Хельга Петерсон - Мой Рон

Хейли подняла руку на уровень глаз, разжала пальцы, железка стремительно упала и звонко стукнулась о пол.

— Упс, — выронила Хейли, развернулась и вышла вон.

Хлопнула дверь. В доме остался только запах гари и шум вытяжки.

Эффектно.

Майрон бросил безразличный взгляд на отскочивший к порогу ключ, развернулся на пятках и не спеша вернулся в кухню. Пару лет назад, он купил бутылку Чивас Ригал двадцатилетней выдержки, но так и не открыл. Время пришло? Очевидно, да. Рон открыл холодильник, взялся за холодное горлышко бутылки и вытянул наружу. Аккуратно прикрыл дверцу. Быстрый взгляд нашел чистую чашку на рабочей поверхности. Майрон отвинтил крышку, янтарь плеснулся на дно. Залпом опрокинув в себя виски, он вернул чашку на столешницу и упёрся в неё ладонями.

Голова тяжело свесилась вниз, мокрые волосы упали на лицо. Рон вздохнул. Качнулся вперед и ткнулся лбом в навесной шкаф. Глаза закрылись как-то сами собой.

Вытяжка продолжала шуметь, но запах гари не становился слабее. Он успел надежно забиться в нос и лёгкие. Стать горьким комом в горле.

Как на пепелище.

Красно-кирпичные таунхаусы тянулись вдоль Паркинсон-стрит как глухая стена, и в надвигающейся темноте казались бурыми. Напротив домов прогромыхал поезд, медленно остановился на Милл-Хилл, и вскоре двинулся дальше. «Прелесть» жизни рядом с железной дорогой. Хотя если слушать поезда с рождения, перестаёшь слышать их и как-то реагировать. Они становятся неотъемлемой частью жизни. Только тётя Элла, бывая здесь изредка, не переставала причитать, что расположение дома ужасное. Будто сама она не прожила последние лет сорок рядом с оживлённой улицей неблагоприятного района.

Хейли медленно брела по тротуару. Если не считать приехавший поезд, этот район Блэкберна окутала спокойная тишина. Летняя, тёплая, состоящая из шелеста листьев и прогретого асфальта. Её можно нюхать и наслаждаться. Но не сегодня.

Хейли вышла из поезда десять минут назад. Чтобы попасть домой ей нужно было всего-то перейти мост над железной дорогой и пройти мимо нескольких таунхаусов с маленькими окнами в красном кирпиче. Однако даже такое расстояние кажется бесконечным, когда за плечами висит долгий-долгий день пути и тяжелая спортивная сумка. Сумка идёт довеском.

Мимо проехала машина и остановилась напротив одной из белых дверей. Хейли с безразличием проследила за тем, как погасли фары, открылась дверца, водитель выскочил на тротуар и стремительно шагнул к дому. Торопился к семье. Люди по вечерам должны к кому-то торопиться, а не тащиться по улице, с трудом переставляя ноги. Однако день Хейли выдался таким тяжёлым, что она не могла торопиться больше никуда. Да и не видела смысла.

«Чёрная кошка» с утра оказалась закрытой. Вполне естественное явление для бара, но Хейли абсолютно не подумала об этом, когда ехала из Ноттинг Хилла в Луишем на автобусе и метро, при этом нагруженная сумкой и гитарным кейсом. Ей некогда было думать. Карта, угрожающий разрядкой мобильник и шумный город вокруг не разрешали думать слишком много. Она на автопилоте шла, бежала, и ехала. Опомнилась, только ткнувшись лбом в закрытую дверь. Заряда телефона хватило ровно на то, чтобы найти в сети маленькую, неприметную страничку бара и номер Хью на ней. То, что номер верный, не было никаких гарантий. Хейли просто повезло.

— Да… — хрипло протянул в трубке плохо узнаваемый голос. — Какого хрена?

Он еще спал. Конечно, он еще спал. Время близилось к обеду, но это наверняка не поздно для владельца бара. Хейли зажмурилась и медленно осела на тротуар.

— Хью, это Хейли. Темпл. Помнишь? У меня твоя гитара.

Он молчал. Секунду, две, три…

— Хм-м-м… — прокатилось по трубке. — Привет. Ты чего не спишь?

— Я… — Хейли прикусила ноготь на большом пальце. — Я вроде как привезла гитару.

Снова тягучая пауза.

— Классно… Куда?

— В бар.

Из динамика вырвался тяжелый вздох.

— Твою же ма-а-ать… — болезненно простонал Хью.

Хейли не стала больше ничего говорить. Она уперлась локтем в колено и подперла лоб ладонью. Всё, что надо было, она сказала. Дальше её судьба от неё не зависела.

— «Опекун» с тобой? — снова заговорил Хью.

Опекун. Долбаный опекун…

— Нет, — выронила Хейли.

— Мать твою-ю-ю, — снова протянул громила. — Ладно… Сходи в булочную, съешь пончик. Я скоро приеду.

— На чём?

— На самокате…

И он отключился.

Хейли ничего не оставалось, кроме как послушаться. Она встала с тротуара и потащилась вниз по улице. Туда, где в первый день своего пребывания в Лондоне, обратила внимание на вывеску то ли кафе, то ли действительно булочной. Там оказалось открыто. А еще имелись два круглых столика, за одним из которых Хейли провела следующие сорок минут. Пончик покупать не стала. Ограничилась чаем, и только ради того, чтобы как-то оправдать своё просиживание у окна.

