Дерби присвистнул.

– Черт возьми, – вырвалось у него.

– Вы можете предложить способ, как сообщить Кейли, что с вами все в порядке? – спросила Франсин.

– Вы все знаете? – удивился Дерби. Силы начали покидать его, кружащийся водоворот боли и отчаяния неумолимо затягивал, но слова Франсин не отпускали его сознание. – Вам известно о нашей разлуке и обо всем?

– О да, Кейли рассказывала мне.

– И вы поверили ей на слово?

Мисс Стефенс усмехнулась, и тогда Дерби понял, кого она ему напоминала, она была очень похожа на Этту Ли, дочь Саймона.

– Я видела доказательства: вырезки из старых газет, надгробные плиты и даже фотографии, – пояснила Франсин.

– А зеркало... оно здесь? – Франсин покачала головой.

– Оно в Редемпшне. А мы в Лас-Вегасе. – Дерби попытался подняться с постели, но она нежно удержала его.

– О нет, вам пока нельзя, ковбой. Вы не в состоянии идти куда-то. Понадобится еще несколько дней, чтобы срослись ткани на плече, к тому же вас просто не выпустят санитары.

У Дерби не было сил противиться, а то никто не смог бы удержать его. Он опустил голову на подушку, чувствуя себя совершенно беспомощным, как слепой котенок, пытающийся найти сосок матери.

– Я не могу оставаться здесь, – мрачно буркнул он.

– Я знаю, – ответила Франсин, поправляя одеяла.

– Когда придет время, мы с Джулианом сделаем все, что будет от нас зависеть, чтобы помочь вам.

В дверях показался темноволосый мужчина.

– Я Джулиан Друри, – сухо представился он, подойдя к постели Дерби. Он не протянул руки, поскольку Дерби был слишком слаб для рукопожатий.

– Мы знакомы? – спросил Дерби тоном, не лишенным некоторой любезности.

Доктор покачал головой.

– Не думаю. Мы с Кейли когда-то были друзьями, и, возможно, она упоминала мое имя.

У Дерби екнуло сердце. Это был любовник Кейли, о котором она действительно упоминала мельком, раз или два. За него она когда-то собиралась выйти замуж.

– Дерби Элдер, – представился Дерби в свою очередь и не смог больше произнести ни слова у него перехватило дыхание от неожиданно нахлынувшего приступа боли.

– Пора принимать лекарства, – сказал Друри. – Франсин, вы не могли бы сходить за медсестрой?

Франсин выбежала из палаты, а Джулиан сел на стул у постели Дерби.

– Расскажите мне о Кейли, – попросил он.

Боль железной хваткой вцепилась в Дерби, но болела не рана, а его душа. Дерби не представлял себе жизни без Кейли; потеряв ее, он словно потерял часть себя.

– Не уверен, что смогу выполнить вашу просьбу, – с трудом произнес он, чувствуя слабость и головокружение, как старая дева, затянутая корсетом.

– Вы спасли ей жизнь. – В голосе Джулиана звучала благодарность. – Этот подонок, кто бы он там ни был, убил бы ее, прикончив сначала вас.

Дерби вздохнул. Господи, никогда еще ему не было так страшно, как в тот момент, когда он подумал, что Шинглер может повернуться и выстрелить в лежащую на полу Кейли.

– Вы видели, что произошло?

– Да, в зеркале, – кивнул Друри. – Сила удара пули бросила вас в зеркало.

– По-моему, я прошел через нечто большее, нежели просто стекло, – печально заметил Дерби. У него было такое ощущение, словно доктор Беллкин прижигал ему плечо раскаленной кочергой, как в свое время Саймону и Ангусу. – Если вы поможете мне выйти отсюда, возможно я смогу вернуться обратно...

– С этим придется подождать, – ответил Друри.

Дерби не хотелось откладывать свое возвращение ни на минуту, но он понимал, что не сможет добраться до Редемшпна собственными силами, во всяком случае, сейчас, и ему ничего не оставалось, как ждать.

– Кейли счастлива там, в другом мире? В другом времени? – допытывался Джулиан.

Дерби вспоминал, как они с Кейли смеялись и плакали вместе, как занимались любовью, спорили и строили планы на жизнь.

– Да, – произнес он тихо, но уверенно. – Она была счастлива.

В памяти Дерби сохранился каждый момент их жизни, даже теперь, когда голова шла кругом, как после бурной пьянки, при осмыслении того, что относительно данной реальности Кейли уже давно не было в живых, как и Ангуса, и Саймона, и Этты Ли, Уилла и Бетси, и их сорванцов. Господи, это не умещалось в голове, слишком много всего сразу свалилось на Дерби.

– Вы хорошо позаботитесь о ней? – не отставал с вопросами Джулиан.

В палату вошла женщина в коротком белом платье, в странной шляпе и с иглой в руках. Она наполнила иглу жидкостью из пузырька, стоявшего на тумбочке рядом с кроватью.

– Да, если смогу вернуться, – ответил Дерби. – Что это?

– Это поможет вам уснуть, – сказала незнакомая женщина.

– Я наоборот стараюсь проснуться. – Дерби едва успел договорить, как игла воткнулась ему в руку, и он почти сразу же впал в беспамятство.


Кейли снова и снова приходила к разбитому зеркалу в салуне «Голубая подвязка». Тем временем Саймон и Уилл повсюду разыскивали Дерби, и как Кейли и предполагала, их поиски были тщетны.

