Вера Иванова - Мой прекрасный враг

– Ты не права, – попытался остановить ее я. – В прошлом году мы провели капремонт, установили дополнительные очистные сооружения, так что утечка нефтепродуктов исключена. Экспертиза свидетельствует, что содержание вредных веществ в воде и воздухе не превышает нормы!

– Твоя официальная отчетность – фальшивка! У нас другие сведения. Мы сами собирали и отдавали воду и почву на анализ. Там все пропитано бензином! Его скоро можно будет из реки черпать ведрами!

– И все равно – зачем же так орать! – Я не оставлял попыток урезонить ее. – Можно же все обсудить спокойно, цивилизованно. Наверняка найдется какой-нибудь выход.

– Цивилизованно? После вот этого? – Она выхватила из рюкзака какой-то листок и яростно размахивала им у меня перед носом. – Это ответ на наш электронный ультиматум прекратить работу завода! – объяснила она, пока я читал вслух текст:

«Сволочи, гадкие ублюдки, недоноски! Если вы посмеете хоть на метр приблизиться к заводу, вам это даром не пройдет! Уберите ваши вонючие лапы от «Нефтехима», иначе мы отловим и перебьем вас по одному».

– Да, грубо, даже слишком, признаю, – не мог не согласиться я. – Но останавливать работу завода тоже нельзя! Знаешь, сколько продукции мы производим? Одних только налогов хватит на годовую зарплату учителей целой школы! Или врачей небольшой больницы. А рабочие места! Мы даем работу целому поселку! Без завода люди лишатся куска хлеба!

– А с заводом – просто умрут! – парировала она.

– Кого ты привел в дом? – Громовой голос папаши перекрыл перепалку. – Откуда ты притащил эту мразь?

– Да-да, – вторили ему дядья и тетки. – Как тут появилась эта скандалистка? Выгнать ее, немедленно!

– Не беспокойтесь! – фыркнула защитница природы, выскакивая из-за стола. – Ноги моей здесь больше не будет! – И через мгновение красное платье исчезло за дверью.

Я не знал, что делать. Над праздничным столом повисло мрачное молчание, все старались не смотреть друг на друга.

Первой нарушила тишину сестра Лера.

– А кто такие мутанты? – спросила она.

– Уроды, вроде тебя, – прошипела Милена, – которые вечно суют длинный нос не в свое дело.

– Сама такая! – надувшись, сестра отвернулась. – А нос у меня, между прочим, не длиннее твоего!

– Мне кажется, Саша, тебе бы следовало догнать девушку, – сказала бабушка.

– Зачем? – Я уткнулся в тарелку, чтобы Милена не увидела изменившегося цвета моего лица.

– Она забыла у нас кое-что! – Бабушка протянула мне длинный сверток. – Нашла в рюкзаке с парашютом. По-моему, тут лозунг или что-то в этом духе.

– Лозунг? – встрепенулся Боб. – Какой лозунг? Дайте-ка посмотреть!

– Елизавета Викторовна, неужели вы думаете, что ваш внук побежит за этой… из-за какой-то тряпки? – фыркнула Милена, не спуская с меня пронзительного взгляда.

– Милена права! – поддакнул я. – После всего, что она тут наговорила… А кстати, отец, почему она назвала нашу отчетность фальшивкой?

– Хорошо хоть, сама догадалась убраться! – громыхнул папаша, игнорируя вопрос. – Не то пришлось бы выставить ее за дверь.

– А мне она понравилась! – заявила Лера. – У нее сережки такие прикольные! И кеды! Пап, а это правда, что от нашего завода дохнут рыбы и птицы?

– А в котором часу, она сказала, у них намечается акция? – произнес папаша. Лериного вопроса родитель тоже не заметил.

– В двадцать один ноль-ноль они теперь вряд ли успеют… А вот начиная с двадцати двух наверняка будут ловить каждую баржу! – с торжеством сообщила Милена. – Прибудут со стороны водохранилища на катере под названием «Морская звезда».

Смачно выругавшись, отец подозвал Боба. Предок говорил очень тихо, но я все-таки услышал его.

– Предупреди охрану, – были его слова. – К заводу никого не пропускать! Пусть вызовут подмогу, и чтобы никто не сменялся к ночи. За сверхурочные заплачу вдвое.

Тут я вскочил.

– Бабушка, ты права! Ее надо догнать, – схватив лежащий на стуле сверток, я рванулся к двери, успев заметить вспыхнувшее в глазах Милены презрение, смешанное еще с каким-то непонятным чувством.

– Я с тобой! – крикнула Лера, но была остановлена спокойным голосом бабушки:

– Деточка, а как же торт? Ты же сама украшала его свечками. Разве не хочешь попробовать?

Я бросился к себе в комнату – надо было переодеться и посмотреть по Интернету, как добраться до водохранилища общественным транспортом. Разъяренный голос отца несся мне вслед, но на душе пели скрипки.

