– Чтит свой долг? Перед семьей? – Миссис Уэйкер рассмеялась. – Мне показалось, что мы говорим о Давенпорте. Самом печально известном негодяе во всем Лондоне, моя дорогая. Вам следует полагаться на нечто большее, чем честь или долг, если вы и впрямь хотите надежно привязать его к себе.

– Но я не…

– Не хотите же вы сказать, моя милая, что вы так долго были в дороге наедине с этим распутником – и за все это время он ни разу на вас не посягнул? Я еще не слышала ни об одной женщине – будь то леди из высшего света или дочка викария – которая могла бы устоять перед лордом Давенпортом.

Мечтательное выражение ее глаз подсказало Хилари, что если бы благосклонность Давенпорта распространялась на вульгарных рыжеволосых особ далеко не первой свежести, то здесь, на Халф-Мун-стрит, его ждала бы не одна легкая победа.

– Что ж, теперь вы услышали, – произнесла Хилари с достоинством. – К вашему сведению, лорд Давенпорт все это время вел себя как истинный джентльмен.

Однако она не могла скрыть предательский румянец, выступивший у нее на щеках. Ее обдавало волнами жара при воспоминании о каждом случае, когда Давенпорт, безусловно, вел себя не так, как подобало джентльмену.

– Как скажете, – фыркнула миссис Уэйкер с понимающей и откровенно завистливой улыбкой. – Я лишь хотела заметить, что теперь, когда у вас появился шанс поймать его в свои силки, вы должны его использовать. Все, что от вас требуется, – это говорить правду, а уж лорд Девер позаботится об остальном.

Хилари могла спорить до хрипоты, но вряд ли это хоть как-то изменило бы точку зрения миссис Уэйкер на происходящее. Одним взмахом унизанной перстнями руки эта дама отмела все ее возражения.

– Мы попросим Давенпорта сопровождать нас завтра в поездке по магазинам. Это подогреет его аппетит.

– Боже правый, зачем? – спросила Хилари с искренним недоумением.

Мисси Уэйкер закатила глаза:

– Силы небесные, и как только одна из Деверов выросла такой наивной? Пока с вас будут снимать мерки и подгонять платье по фигуре, он, разумеется, будет любоваться вашим телом, представляя вас обнаженной. Приводить себя в боевую готовность, так сказать.

Жар снова прихлынул к щекам Хилари.

– В таком случае умоляю вас, мэм, не надо просить лорда Давенпорта нас сопровождать. Зная, какое направление приняли его мысли, я просто умру со стыда.

Миссис Уэйкер только пожала плечами:

– Все мужчины одинаковы, моя милая. Ни один мужчина не пожелает женщину, не представив ее себе без нижнего белья, запомните мои слова.

От этой мысли в груди Хилари все сжалось. Прогулка по магазинам, которую она ждала с таким нетерпением, когда ее предложила Розамунда, теперь вызывала у нее заметную нервозность.

Ей пришлось смирно сидеть в сторонке, пока миссис Уэйкер перебирала приглашения в причудливо разукрашенной визитнице, пересматривая свои планы на предстоящий месяц.

– Видите ли, те развлечения, которые подходят мне, могут оказаться не вполне приемлемыми для юной дебютантки. И мне придется принять приглашения на балы, которые у меня не было никакого желания посещать.

– Мне так жаль, что я доставила вам столько хлопот, мэм, – проговорила Хилари.

Ей пришлось напомнить себе сурово, что миссис Уэйкер вовсе не просила, чтобы ей вдруг поручили заботу о какой-то дебютантке. Ей следовало быть признательной этой леди, приложившей столько усилий ради совершенно незнакомой девушки, приходившейся ей не более чем дальней родственницей.

– Что ж, смею надеяться, что, когда вы станете графиней, вы не забудете об этом, – успокаивающим тоном произнесла миссис Уэйкер.

Хилари не стала выводить даму из заблуждения относительно ее будущего.

– Действительно, я вас никогда не забуду, мэм, – ответила она, и это было чистой правдой.

Миссис Уэйкер взглянула на часы.

– Ну а теперь, если вы меня извините, я должна готовиться к выходу в свет. Вы, как я полагаю, сильно устали и будете только рады провести тихий вечер дома.

…Когда строгая домоправительница проводила Хилари в спальню, девушка оказалась в комнате, представлявшей собой странное сочетание египетского и китайского стилей, введенных в моду принцем-регентом. Четыре расписные позолоченные пальмы образовывали столбики кровати, а стены украшали искусственные бамбуковые циновки, расписанные райскими птицами и экзотическими цветами. Кушетка со спинкой возле окна щеголяла ножками в форме лап крокодила – тоже искусственных, как надеялась девушка, хотя и подозревала, что они вполне могли быть настоящими.

Сочетание цветов в комнате неприятно поражало глаз, и все же она представляла собой огромный шаг вперед по сравнению с Грейнджем в том, что касалось удобств и ремонта, поэтому Хилари не приходилось жаловаться. И все же она отчаянно пыталась не слишком тосковать по элегантной роскоши особняка леди Трегарт.

