Ви Киланд - Мой породистый британец

– Мне ты кажешься вполне даже взрослым.

– Правда? Вообще-то я имел в виду вот это, – указал я на свою голову. – Порой я чувствую себя настоящим ребенком. А ты еще дорастешь до того возраста, когда вынужден будешь бриться чуть ли не ежедневно… чтобы не превратиться в Санта-Клауса.

– А ты будешь похож на Санту, если перестанешь бриться?

– Пожалуй, – ухмыльнулся я. – Из меня получится тот еще Санта: высокий, белокурый, с аккуратной бородкой.

– Круто!

– Давай-ка вытираться, – я взялся за полотенце.

– Ты на меня сердишься? – спросил он внезапно.

– За бритье? Да нет, все в порядке.

– Нет, я о другом. Просто ты перестал с нами завтракать и больше не возишь меня в школу. Я в чем-то провинился, да?

Черт возьми! Сердце у меня болезненно сжалось. Втайне я надеялся, что Брендан не станет переживать насчет моих новых привычек. Присев на корточки, я посмотрел ему в глаза.

– Да что ты, малыш. Нет, конечно.

– Тогда почему ты перестал играть со мной?

Конечно, я мог бы соврать, что был занят, но не стал этого делать. С другой стороны, разве мог я сказать открытым текстом, что стараюсь держаться от него подальше, чтобы он не успел привыкнуть ко мне?

Брендан продолжал печально смотреть на меня, и я не выдержал.

– Знаешь что… завтра у меня свободный вечер. Почему бы нам не сходить в парк, погонять там мячик? Заодно можно будет угоститься мороженым.

– Ура! – запрыгал он от радости.

– Вот и хорошо, – улыбнулся я, хоть на душе у меня кошки скребли.

– Что тут происходит? – раздался у меня за спиной голос Бриджит.

Я оглянулся. Щеки у нее раскраснелись. Волосы растрепались от ветра.

– Мы… у нас тут мужской разговор.

– В самом деле? – она окинула ванную скептическом взглядом. – А что тут делает эта бритва? И раковина забрызгана водой.

– Все в порядке, Бриджит. Мы уже все уладили.

Она перевела взгляд на сына.

– Брендан, если не ошибаюсь, ты должен был готовить уроки.

– Прости, ма.

– Ступай к себе в комнату.

Брендан без дальнейших разговоров поспешил к себе. Ну а я отправился за Бриджит на кухню.

– И все-таки, что он там делал? – поинтересовалась она.

– Я обещал, что не скажу тебе.

– Ну вот еще! – фыркнула она.

– Ладно, только не говори, что я проболтался. В общем, он хотел побриться.

Глаза у Бриджит округлились.

– Что?

– Ну да.

– Господи, – у нее вырвался нервный смешок.

– Просто он услышал в школе, что волосы отрастут быстрее, если начнешь бриться.

– Даже не знаю, что я буду делать с этим мальчишкой, когда он повзрослеет.

– Думаю, ты справишься. До сих пор же справлялась. Тут главное – не торопиться.

– Счастье еще, что он не порезался. Спасибо, что остановил его. Я-то думала, что он спокойно сидит у себя в комнате!

– Брендан сказал… – я нерешительно взглянул на Бриджит, не зная, стоит ли продолжать, – он запомнил, как его отец брился. Думаю, это и подтолкнуло его взяться за бритву.

Бриджит задумчиво кивнула.

– Он мало что помнит про Бена. Так, какие-то случайные моменты. Да это и неудивительно. Бен много работал и редко бывал дома. Теперь его роль перешла ко мне.

Я прислонился к кухонной стойке.

– Мои родители тоже много работали, но мне и в голову не приходило упрекать их в этом. Наоборот, я еще больше ценил часы, которые мы проводили вместе.

– А кем они работали?

– Мой отец – офтальмолог. У него и сейчас практика в Лидсе. Мать – школьная учительница.

– Здорово. У тебя, наверно, было хорошее детство?

– Замечательное. Пока… пока все не изменилось.

Встретившись с ней взглядом, я почувствовал желание продолжить.

«Давай, расскажи ей».

– Я редко… никогда не говорю об этом.

Я посмотрел в окно, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями.

– Ты как-то спросила меня, почему я решил стать доктором, и я сказал, что мне нравится спасать человеческие жизни…

– Я еще подумала, что за этим кроется какая-то история.

– Верно, – я вздохнул, собираясь с мыслями. – У нас с Каллиопой был друг, которого звали Блейк. Мы всегда держались вместе, как три мушкетера. Однажды – нам тогда уже исполнилось по шестнадцать – мы отправились на каникулы в Шотландию, в гости к Каллиопе. У ее родителей дом на берегу озера. И вот нам троим пришла в голову гениальная мысль отвязать маленькую лодочку и поплавать на ней посреди ночи. Но в лодке было всего два спасательных жилета. Один мы отдали Каллиопе, а второй… Блейк настоял, чтобы второй надел я. Он сказал, что так будет лучше, потому что я плохо плаваю. Не знаю, почему я согласился…

Дул сильный ветер, и лодку здорово качало. Мы были уже далеко от берега, когда она перевернулась. Блейк сразу начал тонуть. Я попытался спасти его, но в такой темноте было трудно что-то разглядеть.

