянила не хуже терпкого вина. Сглотнув вязкую слюну, я спросила:

— Как ты узнал, что я буду в клубе?

— Матвей сказал, а потом из клуба позвонил Андрей. Он догадывался, что между нами что-то есть…

— Андрей говорил, что раньше вы с Павлом хорошо общались…

— Он скользкий тип. Я не сразу это понял.

Макс помрачнел и сильно сжал руль руками.

— И он снова трогал тебя, — зловеще протянул он, прищурив самурайские безжалостные глаза.

— Он не позволял себе ничего лишнего, и я уже собиралась домой…

Мне не хотелось, чтобы сейчас Макс ревновал меня к Павлу. Это отвлекало от главного — от нас.

Мы подъехали к загородному дому. Макс открыл электрические ворота и заехал на территорию недостроенного дома. Здание было внушительным. Стены второго этажа еще не были отделаны, на окна натянули плотную пленку. На участке лежали стройматериалы и инструменты, укрытые брезентом.

Макс вылез из машины и открыл входную дверь ключом. Осторожно перешагивая кучи мусора, я подошла к парню и прижалась к его спине, руками доверчиво обняв за широкие надежные плечи. Он замер, впитывая каждый мой глубокий размеренный вдох. Мне было спокойно и хорошо. Как на кухне при свете старого абажура с любимой кружкой чая в руках. Когда родные ласковые глаза напротив, и от простого взгляда становится жарко и тесно. Когда откровенные слова, сказанные шепотом, не ранят, а наполняют жизнью и светом.

Стук мужского сердца отдавался во мне. Я закрыла глаза, внутри щемило от невыносимой нежности. Максим бережно накрыл мои ладони своими и мягко сжал их. Мы стояли возле открытой двери и не двигались. Каждый боялся разрушить хрупкость и прозрачность момента.

Вдалеке залаяла собака, проехала машина. Все звуки обходили нас, не задевая и не тревожа. Мы одни во всей вселенной. Мне было тревожно и счастливо до слез.

Покачнувшись, Макс развернулся в кольце моих слабых рук ко мне лицом и потянул меня за собой в дом.

— Замерзнешь, — не своим от нежности голосом проговорил он.

Не отпуская Макса, я сделала шаг вперед. Прижав меня к себе, он зарылся лицом в мои волосы, вдыхая аромат. Потянувшись рукой, он закрыл дверь, и мы оказались в густой вязкой темноте. Прерывистое дыхание Макса было моим маяком.

Словно боясь спугнуть меня, Макс аккуратно взял мою ладонь в свою и куда-то повел. Он зажег светильник, стоящий на полу. Его неяркий свет несмело очертил пространство вокруг себя. Большой зал с высоченными потолками. Деревянная лестница, стремящаяся наверх, была укрыта пленкой. Вокруг было много пыли, стены не отшлифованы, дорогой красивый паркет стопками лежал у стены и ждал своего часа. Из мебели здесь были только табуретки и несколько простых столов, заляпанных краской. Черновой набросок роскошной просторной гостиной.

Обняв меня со спины, Макс повел меня в соседнюю комнату. Здесь было чисто и пусто. Стены аккуратно заштукатурены и покрашены в бежевый цвет. Пол застилал деревянный паркет. В наглухо закрытое окно бился наглый холодный ветер. В углу лежал большой матрас, застеленный шерстяным пледом. Макс не стал включать свет, он подошел к матрасу и, достав из кармана зиппо, зажег несколько простых свечей.

— Здесь иногда вырубает электричество, — пояснил он. Пламя свечи отбрасывало полутень на лицо Макса, отчего его глаза стали бездонными, как черный глубокий колодец. Тревожно и притягательно…

— Зачем ты меня сюда привел? — мой голос был хрипл и ломок.

— Хотел показать тебе, где я пропадаю последние дни и где иногда остаюсь ночевать…

Макс присел на матрас, вытянул ноги, и, вопросительно глянув на меня, осторожно потянул за руку к себе. Он посадил меня на свои колени, бережно обвив горячими сильными руками. Носом он уткнулся мне в шею.

— Саааашка… — его еле слышный шепот оборвал у меня всё внутри. Сердце зашлось в безумном ритме.

Я обвила его склоненную шею руками и рвано вздохнула. Макс согревал меня своим дыханием, бережно щекотал обветренными губами кожу, истончающуюся от его прикосновений.

— Я здесь работаю после учебы, — его губы шероховато поднялись выше, к виску.

— Строителем? — я пыталась поддержать разговор, силой воли сохраняя в голове проблески разума.

— Строителем, разнорабочим… — голос подводил парня, он переходил на срывающийся в низкие частоты шепот.

