Мужчина что-то сказал, с ленцой растягивая слова. Я была вынуждена посмотреть на него, не в силах скрыть ехидной улыбки.

- Не понимаю, - ответила, разведя руки в стороны и качая головой, всем своим видом намекая, что беседы не получится.

Он и не собирался уходить, продолжая меня разглядывать. Я ничего не могла рассмотреть, кроме высокой фигуры и темных вьющихся волос, прилипших мокрыми прядями к его лбу.

- Говорите по-английски? – вновь спросил он, перемещаясь в сторону и закрывая собой солнце. Невольно вздохнула с облегчением, когда оно перестало светить в глаза.

О да! Это я могла. Говорила, может, и не так бойко, но понимала почти все. Спасибо сильной школьной базе и дополнительным курсам, а еще маме, которая настояла на знании языка.

Пришлось сознаться, не делать же вид, что не понимаю.

- Как вам тут, нравится? – он устроился на соседнем камне и посмотрел в сторону моря. Слава Богу, перестал разглядывать меня.

Появилась возможность рассмотреть его лицо. Настоящее мужское: широкие скулы, квадратный подбородок, нос с горбинкой. Ничего особенного. Нет, есть особенное! Я снова вспомнила взгляд его наглых серо-синих глаз – единственное, что сохранилось в памяти с прошлой встречи. Он нахал, каких поискать! И чего только приперся сюда?

- Это частная территория, - выпалила я, находясь во власти отрицательных эмоций.

Начинало бесить, что он не собирается уходить. Сидит тут с видом хозяина мира.

- Знаю, что старик оставил все тебе, - кивнул он, обводя глазами пляж и возвращаясь к моему лицу. – Интересно, почему?

- Наверное, потому, что я его родственница, - ехидно ответила я.

Бесила его манера говорить с ленцой, и хрипотца в голосе выводила из себя. Резко захотелось уйти с пляжа, но снова одеваться под его взглядом… Ни за что!

- Сомневаюсь, - протянул он.

Интересно, в чем? В том, что я родственница или в том, что дед все завещал мне? К чему, вообще, этот разговор?

- Вас это не касается! – отрезала я. Не собиралась и дальше выслушивать его сомнения. – Если вы не заметили, я тут отдыхаю. И хочу побыть в одиночестве.

Пропало желание деликатничать. Захотелось сказать открытым текстом, чтобы валил с моего пляжа.

- Будь осторожна, - предупредил он, поднимаясь с камня. - Италия – гостеприимная страна, но только когда гость ведет себя скромно. Не высовывайся.

Это угроза?! Я чувствовала, как в душе растет возмущение. Что он себе позволяет? Что значит, не высовывайся?

Этот мужчина вызывал во мне целый букет отрицательных эмоций, которые множились с каждой минутой. Вроде он собрался уходить. Чему я несказанно рада. Иначе, не ручаюсь за себя. Грубо я могу и по-английски ответить.

- Здесь неудобно купаться и загорать, - повернулся он, направляясь к воде. – Можешь приходить на мой пляж. Обещаю не мешать. Если, конечно, ты не будешь купаться обнаженной.

Его глаза блеснули, и на губах появилась ехидная усмешка. Ответить я не успела. Пока соображала и справлялась с новой волной смущения, он уже усаживался на свой скутер и отчаливал от берега.

После его ухода я еще какое-то время оставалась на пляже. Настроение резко испортилось, да еще и Олеся загуляла. Сейчас мне, как никогда, требовалось ее суетливое общество.

Я наблюдала, как солнце прячется за горизонт, окрашивая небо в яркие цвета. Завораживающее зрелище! Несмотря на то, что хотелось уйти в дом, я продолжала рассматривать закат, пока светило полностью не скрылось. Постепенно начало темнеть. Надеюсь, Серхио проводит Олесю. Не будет же она пробираться в темноте по камням. Что-то я разволновалась и немного замерзла на остывающем камне. Пора уходить.

Дома я налила себе бокал вина и вышла на веранду. В свете фонарей сад казался еще более сказочным. Радовало, что тут нет комаров. Эти кровопийцы способны испортить любой отдых. Я потягивала вино и думала о характере собственных ощущений. Почему с каждым днем мне все сильнее кажется, что я оказалась дома? Почему это место воспринимается, как родное? Все ли дело в законном наследстве? Или есть что-то еще?

Олесю я не дождалась, да и не рассчитывала больно. Когда окончательно стемнело, отправилась спать. Надеялась только, что придет она не слишком поздно, и завтра не будет выглядеть, как сонная муха.

Глава 7. Братский налет

Разбудил меня дикий визг. Я так испугалась, что не сразу поняла, где нахожусь. Вспомнив, осознала, что кричать может только Олеся. Собралась вылезти из постели и бежать ей на помощь, как в комнату распахнулась дверь. На какой-то момент в проеме мелькнул мужской силуэт. В следующее мгновение меня буквально выдернули из кровати и потащили из комнаты, не заботясь о том, что я ударяюсь обо все встречные углы.

От яркого света в гостиной я ослепла на несколько секунд. Все это время слышала мычания, в которые перешел Олесин визг.

- Тихо ты, крошка. Веди себя хорошо, и дяди тебя не обидят, - услышала я русскую речь.

