Внезапно, без предупреждения, торопливо с губ его сорвались новые слова, но на этот раз красноречие его оставило.

— Я никогда не хотел идти на войну! Я должен был стать врачом. Я хотел использовать свой Божий дар, чтобы исцелять людей, а не убивать их, но сильнее всего я был предан своему брату. Я отказался от будущего ради него. Я погубил себя ради него, потому что он был моим единственным истинным другом, а теперь он знать меня не желает. И я не вынесу, если он отберет вас у меня. Вы не понимаете, как я одинок! Если вы меня не любите… — Он резко оборвал себя и опустил голову, охваченный отвращением к себе. Люсьен почувствовал, что погибает, окончательно погибает, потому что больше не мог не заглядывать в свою потрясенную душу и не обращать внимания на то, что там происходит.

Он отчаянно пытался вернуть себе свое макиа-веллиевское самообладание, но нигде не находил его. Если Элис надумает выйти за Деймиена, так тому и быть. Он боролся с собой, балансируя на краю отчаяния. «Не смей плакать у нее на глазах. Не смей плакать на глазах у Элис. Ради Бога, не будь ты проклятой тряпкой!»

Но когда она ласковым жестом подняла его голову за подбородок, его глаза были полны мучительных слез.

— Прошу прощения, — сказал он, встрепенувшись. — Прошу прощения за слабость, прошу прощения за то, что проиграл. Прошу прощения за то, что не настолько хорош, чтобы…

— Не нужно, не смейте так говорить, — остановила она его, на глаза ее тоже навернулись слезы. Элис отчаянно затрясла головой. — Это неправда — все, от начала до конца.

Люсьен умоляюще смотрел на нее.

— Я знаю, что он был здесь сегодня. Я знаю, что он просил вашей руки. Что вы ответили, Элис? Пожалуйста, скажите!

— А как вы думаете? — с мягким упреком спросила она.

Люсьен покачал головой:

— Понятия не имею.

— Люсьен, — она обхватила пальцами его дрожащие руки, лежавшие у нее на коленях, — ваш брат — хороший человек, но это не вы. Я отказала ему. Я никогда не полюблю никого, кроме вас, так я ему и сказала.

— Вы так сказали? — задохнулся Люсьен, глядя на нее, ошеломленный девической искренностью ее синих глаз.

Она молча кивнула, и его охватила дрожь. Он осыпал поцелуями и омыл жаркими, жгучими слезами ее прекрасные руки.

— Спасите меня, — прошептал он. — Мой дорогой, мой прекрасный друг! Вы — единственное, что мне удалось в моей жизни.

Элис долго держала его в объятиях, уткнувшись носом ему в ухо и ласково поглаживая по спине.

— Люсьен, мой волшебник, мой чародей, вы и есть целитель. Вы исцелили меня.

Он поднял свой потрясенный взгляд и растерянно вгляделся в нее.

— А теперь позвольте мне исцелить вас, — шепотом сказала она.

Он закрыл глаза в молчаливом отчаянии. Нежно погладив по лицу, Элис поцеловала его.

— Я люблю вас, — снова и снова шептала она.

Люсьен не шевелился, жадно впитывая ее слова. Когда ее нежные губы коснулись его губ, он поцеловал ее требовательным и трепетным поцелуем. Ее жаркие влажные губы жадно раскрылись ему навстречу. Он погладил языком ее язык и обхватил ладонями через платье ее груди, спустя мгновение оторвался от ее губ с бешено бьющимся сердцем, и глаза его блеснули пылким желанием.

— Я хочу вас.

— Да, — сказала Элис, голос у нее был слабый и тихий, когда она протянула руку вниз и погладила его твердую плоть. — Я ваша, Люсьен. Возьмите меня, возьмите мою любовь.

Застонав, он снова поцеловал ее и, подняв на руки, понес к массивному столу красного дерева и положил на него, отодвинув в сторону серебряный чайный сервиз.

— Господи, как я соскучился, — тихо сказал Люсьен, поднимая ей юбки. — По вашему телу, вашему смеху, вашей улыбке. Вы не понимаете, как я хочу вас!

— Люсьен, скорее, — жалобно сказала Элис, жадно выгибаясь ему навстречу. Ее глаза затуманились страстью, целый океан любви был в них, готовый потушить огонь тяготеющего над ним проклятия.

— Какая вы красивая, — беспомощно прошептал растроганный Люсьен.

Дрожащими руками она стянула с него панталоны, потом испустила тихий удовлетворенный стон, потому что он проник в самую ее суть, овладев ею прямо на столе с отчаянной, трепещущей настойчивостью. Обхватив ее гладкие ягодицы, Люсьен приподнял ее с жесткого стола и поцеловал в шею, а она извивалась под ним. Он провел носом вниз по ее груди и впился в набухший сосок, а Элис испустила крик наслаждения, обхватив ногами его бедра.

— О! Вы меня с ума сведете! — выдохнула она.

— Ш-ш, — пробормотал он, улыбаясь ей улыбкой собственника и кладя на губы палец, потому что ее крики, вызванные чувственным восторгом, становились все громче.

Она облизнула палец, которым он пытался призвать ее к молчанию. Люсьен смотрел на нее с вожделением, все более яростно овладевая ею. Повернув голову набок, она закусила губу, чтобы заглушить стоны, но ее тело отчаянно выгибалось под ним.

— Люсьен!

— Я люблю вас, — прошептал он, когда они взмыли на вершину наслаждения.

