— Та самая Нира, которая научила тебя постельному трюку с перышком?

— И медом. Она — женщина с разнообразными талантами.

— Вероятно, мне следует с ней познакомиться.

Роксана отмахнулась от докучливого комара.

— Это невозможно. Отец слишком дорожит ею, чтобы разрешить общаться с посторонними мужчинами.

Не было необходимости сообщать Александру, что Нира гораздо старше отца и растолстела так, что уже не в состоянии ходить, и ее таскают на носилках преданные слуги.

— Нира, должно быть… — Александр резко осадил лошадь. — Подожди, что это слева?.. — Он соскочил с коня и вытащил кинжал. — Это растение — оно тебе знакомо? — Он показал пальцем на бледно-розовый цветок.

— Да. — Она остановила лошадь. — Его корень используется при лечении ожогов. В степях этих цветов бесчисленное множество. Летом они покрывают все вокруг, словно прекрасный ковер, сотканный самими богами.

— Мне необходимо иметь этот цветок в своей коллекции. Я посылаю в Македонию целые повозки растений и других образцов живой природы. Я создал величайший музей мира. Каждый экземпляр подробно описывается, — пояснил он. — Идея создания музея принадлежит Аристотелю, но даже он не понял, насколько…

— Но цветок увянет! — заметила Роксана.

— Его высушат, положив под пресс. Ты должна будешь написать все, что тебе о нем известно, чтобы можно было его классифицировать. Я не ожидаю от тебя понимания, поскольку ты женщина. Но ты не сообщила мне название этого растения. Что это… — В серо-голубых глазах мелькнула тревога. — Там! — Он бросил цветок и вскочил на лошадь. — Смотри!

Роксана подобрала поводья, заметив движение в высокой траве. Почти одновременно они с Александром повернули коней и понеслись к сопровождавшим их солдатам. Позади них по долине, издавая гортанные воинственные крики, неслась целая сотня диких наездников.

— Скифы! — воскликнула Роксана.

— Поезжай к скале Согдианы! — приказал Александр, выстраивая своих людей в боевой порядок. — Мы их задержим.

Македонцы надели шлемы и отвязали прикрепленные к седлам круглые щиты. Построившись клином, они бросились навстречу атакующим врагам.

Роксана оценила расстояние, которое ей предстояло преодолеть, чтобы оторваться от скифов — десять, возможно, двенадцать миль. Если бы под ней был серый жеребец Кайана или ее собственная быстроногая кобыла, она могла бы попытать счастья. Но греческий мерин, на котором она отправилась на прогулку в этот день, был лучше приспособлен к тому, чтобы нести большой груз, а не быстро скакать. Поэтому существовала опасность, что ее могут догнать более резвые степные лошадки скифов. Ударив пятками в бока вороного, она поскакала вслед за Александром и его македонцами. «Если меня поразит скифская стрела, — подумала она, — то, по крайней мере, не в спину».

Когда вышколенные воины Александра врубились в гущу скифов, роговой лук уже был в руке Роксаны, а выпущенные ею стрелы влились в общий поток. Вокруг раздавались крики людей и ржанье лошадей. Запах крови привел в неистовство мерина Роксаны, и вороной ударил передними копытами упавшего скифа, проломив ему череп. Она выпустила очередную стрелу, попав в горло седобородому воину. Прямо перед ней греческая лошадь попала копытом в ямку и полетела на землю вместе с всадником. Роксана дернула поводья, и мерин почти с места перелетел через пытавшихся подняться человека и лошадь и продолжил свой безумный бег.

Рядом с Роксаной появился скифский всадник. Сталь клинка засверкала в ярких лучах солнца, когда вражеский воин взмахнул своей кривой саблей. Роксана вцепилась в гриву вороного и пустила своего более тяжелого коня в лобовую атаку. Удар при столкновении был такой силы, что она едва не вылетела из своего седла с высокой лукой. Из колчана выпали две стрелы, но ей удалось удержать в руке лук. Лохматая скифская лошадка, визжа от боли, свалилась со сломанной ногой, а наездник полетел под копыта лошадей его завывающих собратьев.

Александр развернул свою кавалерию и выстроил конников для второй атаки. Их строй на мгновение разомкнулся, чтобы пропустить в тыл Роксану и ее вороного скакуна. Упавший перед ней греческий солдат ухитрился снова сесть в седло и теперь быстро приближался к товарищам по оружию.

— Будь ты проклята, Роксана! — выругался Александр. — Я ведь приказал тебе уехать!

Она сплюнула в пыль и ответила ему непристойным жестом.

На конях оставалось три дюжины македонцев, но поле было усеяно множеством упавших скифов; некоторые из них были мертвы, а другие получили серьезные ранения. Атака закаленных в боях македонских ветеранов ужасала своей мощью и эффективностью. Теперь Роксана понимала, почему армия Александра смогла завоевать империю персов. Юноша-принц, живший в ее душе, был восхищен его военным гением.

— Держись поближе ко мне! — крикнул Александр.

Его глаза под шлемом с красным плюмажем метали молнии, а их обычно серо-голубой цвет сменился на почти черный. Этот ублюдок явно наслаждался развернувшейся схваткой.