Знали бы вы, с какой радостью я вырвалась из этого «осиного гнезда»! Словно в прохладный фонтан плюхнулась в жару – хотя было совсем наоборот, ведь я попала из ледяной атмосферы, созданной не столько кондиционером, сколько взглядами, на раскаленную улицу. Среди всей этой компании было только двое нормальных людей – Лерка да бабуля. Остальные бесили меня хуже некуда. Прикидываются дружным семейством, а на самом деле – клубок змей, где каждый сам за себя. И худшая из всех – эта девица, Милена. Просто настоящая гадюка! Или гремучая, выбирайте, что больше нравится. Скажете, я ее слишком плохо знаю, чтобы судить, но это не так. Много и не надо, такая пару слов прошипит и выдаст себя с головой. Знаете, о чем она меня первым делом спросила, когда мы с ней столкнулись около их шикарного «пятизвездочного» туалета?

– Напялила «Гуччи» и думаешь, парень твой? Не выйдет! Мы с ним уже полгода помолвлены!

Если она ждала ответа, то напрасно. Я проплыла мимо и заперлась в кабинке, как будто мне было совершенно наплевать. Мое молчание распалило ее, и, когда я вышла, она начала орать противным визгливым голосом:

– К тому же замарашки вроде тебя совершенно не в его вкусе! Нос картошкой, губы лягушачьи, глаза, как у дикой кошки, – такое и в страшном сне не приснится! И коленки у тебя расцарапанные, и руки красные.

В течение тирады я спокойно стояла и молчала. А потом спросила:

– Ты закончила? Напрасно нервничаешь, не надо так переживать! Вон, даже макияж потек. Особенно с левого глаза! А в твоем возрасте это вредно, все морщины сразу становятся видны! – Если надо, я тоже могу изобрести парочку-другую «женских колкостей». – Так что не напрягайся. Можешь оставить свое добро себе, мне его и даром не надо!

Я развернулась и вышла, демонстрируя свою разукрашенную татушками голую спину. Эх, дура я, дура! Другая на моем месте не упустила бы шанс поприкалываться и такого наплела бы про несуществующую любовь, на три тома «Поющих в терновнике» хватило бы! А я, простота, леплю все честно, как есть.

– А за мои коленки не переживай, не надо. К тому же как ты смогла их под платьем разглядеть, ума не приложу, – бросила я через плечо.

Так что неудивительно, что на свежем воздухе в душе снова воцарился рай – после самодовольных физиономий лицезреть потные лица ошалевших от жары прохожих было просто праздником! На радостях я даже запрыгала на одной ножке по классикам на асфальте. Вот только подол дурацкого «Гуччи» путался в ногах, пока я его не оборвала. Коротко, почти как шорты раньше были. И сразу почувствовала себя человеком – а уж бежать-то как стало удобно! Я помчалась к метро, вихрем понеслась по эскалатору – никогда еще я не добиралась до места в такой короткий срок!

От гнева Типа меня это, конечно, не спасло. Правда, ничто и не могло спасти – я опоздала в общей сложности на четыре часа сорок пять минут.

Хмурые лица ребят и белый от гнева Тип – вот что я увидела, когда, задыхаясь, добежала до пристани. А уж потоку ругани позавидовал бы Ниагарский водопад! Наши и в обычное-то время в выражениях не стесняются, а теперь выложили все, что обо мне думают, и даже больше. Чего я только о себе не узнала! Много нового и мало приятного: и по манерам моим прошлись, не постеснялись, и по платьицу, а прическе с макияжем досталось по первое число! Все заметили, а говорят еще, что парни ненаблюдательные. Стас Бутылкин, грузный детина по прозвищу Пузырь, мой однокурсник, даже «Гуччи» узнал.

– Моя девчонка такое купить хотела. Оно три тысячи стоит!

Напрасно я старалась объяснить – ни он, ни остальные ни за что не хотели верить, что платье досталось бесплатно из-за брака.

– Не грузи! – орал приятель Стаса, тощий чернявый Серега по прозвищу Угорь. Он наскакивал на меня, размахивая маленькими немытыми кулачками. – Фирменные тряпки не бывают бракованными! Лучше сразу признайся, что стащила его!

– А это что, не брак? – чтобы отвязаться, я показала на оборванный подол. – По-вашему, тут так и задумано?

– Да, так и задумано! Это же самый писк сейчас, что, не знаешь?

– Так. Ладно. О тряпках – потом, – прервал нас Тип. – Ты где была?

Когда Тип сердится, у него белеет нос и начинает дергаться правое веко. На этот раз у него дергались оба глаза – это выглядело странно и пугающе.

– Сейчас расскажу! – залепетала я, стараясь поймать его ускользающий взгляд. – Это так невероятно, ты не поверишь!

Я оказалась права – моей сумасшедшей истории никто не поверил. Когда я выложила все честно, как на духу, меня забросали насмешками и обдали презрением.

– Тухлое вранье! Дешево заливаешь! Не могла придумать чего-нибудь получше? – сухо и напряженно рассмеялся Тип.

– Но Тип… – Я не собиралась оправдываться, просто хотелось успокоить его, объяснить, что произошедшее со мной сегодня – ерунда и никак не повлияет ни на мои убеждения, ни на наши с ним отношения.

Но он не слушал.

– И уж совсем нет никакого оправдания тому, что ты не сообщила о своем опоздании и держала всю команду в диком напряжении!

– Да уж, – буркнул Стас, яростно скребя щеку. – Весь финал испортила! Я тебе никогда не прощу! Я его четыре года ждал, и все коту под хвост!

– Но я мобильник в метро потеряла!

– А остальные телефоны в Москве что, испарились? – Тип зло сощурился.

– Но мне не до того было!

– А до чего? – Он уставился на меня, как на врага.