Хью нашел её даже без звонка. Телефон разрядился и отключился, но бородатый бармен точно знал, где искать. Он стремительно и решительно ворвался в булочную, рухнул на стул напротив, поднял на лоб солнцезащитные очки и устало потёр глаза.

— Тебе купить кофе? — без предисловий прогудел он.

Хейли только мотнула головой. Он смерил её хмурым взглядом, увидел сумку с вещами на полу, нахмурился еще больше.

— А чего покрепче? Пойдём, налью.

— Нет, — Хейли вяло отмахнулась и уставилась в окно. — Хватит, один раз я уже напилась.

Хью невесело усмехнулся. Каким-то образом он её понимал очень хорошо. Без лишних вопросов и объяснений. Громила купил эспрессо, залпом выпил, резко поднялся со стула. Взял кейс и постучал пальцами по столу.

— Тебя куда-нибудь подбросить?

— На самокате? — вскинула брови Хейли.

— Почти. Пойдём. Оставим гитару в баре и отвезу, куда скажешь.

И он отвёз. На серебристом Харлее домчал до Юстонского вокзала, проводил до зала ожидания, вручил сумку. Разве что не чмокнул в лоб на прощанье.

А дальше последовала покупка билета на поезд, ожидание поезда, поездка домой…

Хейли не видела смысла оставаться в Лондоне и дальше. Она поняла это, когда поплелась по улицам Ноттинг Хилла, нагруженная сумкой и гитарой. Смотрела на спокойные аккуратные дома, хорошие машины и думала, что оставаться здесь незачем. Организм пребывал в шоке, но голова соображала хорошо. Взрывная волна еще не накрыла Хейли. Она накроет чуть позже, а до тех пор нужно было успеть добраться до укрытия, где можно без проблем поплакать.

Укрытие уже было видно. Крайнее крыльцо очередного таунхауса, на углу Паркинсон-стрит и Бедфорд-стрит. Белая дверь, окно гостиной рядом, и в нём горит жёлтый свет. Мама дома. Мама будто чувствовала, что ждать осталось недолго, и со спокойной душой уехала. И дождалась.

Хейли преодолела оставшееся расстояние, остановилась у двери, сбросила сумку с плеча прямо на тротуар. Присела рядом, открыла боковой карман. Вытянула брелок с маленьким зайцем. Почти месяц она не держала его в руках. Не закрывая сумку, поднялась, вставила ключ в замок и провернула. Механизм щелкнул. Если телевизор работает не слишком громко, то мама прибежит на звук. Хейли потянула на себя ручку, подхватила ремешок сумки и втащила в дом.

Шаги не заставили себя ждать.

— Хейли? — раздался возглас со стороны гостиной.

Хейли обернулась и щёлкнула выключателем на стене.

— Приве-ет, — вяло протянула она, закрыв за собой дверь.

Ссориться с порога не хотелось. Ей вообще ничего не хотелось, но разговор был так же неизбежен, как надвигающийся срыв.

— Почему ты не позвонила? — мама отмерла. Бросилась вперед и на полном ходу влетела в Хейли. Объятия замкнулись за её спиной, выбивая воздух из лёгких. Объятия? Никаких истерик?

— Ты меня задушишь, — простонала Хейли в материнские волосы.

— Прости, — она тут же отстранилась, а её руки проехали по спине и остались лежать на плечах. — Ты вернулась. Слава Богу, ты вернулась! — она воздела взгляд к потолку. — Теперь всё будет хорошо. Устала?

Хейли осторожно высвободилась из капкана, подхватила ремень сумки и взгромоздила её на плечо.

— Очень.

— Бедная моя девочка, — мать снова притянула её к себе. — Хочешь, сделаю тебе яичницу? Или чаю?

Интересно, она намеренно оттягивает момент истины? Хейли была уверена, что её прикуют к батарее, как только она войдет в дом. Видимо, тактика была иной.

— Нет, мам. Я просто хочу полежать. Хорошо? — она снова отстранилась.

Мама отступила в сторону, освобождая проход.

— Да, конечно! Но почему ты не позвонила?

— У меня сел телефон, — Хейли медленно прошла мимо.

— Кошмар! — громкий всплеск руками врезался в уши. — Лондон такой большой, а ты там одна и без телефона! А если бы что-то случилось? Как хорошо, что я узнала об этом только сейчас. Наконец-то ты дома…

Слушая пламенную речь, Хейли схватилась за перила и ступила на первую ступень. Та устало скрипнула в ответ.

— Я так рада, что ты одумалась, — мать, как привязанная, поплелась следом.

Одумалась?

— Хотя я и так знала, что ничего из твоей затеи не выйдет, и ты вернёшься домой, — продолжила она, поднимаясь за спиной Хейли. — Но я так волновалась! И стоило со мной спорить? В итоге ты всё равно дома…

Вот она, тактика. Если бы в Хейли осталось чуть больше сил, она могла бы разозлиться. Но сейчас это казалось слишком энергозатратным.

— Я ненадолго, — перебила она мать, даже не обернувшись.

За спиной стало тихо. Но только на один скрип ступеньки.

— В смысле? — выронила Эмили Темпл.

— Я нашла работу и перееду, как только «Офистайм» меня отпустит.