— Я постараюсь, — ответила она. — Кто-то же должен прикрывать твою спину!

Снова отряды противников понеслись навстречу друг другу. В последний момент македонцы свернули влево и промчались вдоль правого фланга скифской орды, а затем снова развернулись — с почти механической точностью — и ударили по скифам сзади, устроив страшную резню. Александр казался неуязвимым и уничтожал одного противника за другим, не придерживая своего коня. Ошеломленные невиданной тактикой македонцев, превосходящие их численностью скифы рассыпались в разные стороны, намереваясь перегруппироваться.

Роксана старалась держаться за Александром. Мускулистое тело ее супруга и его меч по эфес были покрыты кровью, а крики, срывавшиеся с его губ, оказались не менее воинственными, чем вопли скифов. Обнаружив, что ее колчан пуст, Роксана выпустила последнюю стрелу и стала защищаться кривой саблей, сразив одного покрытого татуировками степняка, а затем и второго.

Шум битвы оглушал ее, казалось, что время почти остановилось, а люди и кони двигаются слишком медленно. Неожиданно из травы поднялся скиф и вонзил копье в горло лошади Александра. Ноги серого коня подкосились, и он рухнул на землю. Вороной Роксаны скакал сразу за ним. Она вылетела из седла в то же мгновение, когда ее лошадь врезалась в умирающего серого жеребца. Роксана больно ударилась о землю и покатилась кувырком, крепко сжимая саблю в руке.

Побледневший Александр лежал неподвижно; его темные волосы пропитались кровью. Потрясенная падением, лихорадочно глотая воздух, Роксана подползла к нему и встала над ним. Прямо на нее с криком галопом несся вражеский воин. Она сделала шаг в сторону и, обманув противника, глубоко вонзила ему саблю в бедро.

Сражение перешло в ряд отдельных стычек, завязавшихся вокруг Роксаны и все еще неподвижного Александра. У нее не было времени, чтобы беспокоиться о судьбе оставшихся в живых греков, и она наносила удары саблей, снова и снова, пока рука не занемела, а ноги уже едва держали ее.

Раздавшийся позади крик разрушил охвативший ее ледяной экстаз боевого безумия. Она развернулась и оказалась перед рыжим скифом с двузубым копьем. Внезапно окружающий мир наклонился и растворился во мраке. Она опустилась в траву и погрузилась в небытие.

Серая пустота затряслась, и Роксана ощутила в голове ноющую боль. Во рту пересохло, а тело саднило в дюжине мест. Она осторожно приоткрыла глаза, ровно настолько, чтобы увидеть очертания головы и ушей лошади. Движение, которое она ощущала, оказалось не чем иным, как мерным галопом лошади. Что же ее удерживает? Роксана пошевелилась, и тут же раздался хриплый мужской голос и она ощутила железную хватку чьей-то руки.

— Отлично! Значит, ты не мертва. А я боялся, что, прихватив тебя с собой, напрасно потратил время и силы. — Мужчина говорил на языке скифов, и от него, впрочем, как и от лошади, невыносимо воняло.

Тело Роксаны обмякло — она сделала вид, что потеряла сознание.

«Нужно попытаться вспомнить… Только бы прекратилась эта пульсирующая боль в голове! Александр… Жив ли он? Или его прекрасная голова уже свисает с седла какого-нибудь скифского налетчика?» К горлу подступила тошнота, но она сдержала позыв рвоты. Впереди и сзади ехали другие степные всадники, но Роксана не могла знать, сколько всего их осталось.

Наступила ночь. На затянутом облаками черном небе не было ни одной звезды. Перед ними протянулась бесконечная, поросшая травой степь, но боевой отряд скифов двигался уверенно, руководствуясь звериной интуицией.

Сколько времени прошло после сражения? Роксана не имела никакого представления, были это минуты, часы или дни. Без луны и звезд она не могла определить время хотя бы приблизительно. Это мог быть любой момент между закатом и рассветом. Спасся ли кто-нибудь из сопровождения Александра? Есть ли у скифов другие пленники? Она не могла ответить себе ни на один из многочисленных вопросов, теснившихся в голове.

Ее охватила паника, наполняя сознание ползучим ужасом. Страх разлился по жилам, леденя кровь. Скифы… Все детские ночные кошмары и бесчисленные чудовища атаковали сейчас ее разум, и она до крови прикусила губу, чтобы не закричать, и стала мысленно собирать осколки надежды.

Александр не мог погибнуть. Он объявил себя бессмертным сыном Зевса и должен остаться в живых. А раз так, он спасет ее. Он считал ее своей собственностью, она принадлежала только ему. Александр придет за ней даже в том случае, если на его пути встанут все демоны подземного царства Аида.

По ее телу прошла волна энергии. Согдианский принц и воин не должен бояться этих степных волков. Разве она перестала быть им? Ей только нужно оставаться в живых достаточно долго, чтобы Александр мог вызволить ее из плена. Если бы только не этот стук в голове, мешающий думать. Она должна придумать план… должна перехитрить врагов.