Элис бросила на него шаловливый взгляд, голос у нее звучал сыто и походил на кошачье мурлыканье:

— Конечно, любите. — Но тут ее взгляд стал серьезным. Перекатившись на бок, она оперлась о локоть и внимательно посмотрела на Люсьена. — А этот человек, Барду, — сказала она хладнокровно, — вы можете его убить?

— Если ваша любовь будет со мной, я, кажется, смогу все, — прошептал он.

— Тогда я даю вам свое благословение, Люсьен. Идите и убейте этого человека. Он заслужил смерть за то, что сделал с вами. Будь это в моей власти, я сама бы убила его, но это ваше дело. Покончите с ним, — приказала она, и праведная ярость полыхала в темно-синей глубине ее глаз. — Сделайте это ради нашего будущего, ради наших детей. Сделайте это и возвращайтесь ко мне.

От ангельской настойчивости ее глаз по спине у него пробежал холодок, словно она одарила его божественным покровительством, сверхъестественной мощью. Люсьен смотрел на нее с благоговейным восторгом.

— Я люблю вас больше жизни. Я ваш, Элис.

Она обхватила ладонями его лицо и еще раз притянула к себе, поцеловав с трепетной страстностью.

— Тогда давайте покончим с нашим делом. Я закончу для вас рисунок, и мы сможем вытащить это чудовище из тени.

Он поднес к губам ее руку.

— Благодарю вас, — прошептал он, многозначительно глядя ей в глаза.

Они поспешили привести себя в порядок. Люсьен заправил рубашку в панталоны, чувствуя себя новым человеком, потом, развеселившись, воспользовался своим носовым платком с монограммой, чтобы стереть очаровательный отпечаток ее ягодицы, оставшийся на блестящем столе красного дерева.

Элис, не зная, чем он там тайком занимается, откашлялась, пригладила волосы и, вернувшись к своему креслу, взяла в руки альбом для рисования.

Люсьену хотелось только одного — пролежать с ней в постели, обнявшись, до конца дня, но он подошел и стал рядом, перебирая ее волосы и стараясь как можно точнее отвечать на ее вопросы, потому что она требовала от него все больше подробностей касательно внешности Барду.

Он был потрясен сходством, которое все больше проступало на листе бумаги.

— Это очень похоже. Глаза слишком близко друг от друга, и челюсть можно сделать немного более округлой. И еще у него лоснилась кожа. Вы можете как-то передать это?

Но Элис сидела, уставившись на рисунок, и не отвечала.

Люсьен взглянул на нее и вдруг заметил, что она страшно побледнела.

— Элис, вам плохо?

— Люсьен, я знаю этого человека.

— Что?!

Она посмотрела на него испуганными глазами.

— Это Карл фон Даннекер, новый любовник Кейро. Я уверена. Люсьен, он может прийти сюда с минуты на минуту!

Элис никогда не думала, что Люсьен может так побледнеть.

— Он бывал здесь? В этом доме? — отрывисто спросил он. — Когда вы были здесь? И Гарри?

— Он провел несколько ночей здесь с Кейро.

Люсьен тихонько выругался, она никогда еще не слышала, чтобы он так грязно ругался, отвернулся от нее и направился к двери.

— Люсьен!

— Соберите ребенка, наденьте плащ. Вы уезжаете. Я отошлю вас туда, где вы будете в безопасности, возьмите с собой Кейро. Велите слугам перейти в заднюю часть дома и сидеть там. Я хочу, чтобы никто не шумел, вы поняли? Марк! Кайл! — громко рявкнул он, высунув голову в коридор, потом снова повернулся к ней. Лицо у него почернело он гнева. — Вы знаете, в котором часу он придет?

Она взглянула на каминные часы.

— Через десять минут, Кейро ждет его к четырем. Она куда-то едет с ним на воскресенье.

Люсьен тихо выругался и снова направился к двери.

— Что вы собираетесь делать?

— Арестовать его. Если повезет — убить.

— Я на вашей стороне, разрешите мне помочь.

— Да ни в коем случае! Я постараюсь избежать кровопролития здесь, в вашем доме, но все равно суд приговорит его к повешению. Слушайте! — обратился Люсьен к перепуганному мистеру Хатгерсли, который поспешил явиться, услышав крики. — Приготовьте карету для мисс Монтегю. Марк, — сказал он, когда молодой человек вошел в комнату, — Барду направляется сюда. Он выследил меня с помощью леди Гленвуд. Мы устроим ему засаду в дверях. Я хочу убрать отсюда Элис, Гарри и баронессу. Отвезите их в Найт-Хаус и скажите Деймиену, что они нуждаются в защите. Я доверяю их ему. Вы будете ему помогать.

— Да, сэр.

— Толберт!

— Я здесь, сэр!

— Вы можете сыграть дворецкого?

— Разумеется, милорд, — ответил с улыбкой худощавый молодой человек.

— Ладно, нам нужно, чтобы Барду вошел в холл, где мы его схватим. Здесь он от нас не убежит.

— Я все понял, пойду поищу ливрею.

— Кайл!

— Да, сэр!

— Проверьте, чтобы наших лошадей не было видно, когда Барду подъедет к дому. Если он что-то почует и попытается ускользнуть, мы должны сразу же пуститься в погоню.

— Да, милорд.

— Дженкинз, О'Ши, проверьте оружие. Вы будете прикрывать меня, когда я нападу на него. Полагаю, следует взять его живым на тот случай, если у него по городу разбросаны соучастники. Элис, вы чего ждете? — рявкнул он, заметив, что она стоит в замешательстве. — Делайте, как вам сказано!