Зачем я пишу все это? Да чтобы напомнить, что мы с тобой взрослые люди, что нет ничего естественней секса и что ты без труда найдешь меня за дверью моей спальни. Более того, обещаю оставить вышеупомянутую дверь приоткрытой – на случай, если ты решишь заглянуть ко мне с наступлением ночи. Я просто мечтаю довести тебя до оргазма, от которого ты забудешь обо всем на свете. Обещаю обойтись без глупых вопросов. Просто необузданный секс.

Не думай только, что я оказываю тебе любезность. Я действую исходя из собственных желаний, как бы эгоистично это ни звучало.

Подумай о моем предложении.

Или забудь.

Выбор за тобой.

Не факт еще, что я вообще подброшу тебе это письмо.

Саймон

* * *

Всякий раз, когда мною овладевало желание покинуть комнату, я хваталась за фотографию Бена.

Она стала для меня чем-то вроде спасательного круга. Целый час я смотрела на фотографию покойного мужа, одновременно предаваясь мечтам о другом, очень даже живом мужчине, который находился совсем близко от меня. В комнате с гостеприимно открытой дверью. Было в письме Саймона место, которое не выходило у меня из головы.

Хочу довести тебя до оргазма. Хочу, чтобы ты кричала, без остановки повторяя мое имя, пока мы будем трахаться.

Пока мы будем трахаться.

Если не ошибаюсь, Бен никогда не использовал это словечко в подобном контексте. Да и трахались ли мы? Разумеется, мы занимались любовью. Вели нормальную сексуальную жизнь. По крайней мере, такой она мне казалась. Конечно, страсть с годами поугасла, – что ни говори, мы прожили вместе десять лет. Мы воспитывали ребенка, да еще как следует выкладывались на работе. Стоит ли удивляться, что взаимное желание стало угасать?

Я бросила взгляд на фотографию мужа и вздохнула. Нет, мы не трахались. Даже в самом начале наших отношений. При мысли об этом я ощутила укол вины. Может, стоило вести себя по-другому? В последние годы я даже не пыталась быть соблазнительной, не делала ничего, чтобы Бен меня захотел. Не в этом ли стоит искать причину того, что наша сексуальная жизнь превратилась в рутину? Вот Саймон…

Зажмурившись, я попыталась вытряхнуть из головы мысли о Саймоне. Но перед глазами по-прежнему маячило его мускулистое тело. Подумать только, я, тридцатилетняя мать-одиночка, лежу в постели с фоткой покойного мужа и представляю, как трахаюсь с другим мужчиной!

Трахаюсь.

Не занимаюсь любовью, а трахаюсь.

Кажется, у меня не все в порядке с головой.

Пролежав так два часа, я решила, что единственный способ хоть немного забыться сном – выплеснуть на бумагу все, что терзало мою душу. Включив свет, я аккуратно поставила фото Бена на тумбочку и достала из ящика листок бумаги. Почему бы не записать все, что не дает мне покоя? Буду предельно откровенной, ведь Саймон все равно не увидит моей писанины.


Дорогой Саймон,

Если верить твоему письму, от тебя не ускользнуло выражение моего лица и ты решил, что меня влечет к тебе. Что ж, твоя догадка совершенно справедлива. Мой интерес возник еще в первую нашу встречу. Пока ты усердно вытаскивал из моей задницы крючок, я наслаждалась прикосновением твоих больших рук, представляя, как было бы здорово…


Остановившись, я перечитала написанное. Я прекрасно помнила, какие мысли бродили у меня в тот момент в голове, но считала постыдным выплеснуть их на бумагу. Разве женщина вроде меня, опасающаяся своих сексуальных фантазий, может переспать с таким мужчиной, как Саймон? Мысленно влепив себе оплеуху, я снова взялась за ручку. Раз уж я решила облегчить душу, имеет смысл оставаться честной.


…Пока ты усердно вытаскивал из моей задницы крючок, я наслаждалась прикосновением твоих больших рук, представляя, как было бы здорово, если бы ты решил трахнуть меня прямо там, у смотрового стола. Более того, я представляла твой палец у себя в заднице… что достаточно странно, ведь я никогда не любила анальных игр. Ну что тут скажешь? В первые же десять минут нашего знакомства я погрузилась в фантазии, где ты трахал меня со спины, не забывая при этом про мою попу.


Я написала это и расхохоталась. Мне бы и в голову не пришло сказать нечто подобное вслух, но бумаге я могла довериться. Я вдруг ощутила настоящее облегчение, хоть и знала, что никогда не осмелюсь отдать Саймону свое письмо.


Знаешь ли ты, Секси-Саймон, что после нашей встречи в больничной палате я еще не один день мастурбировала на тебя? Впервые после смерти мужа я решила достать вибратор. А мне-то казалось, что все эти желания давно умерли!

Ты прав, меня действительно влечет к тебе. Ты даже не представляешь, что я чувствую, когда ты оказываешься рядом со мной. И – да, мне отчаянно хотелось бы прийти к тебе в комнату. Но я не могу – по целому ряду причин. И все эти причины сводятся к одной-единственной фразе: я боюсь.

Боюсь, что ты не захочешь меня, когда увидишь мое тело. Мне уже не двадцать, Саймон. Я родила ребенка. По-хорошему, мне надо бы часами заниматься йогой, но я этого не делаю.

