Хельга Петерсон - Мой Рон

Рон устало сцепил пальцы в замок за шеей, покрутил головой. Спорить дальше ему хотелось меньше всего на свете.

— Уедешь завтра, — он, не оглядываясь, направился к входной двери, где осталась спортивная сумка. — Позвони матери и скажи, что жива. Мне кажется, она уже пустила по твоему следу собак.

— Очень может быть. Но я не хочу с ней говорить.

Майрон подхватил шлейку, поднял сумку. Забросил на плечо и ступил на первую ступеньку тонкой стальной лестницы.

— Значит, напиши сообщение.

Больше он ничего не сказал. Молча начал подъем на второй этаж, только по звукам понимая, что Хейли последовала за ним.

По сути, это была не его проблема. Ссоры взрослого ребенка с престарелым родителем бывают во всех семьях, имеют локальный характер, и никак не задевают жизни посторонних. Но, кажется, с каждой минутой эта конкретная ссора всё больше начинала касаться Майрона.

Утро Хейли началось весьма примечательно. Еще ни одно утро в её жизни так не начиналось, а учитывая то, в каких местах иной раз приходилось засыпать и просыпаться, это даже удивительно.

Прошлым вечером Мэнсон занёс сумку в гостевую комнату с кроватью, комодом и тумбой, сказал лаконичное: «Вот», предложил пользоваться всем, чем угодно, в том числе холодильником в кухне, и удалился во вторую свободную комнату на этаже. Прямо напротив, дверь в дверь.

Ситуация сложилась достаточно неловкая. Да, в каком-нибудь хостеле, где полно чужих людей и в твоём распоряжении только спальное место, было бы еще более неловко, чем в отдельной комнате. Однако тишина в доме и близость серьёзного замкнутого человека всего в шаговой доступности напрягали Хейли.

Она решила не выходить из спальни. Отправила сообщение матери, стала искать в сети адреса хостелов… Голод дал о себе знать очень скоро. Примерно через час ей всё-таки пришлось спуститься в кухню. Как воровка в чужом доме, Хейли вынесла оттуда сэндвич, и тут же бросилась назад, лишь бы не встретить хозяина. А потом до ночи смотрела сериалы. И всё это время из спальни напротив не доносилось никаких признаков жизни. Достаточно непривычно после квартиры тёти Эллы, где был слышен каждый скрип. Либо здесь очень хорошая звукоизоляция, либо Майрон живёт тихой жизнью затворника-трудоголика. Скорее второе. И это грустно.

А утро началось примечательно.

Хейли снился какой-то сон. Странный сон. Будто её душат чем-то мягким и тяжелым, закрывают нос, рот, лишают воздуха. Удивительно реалистично. Настолько, что она дёрнулась во сне, попыталась повернуться со спины на бок, но не смогла. Голову придавила к подушке невидимая сила.

И эта сила действительно душила.

Хейли распахнула глаза, но тут же зажмурилась снова, потому что в них влез мягкий тонкий ворс. Её душат шубой? Она в панике махнула руками, в надежде оттолкнуть невидимого душителя. Ладонь врезалась в плотный живой ком. Раздался недовольный вопль, за ним глухой удар о пол, шуба пропала с лица. Хейли распахнула глаза и судорожно вдохнула.

В комнате никого не оказалось. Но ощущения были настолько реальны… Хейли передернуло от навязчивой мысли. Она прислушалась к сердцебиению: ритм в груди был такой быстрый, что вот-вот грозил сделать в рёбрах вмятину. Но в комнате действительно никого не наблюдалось. Хейли покрутила головой, в надежде увидеть убийцу за шторой или слившегося с немногими предметами обстановки, но не нашла.

Действительно приснилось?

«Яу?»

Хейли резко крутанулась на звук. Вслед за ним с пола вспорхнуло серое облако и камнем приземлилось на грудь в линялой толстовке.

«Яу?»

Зеленые глаза с интересом уставились на неё. Кот? Долбаный кот? Животное сделало шаг, из его недр стал раздаваться звук двигателя. Кот подался вперед и боднул Хейли в подбородок. Пазл сложился.

Её душил кот. Он что, лёг ей на лицо? Всей своей лохматой тушей? Она резко села в кровати, серая масса скатилась и распласталась на коленях.

«Яу?»

Хейли выпростала руку и схватила с полки мобильник. Включила подсветку экрана. Время — половина седьмого. Чёртов кот. И как он вообще вошёл? Рука с мобильником упала на одеяло. Хейли снова осмотрелась. Рассвет заполнил собою улицы совсем недавно, проникал сквозь завешенные шторы в комнату и освещал её мягким светом. Дверь оказалась чуть приоткрыта. Достаточно, чтобы кот втянул в себя толстые бока и просочился внутрь. И разбудил. В такую рань.

Господи…

Хейли рухнула назад на подушку, повернулась на бок и закрыла глаза. До наступления нормального утра еще можно спать. Однако через несколько секунд под носом прошлась мягкая метла.

«Яу?»

У Хейли никогда не было даже хомячка. Она понятия не имела, каково это, иметь кота. Точнее подозревала, что это мило, видела в кино, гладила котов дома у своих друзей, но кошачий быт интересовал её мало. Как оказалось, зря. Хейли смахнула с лица метлу и снова открыла глаза. Животное лежало рядом и вяло помахивало кончиком хвоста прямо, попадая ей почти в самые ноздри. Один зеленый глаз медленно подмигнул. Чудовище.