— Зачем?

Я повернула лицо так, что его губы оказались напротив моих. Макс сглотнул, глазами пожирая мои приоткрытые губы.

— Мне нужны деньги.

— Для чего? — я держала свои губы в миллиметре от его, умирая от предвкушения.

— Я хочу снять съемную квартиру.

Чуть отстранившись, я удивленно посмотрела на Макса.

— Ты хочешь съехать?

— Да, — парень с тоской смотрел на мои отдалившиеся губы. — Я хочу съехать, чтобы мы с тобой, наконец-то, могли засыпать и просыпаться вместе… Чтобы ты кричала и стонала, не сдерживаясь… Чтобы я мог взять тебя, где захочу — на кухне, в ванной, на полу…

Я не смела дышать, слушая эти слова. Как загипнотизированная, я следила за его двигающимися губами. Глупая улыбка расползлась на моем лице.

— Ты делаешь это ради меня?

Он смотрел на меня своими невозможными глазами и похищал мою душу. Ничего не ответив, он нежно обхватил мое лицо ладонями и бережно прикоснулся к губам. Дрожь прошла по всему моему телу — от губ до кончиков пальцев ног.

Макс осторожно опустил меня на матрас и тепло улыбнулся мне, кончиками пальцев исследуя мое лицо.

— Моя… — прошептал он.

Глава 25. Наедине

Моя голова кружилась. От невысказанных слов, от бурлящего желания, от глаз, черных как беззвездное небо, за пределами которого прячется бесконечная вселенная. Макс навис надо мной. Мы пораженно, как прозревшие слепцы, смотрели друг на друга.

Всё мое тело — бушующий океан. Кипящая кровь смыла все сомнения, все обиды, все воспоминания. Только он. Сейчас. Мне почти больно от предвкушения чего-то прекрасного, первобытного, дикого… Макс медлит. Смакует каждое мгновение. Дышит глубоко, смотрит остро, будто водит кончиком лезвия по чувствительной коже.

Его ресницы отбрасывали тень на скулы, ноздри трепетали, как у хищника, почуявшего добычу. Макс сдерживал себя. Его мышцы были напряжены. Я чувствовала это всем своим существом. Кожа зудела от желания почувствовать мужское обнаженное тело на себе, задохнуться от его тяжести и силы.

Медленным движением, Макс взял мои запястье в свои грубые ладони и завёл их наверх. Он тяжело дышал. Наши тела, как сжатая пружина, — один толчок, и мы потеряем разум, забудемся в непроизвольных криках, животных стонах и прерывистом бесстыжем дыхании.

Луна заглянула в окно. Ненавязчивый запах расплавленного воска смешался с мужским древесно-пряным запахом. Всё мое тело и разум пронзило острое желание. Я чувствовала себя сексуальной, раскрепощенной, порочной. Я не думала о том, как выгляжу. Мне не приходило в голову сделать что-то, чтобы специально понравиться этому парню. Мы разучились думать и слушали только наши раскаленные жаждущие тела.

Мне хотелось, чтобы на моем теле остались следы его силы, неконтролируемого желания. Я, как кошка, эротично выгнулась. Мужские ладони еще крепче стиснули мои тонкие руки. Я попыталась высвободить их, чтобы прикоснуться к Максу, но мужчина был непреклонен. Я разочарованно выдохнула, глазами умоляя его прекратить изощренную пытку.

Усмехнувшись, Макс неотвратимо наклонился ко мне и накрыл мои губы глубоким вожделенным поцелуем. Я беззвучно застонала от облегчения, податливо разрешая ему делать с моими губами всё — мять их, кусать, ласкать языком, причинять боль.

Ладонями он провел по моим натянутым рукам, спускаясь от запястий к плечам. Задравшиеся рукава рубашки мешали нам почувствовать тепло друг друга. Макс оторвался от моих распухших саднящих губ и, приподнявшись, начал расстегивать пуговицы на моей одежде. Его сильные пальцы подрагивали, мелкие пуговицы не давались. Чертыхнувшись, он резко задрал рубашку и снял ее через голову. Кажется, ткань затрещала, но мы не обратили на это внимания.

Я приподнялась и лихорадочно стянула с Макса черный лонгслив и нетерпеливо отбросила его в сторону. Парень, устроившись между моих ног, поднялся на коленях и быстрым движением снял свои массивные навороченные часы. Отклонившись в сторону, он небрежно положил их на пол возле матраса. Я не отрывала голодного взгляда от мускулистого мощного торса. При каждом его движении мускулы перекатывались под кожей. Рельефные кубики пресса четко обозначились от учащенного дыхания.