Еще я боюсь, что не умею трахаться. Знаю, звучит смешно, но это правда. У меня был секс, и я занималась любовью, но трахаться – другое дело. А вдруг я так разнервничаюсь, что превращусь в морскую звезду? Я же потом сгорю от стыда!

Я боюсь, что мой сын войдет в спальню в самый неподходящий момент. Знаю, знаю, на дверях есть замки. Но страхи не всегда бывают рациональными.

Боюсь, что наш секс станет изменой по отношению к Бену (тоже не слишком рационально, правда?).

Боюсь, что привыкну к тебе, а ты уедешь. Чем ближе мы становимся, тем сильнее боль разлуки. А интимные отношения и вовсе превратят ее в пытку.

Вот тебе вся правда обо мне. Никогда еще я не чувствовала себя такой красивой и желанной, как после твоего признания. Но я не в силах сделать этот шаг.

Бриджит


Надо же, я и не ожидала, что мне так полегчает после моего признания! Дважды перечитав письмо, я достала из ящика самый красивый конверт и сунула туда листок. Для верности я еще сбрызнула все духами. Потом я выключила свет и снова устроилась в постели. Я чувствовала невыразимое облегчение. Разве что…

Усевшись на постели, я включила лампу и снова схватилась за ручку.


PS. Хоть я и не смогу присоединиться к тебе в твоей комнате, я была бы очень признательна, если бы ты снял на видео, как ты ласкаешь себя. Мне нравится кончать, фантазируя на эту тему. Думаю, я смогу добиться удовольствия куда быстрее, если буду наблюдать за тобой, а не за образами в своей голове. Заранее спасибо!


Хихикая, я сунула письмо обратно в конверт и заклеила его. «Саймону», – написала я на конверте, украсив все большим сердечком. Задремать после этого оказалось совсем нетрудно. Я заснула так крепко, что проспала. Опять проспала.

Глава 13. Бриджит

– Мам. Мам! Мам! – Брендан энергично потряс меня за плечо.

Ничего не соображая, я открыла мутные спросонья глаза.

– Сколько времени?

– Половина девятого. Я опять опоздаю в школу.

– Черт! – я выскочила из кровати.

– Не забудь пополнить ругательную копилку, – проворчал Брендан по пути из комнаты.

– Бегом! Чисти зубы! Одевайся! – рявкнула я ему вслед.

В ванной я первым делом схватилась за зубную щетку. Быстро прополоскав рот, я кое-как затянула волосы в хвостик.

– Ну что, готов? – крикнула я, натягивая рабочие брюки. Счастье еще, что я носила униформу.

– Есть хочу, – прохныкал Брендан из своей комнаты.

– Сейчас я поджарю тебе тост. Будешь жевать по дороге в школу.

Одевшись, я принялась лихорадочно заправлять постель. В спешке я наскочила на открытый ящик стола и ушибла коленку. От боли у меня перехватило дыхание. «Черт возьми!» – выругалась я, когда ко мне наконец вернулся голос. Я с такой силой захлопнула ящик, что со стола упала ручка. Плевать, подберу позже. Я успела дойти до дверей, когда память услужливо подсказала: там, где ручка, должно быть и письмо. Но куда же я его дела?

Похоже, когда я уснула, конверт еще был у меня в руках. Я принялась перерывать постель, чувствуя, как к горлу подступает удушливый страх. Я упала на колени и заглянула под кровать. Потом принялась вытряхивать все из ящиков стола. Никаких следов письма.

– Брендан! – бросилась я в комнату к сыну. Тот уже надевал рюкзак.

– Ты, случайно, не видел в моей комнате письма?

– Того, что было адресовано Саймону?

– Да, да, того самого, – я затаила дыхание.

– Оно валялось на полу, когда я первый раз пришел будить тебя. Но ты спала как убитая.

– И где письмо?

– Отдал его Саймону, – сообщил Брендан как о чем-то само собой разумеющемся.

* * *

Может, он не успел его прочитать.

К тому времени, когда я собралась с мыслями и выскочила во двор, машины Саймона уже не было видно. Усадив Брендана в наш автомобильчик, я велела ему пристегнуться, а сама снова бросилась в дом. Комната Саймона выглядела чистой и опрятной. С первого взгляда конверт обнаружить не удалось, и я поспешила к угловому столику. Здесь не было ничего, кроме ноутбука, блокнота, пары ручек и стопки медицинских книг. Подавив чувство вины – как-никак вторгаюсь в чужую жизнь, – я принялась рыться в ящиках стола. Никакого письма.

С опаской оглянувшись на дверь, я направилась к ночному столику и распахнула дверцы. Первым делом мой взгляд задержался на пачке презервативов с маркировкой XL. Самые большие? Моя фантазия тут же включилась на полную мощность, но уже в следующую секунду я вспомнила, что нахожусь здесь вообще-то с другой целью. Письма под пачкой не оказалось. Какие-то ключи, витамины и стопка бумаг от адвоката. Трясущимися руками я запихнула все обратно.

Если я где еще и не смотрела, так это в тумбочке. Обойдя кровать с другой стороны, я открыла верхний ящик… и чуть не заорала от облегчения. На меня смотрел знакомый конверт. Я схватила его и только тут поняла, что конверт открывали. А письмо… исчезло.