— Что тебе надо? — пробормотала Хейли.

Кот вскочил на лапы, спрыгнул с кровати, сел на деревянный пол. Мохнатая голова задралась вверх, на морде отразилось любопытство.

— Мне встать? — снова проговорила Хейли.

— Яу.

Она тяжело вздохнула. Приехали.

— Я разговариваю с котом…

Отбросив одеяло, Хейли спустила на пол ноги в махровых полосатых носках. Как зомби поднялась с кровати, прочесала пальцами волосы. Может и хорошо, что кот вскрыл замок. Раньше встала — раньше уйдет из чужого дома. Майрон поступил как хороший человек, даже как друг, позволив ей остаться на ночь, хотя и сделал это в своей менторской манере. И тем не менее мешать ему и дальше своим присутствием было бы за гранью приличий. Может быть кот намекает именно на это?

Хейли посмотрела вниз, ожидая увидеть под ногами серый ком, но он исчез.

— Яу? — донеслось со стороны двери.

Он точно пытается выпроводить гостью. Иначе это никак не объяснить. Хейли бегло осмотрела свои плюшевые штаны. В таком виде можно ходить по жилищу холостяка? А даже если нет, то холостяка наверняка уже нет дома, раз кот пришёл сюда. Трудоголики уходят на работу с рассветом.

Еще раз прочесав волосы пальцами, Хейли последовала за котом.

Дверь напротив оказалась приоткрытой. В прореху между откосом и дверным полотном виднелась широкая кровать с отброшенным одеялом. Пустая. Любопытство пятилетки накатило на Хейли, но она удержалась от того, чтобы чуть расширить прореху и заглянуть в комнату. Судя по размерам кровати, Майрон мало в чём себе отказывал, и теперь стало страшно интересно, что же еще есть в мужской спальне. Однако кот побрёл к лестнице, выжидающе оглядываясь по пути и задрав хвост трубой, и Хейли не стала раздражать животное неповиновением. Манеры он явно перенял у хозяина.

На первом этаже стояла тишина. Почти такая же, как вечером, только сейчас дом казался еще более пустым. Хейли медленно спустилась с последней ступеньки на деревянный пол. Оглянулась. Темнота ночи рассеялась, и теперь взору открылось большое полупустое пространство первого этажа, поделенное на зоны с помощью лестницы и несущих колонн. Ночные шторы уже не завешивали большие панорамные окна, и солнце затопило аскетичную серо-чёрно-бежевую гостиную.

— Майрон? — Хейли несмело ступила в «комнату».

Кого она обманывает? Спрятаться здесь можно разве что за одной из колонн, что вряд ли стал бы делать взрослый человек, если, конечно, он не киллер. Еще оставался вариант укрыться за неприметной дверью рядом с кухней, скорее всего ведущей в ванную. Однако шума оттуда не исходило. Он действительно уехал. Удивительно!

Хейли мазнула взглядом по выключенной плазме на стене, серому дивану, мягкому светлому ковру между ними… Взгляд споткнулся о беговую дорожку, приставленную к стене. Прямо в гостиной. Более мужской интерьер придумать было бы сложно. Хейли ступила на ворсистый ковёр, поджала пальцы ног. На этом ковре можно спать. Или лежать. Или проводить всё свободное время. Его мягкость чувствовалась даже через махровые носки. Восхитительно. Хейли улыбнулась своим ощущениям, подняла голову. И остолбенела.

С языка сорвалось ругательство.

Вот же засранец!

Прямо напротив, на бежевой стене висела картина. Знакомая картина. Узнавание случилось мгновенно. Нечто невнятное, напоминающее срез карандаша под микроскопом. Серые разводы краски накладывались друг на друга, создавая будто бы рельеф с кратерами и возвышенностями… «Синий графит». Название картины.

Медленно переставляя ноги, Хейли подошла к картине и вгляделась в её абстракцию. Эта работа была единственной, которая запомнилась в той злосчастной «галерее номер один». Именно возле этой работы Мэнсон простоял дольше всего. В тот момент казалось, что он делает это назло. Но выходит… выходит не назло.

Чёрт!

По комнате выстрелом пронёсся звук щелчка. Хейли дёрнулась от испуга и резко крутанулась ко входу. Кто-то проворачивал ключ в замке. Майрон же должен был уехать… Или нет? Или это не он? Ключ вытянули из замка, ручка опустилась, дверь отъехала от откоса. Хейли вросла в пол. Наверное, так чувствуют себя воры, когда их ловят на месте преступления. Это еще хуже, чем воровать сэндвич. То воровство хотя бы было санкционированным.

В помещение вошла фигура, одетая в серые спортивные штаны, серую толстовку на молнии и серые кроссовки. На голове серый капюшон, скрывающий лицо. Он что, бегал? В руке зажат бумажный пакет, какие бывают в булочных. Фигура развернулась, тихо закрыла дверь, и обернулась. Взгляд чёрных глаз застыл на Хейли.

Попалась.

— Ты не спишь, — констатировал мужчина.

Он поднял руку и смахнул с головы капюшон, чёрные волосы рассыпались спиралями. Хейли уставилась на это зрелище.