Я на мгновение прикрыл глаза.

– Его тело нашли только через три дня.

– А я-то думала, ты ни разу не сталкивался с серьезной потерей, – прошептала Бриджит.

– Конечно, это не совсем то, что довелось пережить тебе, но смерть Блейка полностью изменила мою жизнь. Не сумев спасти друга, я делаю сейчас все, чтобы спасать других людей. Не проходит и дня, чтобы я не думал о том, каким мог бы стать сейчас Блейк. Я так и не смог простить себя за то, что позволил ему залезть в лодку без спасательного жилета.

– Мне так жаль.

Не медля ни секунды, Бриджит притянула меня к себе и крепко обняла. Я тоже обнял ее, ощущая тепло и умиротворенность.

Она посмотрела на меня, и я замер. Эти глаза умоляли о большем. Забыв обо всех предосторожностях, я наклонился, чтобы поцеловать ее в губы.

Звонкий топоток раздался в коридоре. Я тут же отвернулся к раковине, сделав вид, будто мою посуду. На кухню влетел Брендан.

– Мам, а давай сделаем на вечер картофель фри!

– Конечно, детка, – улыбка далась Бриджит с большим трудом. – Все, что пожелаешь.

– Ура!

Развернувшись, Брендан умчался к себе в комнату. Бриджит выглядела смущенной, даже пристыженной. А я знал только то, что хочу ее больше всего на свете. Я понимал, что это неправильно, но не знал, что мне делать с собой и своими чувствами.

Весь этот вечер я только и думал о том, как мне быть дальше. Наконец, не выдержав, я схватил ручку и принялся записывать все то, что сказал бы Бриджит, будь у меня чуть больше мужества.

У меня и в мыслях не было отдавать ей это письмо.

Но ближе к ночи, следуя внезапному импульсу, я схватил листок и сунул под дверь ее спальни.

Как это все некстати!

Саймон едва не поцеловал меня.

Мало того, он возбудился.

Я прямо-таки чувствовала его эрекцию.

Все это было совершенно некстати, но мне никак не удавалось вернуться в норму. Я продолжала думать о нем, представлять, что бы могло случиться, не появись на кухне Брендан.

У меня не было привычки развешивать по дому фотографии Бена – сразу накатывали болезненные воспоминания. Но один снимок я все-таки держала в ящике ночного столика. Порой, когда все валилось из рук, я доставала фото и мысленно просила у Бена совета. Но сегодня я вынула его по другой причине. Меня не покидало чувство вины: впервые после смерти мужа я прониклась чувствами к другому мужчине. Я сделала шаг в новую жизнь.

Другое дело, что я не могла идти в эту жизнь рука об руку с Саймоном. Он собирался вернуться в Англию, так что ни о каком совместном будущем не могло быть и речи. К тому же Каллиопа как-то проболталась, что Саймон не хочет детей. Конечно, он неплохо ладил с Бренданом, но дружить с ребенком и заменить ему отца – разные вещи. А моему будущему мужу так или иначе придется примерить на себя эту роль.

Существовала сотня причин, по которым мы с Саймоном не могли считаться хорошей парой, так что мне всячески стоило игнорировать эту симпатию. Я легла в постель с твердым намерением выбросить Саймона из головы, но тело не желало внимать голосу разума. Раз уж у меня не было возможности почувствовать на себе руки Саймона, я решила дать волю своим рукам. Как-никак, мне уже доводилось мастурбировать на этого мужчину.

Первым делом я встала, чтобы выключить свет, и тут заметила у двери сложенный вдвое листок бумаги.

Я подняла его с пола и принялась читать. Ничего подобного, признаться, я не ожидала.

Дорогая Бриджит,

Вряд ли я когда-нибудь наберусь мужества сказать тебе это в лицо. Тебе, в свою очередь, совсем не обязательно признавать, что ты читала мою писанину. Сделай вид, что ничего такого не было, а я обещаю подыграть тебе.

Итак, поехали.

Мы с тобой совершенно не подходим друг другу. Мы оба это знаем. Ты – последняя женщина на земле, которая должна была бы заводить меня. Ты замечательная мать, для которой сын всегда будет на первом месте. Ну а я… я развязный и беспечный англичанин, временный обитатель этого дома и этой страны.

Но вот какая штука: запретный плод и правда сладок. По непонятной для меня причине я только и думаю, что о тебе. И мысли мои не назовешь пристойными.

Я хочу тебя.

Точнее, я хочу довести тебя до оргазма. Сделать так, чтобы ты кричала и кричала, без остановки повторяя мое имя, пока мы будем трахаться. Меня заводит сама мысль о том, на что это будет похоже, ведь ты так давно не спала с мужчиной.

Эти фантазии доводят меня до безумия. Я перестал мечтать о других женщинах – они больше не вызывают у меня желания.

Я бы ни за что не признался в своих чувствах, если бы не думал, что они найдут в тебе отклик. Не знаю, догадываешься ты или нет, но желание написано на твоем лице так же ясно, как дни недели на твоих трусиках. Не исключено, что я пишу это с такой легкостью, поскольку сам чувствую нечто подобное. Какими бы грубыми ни казались мои шуточки насчет секса, мое влечение к тебе совсем не шутка.