Юлия Резник - Мой папа — суперзвезда

Когда они приехали домой, Влад отнес Ваську в спальню. Укрыл ее одеялом и замер, вглядываясь в её черты. Подумать страшно, но ведь ее действительно могло и не быть! Если бы Алька сделала аборт, он бы никогда… никогда не узнал, что у нее его нос… его волосы и пальцы на ногах. Он бы никогда не услышал, как она поет, с каким восторгом каждый раз кричит, а не говорит, слово «папа»…

— Эй… Ты что здесь сидишь?

Влад покачал головой. Подозвал Аню к себе ладонью и, уткнувшись лбом ей в живот, прошептал:

— Ребенок — это самое лучшее, что может случиться, правда?

— Ну… Я даже не знаю. Есть еще кое-что, что я бы могла отнести к разряду «лучшего».

— И что же это?

— Ты… То, как я люблю тебя…

— И я люблю. Ты ведь знаешь, как сильно… я тебя люблю.

— Знаю.

— Это хорошо… Это хорошо, Нюська. Пожалуйста, пообещай мне…

— Все, что угодно.

— Пообещай, что никогда меня не оставишь. Что бы ни произошло, в какое бы дерьмо я не вляпался… Пожалуйста, пообещай!

— Ты меня пугаешь, Влад. Пожалуйста, если что-то случилось, ты можешь мне смело рассказать.

— Просто пообещай, что всегда будешь со мной.

Влад запрокинул голову и уставился на Аню тяжелым немигающим взглядом.

— Я всегда буду с тобой. Всегда… Это не обсуждается.

Влад медленно качнул головой и, поднявшись с Васькиной кровати, подхватил Аню на руки.

— Спина, Влад…

— Ничего ей не будет.

— Но…

— Нюсь, заткнись, а? Я хочу носить тебя на руках. И я буду. Обхвати меня ногами, — прохрипел Санин, ведя большим пальцем вдоль желобка позвоночника. Аня послушно скрестила лодыжки у него за спиной и выгнулась, словно кошка.

— Ты голая…

— Здесь? — Аня поерзала. — Да… Я сняла трусики, когда приняла душ.

Влад застонал. Выругался тихонько. Аня не слишком расслышала его слова, что-то про демона, которого он породил.

— Вкусная, сладкая… моя… — шептал Влад по дороге в их комнату. В тот вечер он был сам на себя не похож. Слишком нетерпеливый, слишком жадный… Во всем, что он делал, как ее ласкал, с каким напором добивался её ответа, присутствовал какой-то надрыв, который она чувствовала всем своим существом. Который пугал ее до дрожи в коленях.

Дверь в спальню захлопнулась с легким щелчком. Аня всхлипнула и поерзала, предвкушая, как это будет. Каждый раз, занимаясь любовью с Владом, она уносилась все дальше и дальше к звездам, и ей все сильнее хотелось вернуть ему хоть крупицу того удовольствия, что получала сама. Влад осторожно опустил ее на кровать и Аня, наконец, решилась. Потянула за язычок молнии, спустила брюки и белье вниз и под его горящим сумасшествием взглядом обхватила губами.

Поначалу ее движения были осторожными и несмелыми, но очень скоро Аня вошла во вкус.

— Нюська… Девочка моя… — шептал бессвязно Влад, толкаясь навстречу движениям ее рта, путаясь в распущенных по спине волосах, и в своих мыслях путаясь. То погружаясь на самое дно океана страсти, то выныривая на поверхность. Он не мог скрывать от нее правду, когда она так отчаянно, так бесстрашно отдавала ему всю себя. Но в то же время его не отпускал страх. Что будет, когда эта самая правда всплывет на поверхность? Что, мать его, будет? Как она отреагирует, что сделает, или скажет? Поймет ли его? Простит? Так много вопросов, ответов на которые просто не было. Так много чертовых вопросов…

Влад резко отстранился. Подхватил ничего не понимающую Аню под локти, заставив подняться, и заглянул ей в глаза. Такие голодные, но такие растерянные…

— Почему ты… Тебе не понравилось?

Влад затряс головой:

— Понравилось. Просто я хотел… хотел… — он не нашелся с ответом. Погладил ее по щеке и, склонившись к губам, медленно поцеловал. Губы Нюськи имели его вкус. И от этого крышу сносило напрочь. Влад застонал, подтолкнул Аню к кровати, опрокинул на спину и накрыл ее своим телом. Он больше не сдерживал свою страсть. Было поздно. Она вырвалась из-под контроля и разлилась по телу. Все другое забылось, отошло на второй план. Осталась лишь его острая в ней нужда. Остался лишь голод. Влад дорвался… до её губ, до её гладкой, как шелк, кожи. И до ее мягкой, исходящей соком плоти. Он развел ноги Ани и, уже зная, как она любит, принялся ласкать ее языком, губами, пальцами… Ему так нравилось балансировать с ней у этой зыбкой черты. Подводить к краю и замирать над бездной. В абсолютной тишине, нарушаемой лишь звуками их надсадного дыхания.

— Влад… Что ты…

— Перевернись! Вот так. На колени. Обопрись руками.