Я, наконец-то, проморгалась и смогла оценить ситуацию. Олесю держал бритоголовый амбал. Одной рукой он обхватил ее за талию и прижал спиной к себе. Другой зажимал ей рот. Она непрестанно мычала и дико вращала глазами, одновременно пытаясь вырваться. Все ее попытки заканчивались неудачей, амбал вдвое крупнее ее и, наверное, во столько же раз, если не больше, сильнее.

Подруга не раздевалась, значит только вернулась с прогулки. Скорее всего, она и впустила в дом незваных гостей. Сколько же время? Я перевела взгляд на того, кто крепко держал меня за запястье. Как брат-близнец того, что не давал шелохнуться Олесе. Такой же здоровый и бритый.

Я еще не до конца проснулась, наверное, поэтому испуг носил притупленный характер. Казалось, что происходит это не с нами. Как во сне наблюдала за рукой амбала, удерживающего Олесю, как она двинулась вверх и обхватила пышную грудь. Зря он это сделал. Не успела додумать. Бритоголовый зарычал, выпустил Олесю и затряс рукой.

- Кусается, падла. – Он рассматривал руку. – До крови укусила.

- А ты держи свои лопасти при себе, придурок! - провизжала Олеся. Она сейчас напоминала разъяренную кошку. Недолго думая, заехала амбалу между ног, отчего тот согнулся в три погибели, моментально забыв про укушенную руку.

- Сука! Убью! – рычал бритоголовый, только разогнуться пока не мог. Видать, знатно ему заехала Олеся.

- Попробуй, ублюдок! Получишь еще! – проорала Олеся.

Что она делает?! Он же ее сейчас пристукнет! А ей хоть бы хны. Растрепанная, размазывает злые слезы по лицу и сверлит его взглядом, словно хочет испепелить.

Я, наконец, начала приходить в себя. Поняла, что все это не снится. Дернула рукой, пытаясь высвободится из железной хватки.

- Отпусти, больно, - попросила я, стараясь говорить спокойно. Достаточно одной орущей.

- Без фокусов, поняла? – брат-близнец разжал пальцы, я потерла запястья. Наверное, останутся синяки.

В это время события разворачивались стремительно. Амбал пришел в себя и кинулся к Олесе. Она совершенно дико завизжала, когда он схватил ее за волосы и закинул голову.

- Попрощайся с мордахой. Сейчас твоя физиономия изменится до неузнаваемости…

Не отдавая себе отчета, я рванула на помощь подруге. Мой охранник не успел отреагировать вовремя. Я вцепилась в руку амбала, которую тот занес для удара. Олеся завизжала еще пронзительнее, видно он сильно дернул ее за волосы от неожиданности. Я почувствовала, как меня пытаются оторвать от руки, и принялась отпинываться. Олеся тоже активно работала ногами, не заботясь о том, куда попадает. Пару пинков досталось моим бедным ногам.

Мне было все равно, кто и куда меня тащит. Лишь бы не позволить ударить Олесю.

- Что это за свалка?!

Окрик заставил замереть нас всех. Только Олеся продолжала повизгивать, удерживаемая за волосы.

- Отпусти ее, - велел третий бритоголовый. Когда и откуда он появился, я не заметила. – Отпусти, сказал, - с угрозой повторил он, глядя на амбала. Тот нехотя разжал пальцы и выпустил загривок Олеси. Она отскочила на безопасное расстояние, потирая затылок.

Все остальные, как по команде, тоже выпустили друг друга.

- Че за возня, идиоты? – спросил третий, усаживаясь на диван.

- Да все эта, - первый амбал кивнул на Олесю. – Тварь!

- Сам, долбаный придурок, - огрызнулась она.

Я, наконец-то, почувствовала способность думать и разговаривать.

- Кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? – задала вопрос третьему бритоголовому, сообразив, что он тут главный.

- Объяснять тебе, крошка, никто и ничего не собирается, - противно ухмыльнувшись, показывая золотую фистулу, ответил он. – А вот предупредить намереваемся. Сваливайте отсюда. Даем три дня срока. Не уложитесь, пеняйте на себя. Стасика больше сдерживать не буду, - кивнул он на первого амбала. – Ровно через три дня не уберетесь, разговор другой будет.

- А с какой стати я должна убираться отсюда? Это все мое, если вы еще не знаете!

Голос дрожал то ли от возмущения, то ли страх не отпускал. Я не понимала ровным счетом ничего, кроме того, что эти бугаи русские. Что они тут делают, какое отношение имеют к наследству?

Тот, что главный, встал с дивана и подошел ко мне вплотную. В нос ударила смесь чеснока и перегара. Я не выдержала, поморщилась и отвернулась.

- Три дня, понятно? Не уберетесь, готовьтесь к серьезному разговору, - прошипел он, еще сильнее обдавая меня зловонием. Интересно, как часто он чистит зубы. Меня передернуло. – Так, Стас?

- Я тебя убью! – прорычал Стас исключительно для Олеси. – И сделаю это медленно.

Больше они ничего не сказали, ушли. У Олеси наступил отходняк, вылившийся в истерику. Она осела на пол и принялась рыдать, громко причитая на тему, какие мы бедные и несчастные. Свою реакцию могу описать, как ступор. Сначала просто наблюдала, как льет слезы подруга. Потом решила сходить на кухню за водой. Рука дрожала, половину стакана расплескала, пока несла.