Пот тек с него градом, его черные обтягивающие панталоны обрисовывали каждую линию его атлетических ног и исчезали в элегантных черных сапогах. Поверх белой рубашки на нем был надет защитный кожаный жилет. Лямки, перекинутые через его сильные плечи, закреплялись по обеим сторонам его гибкой талии. Элис не заметила, что затаила дыхание, но вздохнула она, только когда тренировка закончилась.

Люсьен небрежно отсалютовал противникам и отдал свое оружие; грудь его тяжело вздымалась. Мастер-фехтовальщик поздравил его с превосходным представлением. Элис с волнением ждала, что он сейчас подойдет к ней, но вместо этого он направился к скамье, стоявшей в противоположном конце спортивной студии, сел с краешку и, взяв большую железную гантель, стал сгибать правую руку снова и снова, упершись локтем в бедро.

Когда он поставил спортивный снаряд на пол, Элис с восхищением увидела, как он закинул руки за голову и выгнул плечи с роскошной легкостью крупной кошки. После чего Люсьен поработал левой рукой, а потом легко отжался от скамьи и принял маленькое полотенце от слуги. Он вытирал им лицо, слушая одновременно какие-то указания мастера-фехтовальщика. Элис заметила, что он возвышается над этим человеком на полфута.

Девушка ждала с нарастающим нетерпением и недоумевала — неужели он решил полностью ее игнорировать? Но зачем было заставлять ее приходить сюда, если за вчерашние слова он все еще так сердится на нее, что даже не хочет разговаривать? Поняв, что открыто, уставилась на Люсьена, она оторвала от него взгляд и устремила его на пятерых молодых людей. Они тоже поднимали гантели и делали различные упражнения, хотя гораздо ленивее, пошучивая при этом друг с другом. Интересно, кто это такие? Двое казались ей смутно знакомыми; она задумалась — не встречалась ли с ними в Лондоне или просто видела в Гроте? Когда трое из них украдкой посмотрели в ее сторону и понизили голоса, она поняла, что они обсуждают ее. Элис быстро отвела взгляд, охваченная запоздалым стыдом, в надежде, что они не приняли ее нескромное любопытство всерьез.

Когда она уже окончательно расстроилась, решив, что Люсьен безразличен к ее присутствию, тот кивнул в знак благодарности мастеру-фехтовальщику и пошел через студию к ней, вытирая шею полотенцем, которое затем перекинул через плечо. Пока он приближался, Элис позволила себе окинуть его взглядом.

— Мисс Монтегю, какое неожиданное удовольствие!..

Второй слуга подал ему флягу с водой, когда он проходил мимо.

— Весьма впечатляющее зрелище, — ответила она с лукавой улыбкой.

— Благодарю. — Люсьен вытащил пробку и сделал глоток, закинув голову. Даже горло у него блестело от пота, адамово яблоко ритмично двигалось вверх и вниз, пока он пил. Элис с восхищением смотрела на него, пока он не облизнул губы.

— Мне бы хотелось, — сказал Люсьен, — чтобы вы посетили сегодня со мной одного человека.

— Кого это?

— Одного мудрого старого человека, — ответил он с легкой искоркой в серебристых глазах. — Мне нужно еще полчаса, чтобы завершить занятия. Вы останетесь здесь и будете смотреть, а я буду, уверен, что с вами все в порядке. Согласны?

Элис ничего не сказала, огорчившись, что его приказание доставило ей удовольствие. Он развязал тесемки, на которых держался его защитный кожаный жилет, и снял его через голову. Потом отдал жилет слуге, а Элис закусила губу и попыталась отвести глаза. Она увидела, что его тонкая белая рубашка прилипла к мокрой от пота коже, ощутила острый сильный запах мужчины, исходящий от него, и в крови ее проснулось что-то первобытное. Люсьен подмигнул ей, отвернулся и пошел к своим противникам, чтобы приступить к следующей стадии занятий.

На смену мастеру-фехтовальщику пришел коренастый, крепкий, сердитый с виду человеком, который оказался бывшим боксером-профессионалом. О Господи, подумала Элис, вздрогнув. Одно дело — упражнения в фехтовании, но вряд ли она выдержит, когда увидит, как Люсьен и его приятели ставят синяки, бьют и колотят друг друга до бесчувствия. Но когда Люсьен стянул с себя рубашку, она смутилась окончательно.

Увлекшись как художница и охваченная желанием женщина, она смотрела на него, завороженная игрой бронзовых мускулов на спине. Руки у него были мощные, торс гладкий, скульптурный, блестящий. Он начал обматывать костяшки пальцев кожаной лентой, чтобы смягчить удары кулаков.

Ей подумалось, что за все время, пока она училась рисованию, у нее ни разу не было возможности нарисовать самый классический из всех сюжетов — обнаженного мужчину. До того как она приехала в Ревелл-Корт, самая мысль об этом заставила бы ее потянуться за нюхательной солью, но с тех пор, как она встретила Люсьена Найта, все казалось возможным.