Нет, ей просто придется извлечь как можно больше выгоды из своего нынешнего положения. Она сумеет избежать как попыток лорда Давенпорта соблазнить ее, так и ловушек, подстроенных ее опекуном и компаньонкой, чтобы заставить графа жениться на ней. Несмотря на очевидное препятствие, каковым являлась вульгарность миссис Уэйкер, она будет вести себя с безупречным изяществом в надежде упрочить собственное положение в свете и привлечь к себе внимание достойного поклонника. Пусть даже ее лондонский сезон будет мало похож на блистательный дебют ее грез, ей все же за многое следовало быть признательной. Она в долгу перед лордом Давенпортом – долгу, который никогда не сможет возместить.

Девушка вспомнила теплое чувство, едва не разорвавшее ей грудь, когда Давенпорт объявил перед всеми, что они помолвлены. На какое-то безумное мгновение она даже поверила, что он и в самом деле собрался на ней жениться, – как бы глупо это ни было с ее стороны. Более того, она сама желала, чтобы это было правдой – что казалось уж совсем нелепым. Самое последнее, чего могла желать любая здравомыслящая женщина, – это выйти замуж за отпетого развратника, каким бы красивым и очаровательным он ни был. Возможно, что как раз в эту самую минуту он находился с другой женщиной, занимаясь с ней тем, чем он хотел заняться с Хилари.

Сколь бы упорно она это ни отрицала, ей следовало взглянуть правде в глаза. Джонатан, лорд Давенпорт, был именно таким, каким его рисовали все вокруг. Даже его любящая семья – а в том, что родные любили его, не оставалось никаких сомнений – не считала его способным на верность или благородство.

От этой мысли странная боль поселилась в ее груди.

Давенпорт обещал навестить ее, однако час проходил за часом, а он так и не появился. Миссис Уэйкер, попрощавшись с ней, отправилась с вечерним визитом, шурша юбками и оставляя за собой терпкий запах духов. Хилари пообедала в одиночестве холодным мясом и сыром.

Ожидая прихода Давенпорта, она чувствовала попеременно беспокойство, нетерпение, досаду. Ей просто необходимо было переговорить с ним с глазу на глаз, чтобы заверить в том, что она не станет требовать от него сдержать данное слово, а заодно и удостовериться самой, что она правильно поняла правила этой безумной игры.

Если бы только она могла послать за ним, чтобы он пришел поскорее! Но порядочная леди не станет принимать джентльмена одна, да еще в такой час.

– Вот вы где, мисс! – Трикси ворвалась в комнату. – С каким же трудом вы сюда добрались! Его светлость приказал мне отправляться прямо к вам. Вам пришлось останавливаться по дороге? Вы прикасались к его…

– Ох, Трикси! – Хилари обняла горничную за шею, в глазах ее стояли слезы. Служанка потерла плечо, после чего отстранилась и посмотрела ей прямо в лицо.

– Мисс Хилари, в чем дело? Наконец-то вы в Лондоне и скоро выйдете в свет, как вы всегда мечтали.

– Ты еще не видела нашу хозяйку, – промолвила Хилари угрюмо и отвернулась, чтобы вытереть соленую влагу с глаз.

– О, она не так уж и плоха, – ответила Трикси. – Не хуже, чем о том можно судить по разговорам ее слуг. Но это и неудивительно. Многие высокородные леди в Лондоне меняют любовников чаще, чем белье, попомните мои слова.

– Да, но она так… так вульгарна, – произнесла Хилари, заламывая руки. – Знаю, с моей стороны неприлично говорить об этом, ведь она была ко мне так добра, но я надеялась…

Она рухнула на постель, наблюдая за тем, как Трикси перекладывала ее одежду, убранную горничной миссис Уэйкер, по собственному вкусу.

– Ох, Трикс. Жаль, что ты не видела спальню, которую мне отвели в Трегарт-хаусе. И сама леди Трегарт так красива, так элегантна… все, о чем я когда-либо мечтала.

Она вдруг прервалась, словно ее осенила внезапная мысль.

– Твоя лодыжка! Ты больше не хромаешь?

Трикси потупилась.

– Моя лодыжка сейчас намного лучше, мисс, благодарю вас за заботу.

– И это после того, как еще накануне ты была не в состоянии ходить? – Хилари прищурила глаза и положила руки на бедра. – Значит, ты вовсе ее не растянула?

Горничная отвернулась и принялась возиться с бельем Хилари, словно не в силах выдержать на себе ее взгляд. Это только подхлестнуло гнев Хилари.

– Тебя подговорил это сделать Давенпорт!

Трикси фыркнула, ничуть не раскаиваясь.

– Знайте, мисс Хилари, я сделала это ради вас. Вы заслуживаете того, чтобы немного поразвлечься, а уж его светлость, насколько я могу судить, самое лучшее развлечение из всех.

– В таком случае прошу тебя, не надо больше оказывать мне подобных услуг, – отозвалась Хилари с горечью. – Мой опекун считает, что я обесчещена. Сейчас я помолвлена с лордом Давенпортом. Но только на время, – поспешно добавила она прежде, чем Трикси успела что-либо сказать. – Кроме того, это секрет, поэтому не надо рассказывать об этом каждому встречному и поперечному.

– Бог ты мой! – выпалила Трикси, у которой даже отвисла челюсть. – Никогда не слышала, чтобы он делал вам предложение.

– Разумеется, не делал.

Горничная наморщила лоб.