По поводу исчезновения Дерби, выдвигались самые немыслимые гипотезы, по городу ходили самые нелепые слухи, вроде того, что Дерби был взят в плен индейцами, или что он устал от жены и забот о ранчо и решил вернуться к бродячей жизни, или что Шинглеры закопали где-то в горах Мексики сундук, полный золота, и Дерби знал, где. Кейли не обращала внимания на весь этот вздор. Она была слишком поглощена горем; она почти ничего не ела и не спала, а только ждала и надеялась, хотя знала, что все произошло именно так, как и было предначертано судьбой.

Через неделю после исчезновения Дерби небеса разверзлись, словно сопереживая Кейли, и на землю хлынул проливной дождь, небесные слезы застучали по крышам домов, покрывая улицы толстым слоем грязи, срывая телеграфные провода, связывавшие Редемпшн с остальным миром.

Кейли вошла в пустой салун, села за стол рядом с зеркалом и уставилась в разбитое стекло, недвижимая, скованная скорбью.

Вдруг комнату озарил золотисто-голубой свет, словно танцор в переливающемся костюме закружился по залу. Кейли в молчаливом изумлении наблюдала, как комната то вспыхивала слепящим светом, то вдруг погружалась во мрак, будто опускалась на дно самой глубокой шахты Невады.

Кейли вскрикнула в испуге, вскочила на ноги и снова опустилась на стул. Она ничего не видела, не понимала, где верх, где низ, где право, а где лево, все вдруг стало бесплотным, всякая материя перестала существовать.

Крик снова вырвался у нее из груди, страшный хриплый крик, от которого заболело горло, и Кейли потеряла сознание.


Прошли сутки, как полагал Дерби, прежде чем у него появились силы подняться с постели. Было темно, в окна стучал дождь, наполняя свежестью и прохладой неподвижный воздух.

Дерби стоял на полу, глубоко дыша, стараясь собраться с силами. Он не знал, где Франсин и доктор Друри, да его это, собственно, и не волновало. Ему нужно было, во что бы то ни стало добраться до зеркала, сделать все возможное и невозможное, чтобы вернуться к Кейли. Передохнув немного, он с огромным трудом дошел до двери. Это настолько истощило запас его сил, что ему пришлось прислониться к стене и добрых пять минут ждать, когда сердце перестанет стучать как сумасшедшее, и он сможет дышать. Затем, собрав в кулак всю свою волю и все силы души и тела, Дерби снова толкнул себя вперед.

Стены коридора поплыли у него перед глазами; он прислонился к дверному косяку и стоял так, пока не убедился, что не теряет сознание. После короткой передышки Дерби медленно зашагал по коридору, опираясь о стену.

Ему повезло, и он не встретил никого из медицинского персонала, но, доковыляв до холла, он увидел сидевшую в кресле Франсин Стефенс. Заметив его, она вскочила. Дерби не решался заговорить, но его взгляд умолял Франсин не выдавать его. Силы быстро покидали Дерби, и он не мог тратить их на спор.

Франсин колебалась некоторое время, потом подошла к нему и взяла под руку. Она была изящной, но сильной, Дерби оперся о ее руку.

– Пойдемте, – прошептала она. – Я отвезу вас к зеркалу.

Каким-то чудом удалось выйти из больницы, не потеряв сознания по дороге. Франсин усадила его в автомобиль спортивного типа – он видел автомобили в газетах в своем времени – и они рванули с места.

Конец двадцатого века не был для Дерби чем-то совершенно неожиданным. В ящике, который стоял в углу палаты, он мельком, пока нянечка заправляла вторую постель, успел увидеть здания, вроде тех, мимо которых они сейчас проезжали, все в огнях, с огромными, похожими на глаза, окнами, полные людей и шума, как «Голубая подвязка» в субботний вечер.

Дерби здесь совершенно не нравилось.

– Как вы это выносите? – изумлялся он. – Весь этот шум, толпы народа?

– Кто к чему привык, ковбой, – засмеялась Франсин.

Дерби совсем выдохся, он откинул назад голову и заснул.

Когда он проснулся, машина стояла перед большим белым домом, и шел дождь.

– Вам нужно переодеться, вы не можете ходить здесь в больничном халате, – сказала Франсин, когда они оказались внутри.

– Где этот доктор Друри? – спросил Дерби. – У него примерно мой размер. Может, он одолжил бы мне какую-нибудь одежонку?

– Одежонку? – смеясь, повторила Франсин.

– Одежду, – нахмурился Дерби. Он не был расположен к веселью.

– Джулиан вернулся в Лос-Анджелес. У него там работа. Но возможно, здесь остались какие-нибудь его вещи. – Франсин проводила Дерби в бальный зал и посадила в кресло у стены.– Подождите, – сказала она. – Я пойду, посмотрю что-нибудь для вас.

Дерби откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Он чертовски устал, все тело ныло, было трудно собраться с мыслями.

Франсин вернулась с пустыми руками.

– Очень жаль, но здесь нет ничего, кроме розвого халата, и я не думаю, что он вам подойдет.

– Я собираюсь назад, – прохрипел Дерби. – И мне абсолютно все равно, в каком виде, хоть голый.

– Так оно и есть, практически, – заметила Франсин по поводу его одеяния.