Тренировка началась с таким ожесточением, что Элис вздрогнула, но отводить глаза было бесполезно, потому что нельзя было не слышать сопутствующих ей звуков, гораздо более неприятных, чем во время урока фехтования. Слышались тяжелые удары по человеческому телу, тихое грубое уханье того, кто получил удар в живот, плебейский акцент старого боксера, безжалостно подстегивавшего молодых повес. Люсьен нокаутировал молодого человека, которого называли Запад, четким ударом в подбородок. Хотя молодой человек встал на ноги, усмехаясь, Элис поклялась, что никогда не позволит Гарри попробовать свои силы в этом виде спорта, равно как никогда не позволит ему вступить в армию.

Рыжеволосый молодой человек, которого здесь называли Югом, оказался следующим соперником Люсьена. Он вышел на ринг и сумел нанести Люсьену удар в лицо прежде, чем в свою очередь оказался на полу. Это повторилось несколько раз, и больше Элис не могла этого вынести.

— Стойте! — Она вскочила на ноги.

Все замерли и оглянулись на нее в замешательстве.

— Это нужно прекратить, пока вы не покалечили друг друга, — сказала она, смущенно покраснев.

Люсьен и старый боксер обменялись веселыми взглядами, а молодые люди прочистили горло и проглотили усмешки. Он подошел к ней, вытирая рукой пот со лба. Элис не удержалась и проследила взглядом, как пот стекает по его блестящей груди, и покраснела еще больше.

— Никого мы не покалечим, дорогая. Это всего лишь спорт, — сказал Люсьен, стараясь отдышаться.

— Это жестоко.

— Но мужчина должен заниматься этим, чтобы суметь хотя бы защитить честь своей дамы, — сказал он, сверкнув глазами. — Я тронут сверх меры, что вы опасаетесь за мою безопасность.

— Я скорее беспокоюсь о них, — возразила она, кивнув в сторону юношей, которые, не скрываясь, слушали их разговор. Когда она на них оглянулась, они усмехнулись.

— Вздор. Вы должны беспокоиться обо мне, — с возмущением заявил Люсьен. — Число противников превосходит в пять раз, и все они по меньшей мере на пять лет моложе меня. Полагаю, что все преимущества — на их стороне.

— Ну что ж, я не хочу видеть и того, как они бьют вас!

Он проказливо улыбнулся.

— Вот видите? Вас это заботит. Я думаю, вы против собственной воли начинаете относиться ко мне с симпатией. А теперь, девушка, сядьте и попробуйте проникнуться спортивным духом. — Он потряс сжатыми кулаками и, повернувшись, направился к своим приятелям. — Она сказала, ребята, что вы не должны бить меня в лицо. Особенно она просит, чтобы вы постарались не разбить мне губы.

Молодые повесы засмеялись и сделали вид, что возмущены тем, что скрывается за этой просьбой, а Элис нахмурилась, стараясь скрыть улыбку. Как этот человек ее раздражает, подумала она и тихонько вздохнула.

Люсьен не знал, какой ангел посетил Элис в середине ночи и уговорил ее смягчиться. Казалось, свершилось чудо, потому что Элис на самом деле была сегодня с ним очень мила. Такая перемена что-то да значила. Если она смогла найти в себе силы сделать к нему шаг, в таком случае он очень хочет встретиться с ней на полпути. По природе своей Люсьен не был склонен к компромиссам, но, может быть, неразумно с его стороны ожидать, что девушка примет его как Дракона со всей его дурной славой. Он решил, что будет неплохо, если она услышит хороший отзыв о нем.

Быстро, но тщательно вымывшись и переодевшись в свежее платье, Люсьен провел ее через лес на ту же тропинку, где они проходили вчера. После дождя дорогу развезло. Они направлялись в маленькую деревушку, расположенную в долине, чтобы посетить некоего Сеймура Уитби, старика, бывшего учителем Люсьена в детстве.

Если сегодня Люсьен шел медленнее, это объяснялось тем, что каждый мускул в его теле уже ощущал избыточные усилия, которые он вложил в тренировку. Сообщение о том, что Барду где-то неподалеку, заставило Люсьена выжимать из себя все, учитывая, конечно, что при этом Элис наблюдала за ним. Он чувствовал ее взгляд, устремленный на него, с того мгновения, когда она на цыпочках вошла в студию. Люсьен был уверен, что она запрется у себя в комнате и будет весь день дуться, но когда она появилась, ему удалось скрыть свое ликование. Его уловка помогла.

Алчное восхищение в ее взгляде наполнило его похотливой радостью. Просто позор, до чего он жаждет ее внимания, подумал Люсьен, но лекарства от этого, кажется, нет. Он вознамерился держаться с ней сегодня несколько отчужденно, но все его решения рухнули от одного взгляда ее глаз, синих, как стекла в витраже шартрского собора.

Они шли через лес в согласном молчании, кожаную сумку с книгами он примостил повыше на своем ноющем левом плече. В ней лежали последние тома, которые он выписал для мистера Уитби у своего любимого лондонского книготорговца. Элис, в свою очередь, несла корзину, в которой находились с полдюжины сдобных булочек и бисквитный пирог, а также кувшин с минеральной водой из горячего источника под Ревелл-Кортом. Мистер Уитби твердо верил в пользу вод. Их целебные качества, говаривал он, замечательно действуют на его подагру.

Как и вчера, они ненадолго задержались у известкового карниза и полюбовались видом. Небо затянули тучи, предвещая дождь. Пока они смотрели на долину, стоя бок о бок, Люсьен ощущал ее нервозность, словно это место напомнило ей, как страстно она его целовала.