Лось пришел минут через десять. Зачитал завтрашнее расписание, повторил приказ не есть мороженого, не пить спиртного и не тусоваться в номерах до окончания концертной программы. Затем все разошлись по своим комнатам.

Женя расстелила постель и легла. Люба тоже легла, включила над кроватью бра, достала из тумбочки журнал.

— Я почитаю немного, не возражаешь?

— Читай, — разрешила Женя и закрыла глаза.

Ее тотчас сморил сон.

10

Разбудил Женю звонкий Любин голос.

— Ну что, приснился тебе Санек?

— При чем тут Санек? — Женя сладко зевнула и села на кровати.

— Как же! «На новом месте приснись жених невесте!» — Люба насмешливо подмигнула.

Она была уже полностью одета и причесана, кровать застелена.

— Ты слишком долго спишь. Явно, у тебя переутомление. Тебе нужно бежать от Столбового.

— Заткнись, — спокойно проговорила Женя и не спеша спустила ноги на коврик.

— Сегодня тридцать первое, — напомнила Люба.

— Знаю.

— В столовой уже елку наряжают. Я ходила смотреть, пока ты тут дрыхла. Огромная елка, до самого потолка. Я еще с ди-джеем познакомилась — классный парень.

— Господи, как ты много успела. — Женя улыбнулась и, протянув руку, сняла со спинки стула халатик.

— Кто рано встает, тому Бог дает, — гордо процитировала Люба.

— Когда у нас завтрак?

— Через пятнадцать минут. А через час мы уже должны сидеть в автобусе. Так что — пошевеливайся, лежебока!

Позавтракав, хористы поехали в город. Открытие фестиваля происходило в зале филармонии. Назначено оно было на двенадцать дня, а с десяти шли акустические репетиции.

Лось заметно волновался. Его обычно добродушное лицо приобрело каменное выражение, он то и дело рявкал на кого-нибудь из ребят, а на сцене и вовсе осатанел.

— Что вы несете?! — орал он на сопрано. — У вас что, несмыкание связок? Опозориться хотите? «Фа» достать не можете! Нужно было спать, а не лясы точить!

— Мы спали, — обиженно оправдывались девчонки.

— Знаю я, как вы спали! Вон Карцев, тот действительно спал. Оттого басы и звучат.

— Во дает! — шепотом проговорила Женина соседка по партии, Света Степанова. — Сам же вчера его крыл, а теперь в пример ставит.

— Так, все, собрались! Еще раз Верди, с самого начала! И перестаньте сипеть! — Лось взмахнул рукой.

Женя слушала, как сзади поет Карцев. Отчего бы ему вместо почтальона не стать певцом? Хотя нет, пожалуй, певца с такой физиономией публика забросает тухлыми помидорами.

— Ну, хотя бы так, — смягчился Лось, когда они допели до конца.

После репетиции было свободное время. Женя, Люба, Санек и еще пара ребят сидели в артистической, слушая из-за кулис, как поют другие хоры. Особенно им понравились новгородки — те были голосистые и заводные. Репертуар их сплошь состоял из народных песен.

— Да, не чета нам, — завистливо проговорила Люба.

— Почему? — возразил Санек. — Верди у нас тоже неплохо звучит.

— Сам себя не похвалишь, никто не похвалит, — съязвила она.

Ровно в двенадцать начался концерт. Он длился до трех. Публика встречала участников фестиваля искренними и горячими аплодисментами. Лось сиял: коллеги сделали ему кучу комплиментов, назвав коллектив абсолютно профессиональным. После выступления всех наспех погрузили в автобус, отвезли в ресторан на обед, а затем — на другой концерт, в библиотеку.

К вечеру все валились с ног от усталости.

— Ну, молодежь, — обратился к ребятам Лось, — спасибо вам за труды. Можете наряжаться, чистить перышки и отрываться по полной. Смотрите только, чтобы никто не перепил, желательно доставить вас домой в добром здравии.

— Ура! — дружно заорали хористы. Люба схватила Женю за руку.

— Бежим переодеваться. Я тебе один секрет расскажу.

— Какой секрет?

— Я с таким мальчиком познакомилась! Он из Тулы! Обещал танцевать всю ночь только со мной. Красивый, такой же как Санек!

Люба залилась счастливым смехом и потащила Женю наверх, в номер.

Одевшись и наведя марафет, девушки спустились в столовую. Роскошная елка переливалась всеми цветами радуги. На ней было целое море игрушек. На стенах и под потолком висели сверкающие гирлянды, пахло бенгальскими огнями. Часть зала была освобождена для танцев, в другой части красовался накрытый стол. В углу налаживал аппаратуру ди-джей, высокий, худощавый парень с длинными, заплетенными в косу волосами.

— Супер! — оценила антураж Люба.

Подлетела Настя в нарядном шелковом костюме, распространяя вокруг себя ароматное облачко парфюма.

— Девчонки, круто повеселимся! Мне сказали, программа убойная, чего только не будет — и конкурсы, и игры, и танцы до упаду. Здесь всегда так.