Влад обхватил член рукой. Пережал у основания и толкнулся между её широко расставленных ног. С силой. Так, как давно хотелось. Отступил. Почти полностью вышел и снова в неё ворвался. Так глубоко… Так невыносимо глубоко. Зубы сжались где-то у основания шеи, одна рука обхватила Аню за живот, вторая легла на грудь. Влад двигался в ней с такой яростной силой, что та просто не могла выдерживать его натиск, и если бы он её не держал — ничего бы не вышло.

— Влад! Влад… Влад… — бессвязно повторяла его имя Аня. И это тоже не добавляло выдержки. Ведь это он — он, и никто другой, был причиной её безумия.

В какой-то момент Аня резко выгнулась. Взмыла вверх, прижимаясь к нему спиной, опустила пальцы на влажный, истерзанный ласками бугорок и закричала, забилась в оргазме, который судорогой прокатился по ее телу. Он едва не кончил от этого. Но в последний момент опомнился. Влад очень хотел увидеть свою Нюську беременной. Очень… Но сейчас это было бы нечестно по отношению к ней. Это было нечестно. Гори оно все в аду.

Когда страсти утихли, и Аня расслабленно лежала у него на груди, она спросила:

— Ты передумал насчет малыша? Думаешь, нам не следует торопиться?

Влад замер. Пальцы, которыми он поглаживал хрупкую, покрытую испариной спину, одеревенели.

— Ну-у-у… Ты ведь восстановилась в университете. А потом сразу в декрет?

— Да, логики мало, — улыбнулась ему в бок Аня и… расслабилась, да. А он только тогда понял, какой напряженной её была спина.

— У нас все впереди, Нюська. Спешить некуда.

— Некуда, — согласилась Аня и, потянувшись до хруста в костях, зевнула.

— Спи. Хочешь ведь.

— Хочу. Но с тобой побыть хочу еще сильнее.

— Побудешь. Я все время с тобой.

— Да. И так глупо, что я до сих пор не могу поверить, что это на самом деле. Все время жду какого-то подвоха.

Влад скосил взгляд, в глубине души понимая, что чем раньше они поговорят, тем, наверное, лучше. Ожидание смерти гораздо хуже ее самой. Но когда он, было, решился, Нюська уже спала. А утром… утром его смелость испарилась. День выдался сонным, небо нахмурилось и пролилось на землю ливнем. Они с Аней лежали под одеялом и, глядя на разгулявшуюся за окном стихию, шептались о каких-то мелочах. По выбившейся простыне к ним в постель пытались взобраться подросшие котята. Васька поглядывала на них с улыбкой, возвращала на пол и вновь утыкалась в подаренный Владом планшет. Наверное, опять о чем-то переписывалась с Лилькой.

— Надо бы позвать в гости Веселых, — будто читая мысли Санина, зевнула Аня.

— Надо бы.

— Может быть, завтра?

— Завтра у меня репетиция, а послезавтра еще один кастинг.

— Правда? Ты ничего не говорил…

— Забыл. Я с тобой вообще обо всем забываю.

— И мне это нравится…

— Кстати, Васька… Васька!

Васька вытащила наушник из одного уха и уставилась на отца:

— Чего?

— А что ты скажешь насчет работы?

— Работы? Это такой вопрос с подвохом? — пошевелила бровями девочка. Влад рассмеялся:

— Нет. Никакого подвоха. Мне очень понравилось, как звучал твой голос в

новинке.

— И? — насторожилась девочка.

— Я хотел бы записаться с тобой.

Васька вскочила на ноги, хотя до этого расслабленно лежала на животе и лениво махала в воздухе согнутыми в коленях ногами.

— В смысле — записаться? Послушать, как мой голос будет звучать в записи?

— Послушать, — согласился Влад. — И если все выйдет так же хорошо, как вчера — записать трек. Думаю, он взорвет все чаты. Ты пела просто невероятно.

— Спасибо, — буркнула Васька, вновь перехватывая карабкающегося по простыне Пушистика.

— Тебе не за что меня благодарить. Это правда. Но если ты не хочешь — то ничего страшного. Я почему-то подумал, что тебе это может быть интересно.

— Мне интересно! Только страшно немного…

— Эй, чудик! Ну, а страшно чего? Не получится — ну, и хрен с ним. Подумаешь. Я в принципе не очень-то и хочу, чтобы ты в артистки подалась.

— Правда?

— Ну, а чего мне врать?

— Это хорошо. Потому что я еще не определилась, кем хочу стать, когда вырасту. Может быть, врачом, как мама.

— Мама еще не врач, — вздохнула Аня, не открывая глаз, потому что было ужасно лень. Да и не нужно ей больше было за всем присматривать. Держать под своим контролем. С этим Влад и сам отлично справлялся. И это было так круто, Господи. Она и не знала, как это. Расслабиться. Снять с себя всю ответственность просто потому, что кто-то другой, более сильный, без слов взял ее на себя.

— Но будешь, — уверенно сказал Влад. — Тебе всего-то два года осталось.

— А потом еще интернатура! Год или два… смотря какую специализацию выберу.

— А в этом плотном графике есть место, чтобы родить мне сестру? — скороговоркой выпалила Васька и покраснела. А Влада будто пнули под дых. Он-то и Нюське не знал, как все объяснить, что уж говорить о Ваське? Разве десятилетняя девочка сможет понять, что её отец любит одну женщину, а ребенка ждет от другой? Он и сам не понимал, как такое возможно.

Так. Стоп! Какого ребенка? Он что же… выходит, уже все решил?