Люба и Женя согласно закивали, с интересом оглядывая зал. Подошли другие ребята, все подтянутые, отутюженные. Посыпались шуточки и приколы, кто-то с грохотом взорвал первую хлопушку. И понеслось! Вокруг стоял гвалт и визг, клубился сизый дым, упоительно пахло свежей хвоей, мандаринами, свечами. Вверху, на потолке вращались огромные, сверкающие разноцветными гранями шары, по разгоряченным, счастливым лицам скользили яркие лучи — синие, красные, оранжевые.

— С наступающим Новым годом! — неслось отовсюду. — С наступающим!

Девчонки окружили Лося, наперебой чмокали его, оставляя на щеках следы губной помады. Тот смеялся, прижимая к груди кипу подарков, которыми его наградили подопечные. Пришла празднично одетая Анна Анатольевна, ее тут же завалили конфетами и шоколадками. Женя тоже вручила дирижеру и концертмейстерше то, что заготовила для них. Свеча произвела фурор, Лось торжественно поставил ее на стол рядом с одной из бутылок шампанского.

— Прошу садиться, — объявил в микрофон ди-джей, он же по совместительству ведущий вечера.

Публика с шумом и криками рванула к столу. Стульев хватило далеко не всем, кто-то устроился на подоконнике с тарелкой и бокалом, кто-то просто на полу, поджав по-турецки ноги.

Женя, наконец, увидела Карцева. Тот стоял далеко от нее, у самых дверей, рядом со своим соседом по номеру — Сидоренко. «Хорошо хоть пришел, — обрадовалась она. — А то мог и бы на Новый год завалиться спать». Карцев поднял голову и поглядел в ее сторону. Женя улыбнулась и помахала ему рукой. В этот момент она не опасалась Любы и Санька — кто знает, кому она машет в битком набитом зале? На лице у Карцева отразилось недоумение. Затем оно словно окаменело. В следующее мгновение он внимательно уставился себе под ноги.

Грянула музыка. Над столом захлопали пробки от шампанского.

— Внимание! Наполняем бокалы! — командовал ди-джей. — Кавалеры, не забывайте обслужить дам! Милые дамы, улыбайтесь, ведь сегодня самый лучший день в году!

— Ура! Да здравствует фестиваль! — крикнули в ответ.

Санек разлил шампанское в бокалы.

— Что ж, проводим старый год. Он был не из худших.

— Согласна, — серьезно подтвердила Женя.

— Bay! — Люба звонко чокнулась своим фужером.

— Пошли танцевать, — попросил Женю Санек, когда она допила шампанское.

— Пойдем.

Он увлек ее на середину зала. Верхний свет погас, помещение утонуло в полумраке, по стенам, полу и потолку метались разноцветные лучи. Женя и Санек танцевали, обнявшись, и вполголоса переговаривались.

— Этот Новый год я надолго запомню, — сказал Санек, слегка наклоняясь к Жениному лицу.

— Почему? — одними губами спросила она.

— А ты не догадываешься?

Она улыбнулась и покачала головой.

— Потому, что я встречаю его с тобой. Ты самая лучшая девчонка, которую я когда-либо знал.

— Это признание?

Санек усмехнулся и тесней прижал Женю к себе.

— Если хочешь, считай, что да.

— Лучше я не буду так считать.

По его лицу промелькнула тень разочарования, но он сдержался.

— Ты очень неприступная, Женечка.

— Все дело в том, что я не могу ответить на твои слова.

— Понял. — Санек кивнул. — Ну и не отвечай. Не заморачивайся. Будем просто танцевать. Мне пока и этого достаточно.

— Пока?

— Не цепляйся к словам. Лучше слушай — это моя любимая музыка.

Женя улыбнулась и качнула головой в знак согласия. Боковым зрением она видела Любу — та тоже танцевала с каким-то высоким темноволосым парнем. Вид ее выражал высшую степень блаженства.

«Наверное, это и есть тот самый кадр из Тулы, — догадалась Женя. — Ничего себе, симпатичный».

Они протанцевали еще несколько медляков и вернулись к столу. На круглых настенных часах было без четверти двенадцать. Кто-то притащил здоровенный цветной «Рубин», и все увидели на экране изображение Спасской башни. Потом грянули куранты.

Женю с головы до ног обсыпали конфетти. Она пила шампанское, заедала его шоколадом, кто-то целовал ее, желал счастливого Нового года, она смеялась и чувствовала себя совершенно пьяной. Оглушительно гремела музыка, острил в микрофон ди-джей. Затем Санек и Люба потащили ее танцевать в огромный общий круг. Женя пробовала отбиться, но они крепко держали ее за обе руки.

Иногда ее мысли прояснялись, и тогда она вновь вспоминала о Женьке Карцеве. «Ну, и где же ты? — шептала Женя с горькой усмешкой. — Почему не подходишь? Чего ждешь? А Санек, между прочим, неплохой парень. Вот возьму — и влюблюсь в него, тебе назло».

Ей казалось, что Женька слышит ее. Он по-прежнему торчал в самом дальнем углу зала — совершенно один, и вид у него был совсем не праздничный — какая-то поношенная рубашка и такие же старые, затертые джинсы.

«Через три танца подойду к нему, — отчаянно решила Женя. — Приглашу сама. Пусть знает, что есть женщины в русских селеньях».

— Жень, скорее! — жарко выдохнул ей в ухо Санек. — Там конкурс на самую лучшую пару. Приз — бутылка шампанского. Пойдем, поучаствуем.