Игриво хлопнув ее по спине, он босиком направился к выходу, остановился и посмотрел на нее.

— Освободись от него, — сказал он.

— Это не то, что ты думаешь. Александр больше не имеет надо мной власти.

— Позволь мне любить тебя.

— Не знаю, суждено ли мне стать чьей-то женой.

Он пожал плечами.

— Можешь думать сколько захочешь, но знай: я не буду стоять в стороне и никому не позволю завладеть тобой.


У Вала усилился жар. Госпожа Алисса вызвала врачевателя и попросила его применить все свое искусство. Роксана омыла Вала прохладной водой, поговорила с врачевателем и осмотрела его запас снадобий.

Кайан в волнении расхаживал по комнате, ругался и угрожал врачевателю.

Юрий затих и помрачнел.

— Он не умрет, правда, Кайан? — спрашивал он. — Я не хочу, чтобы он умирал.

— Нет, он не умрет, — отвечал Кайан. — Мы не допустим этого.

Вал был в бессознательном состоянии, из которого Роксане не удавалось его вывести. Но она не сдавалась и при помощи гусиного пера по капле заливала в рот мальчика смесь вина с медом.

Жар не снижался.

Роксана осмотрела рану Вала и определила, что нагноения нет.

— Рана неглубокая и кровоточила. Нагноения не может быть, — объяснила она Кайану.

— В мальчика вселился злой дух, — настаивал врачеватель. — Нам следует позвать жреца и принести жертвы богам…

— Мы не можем звать жреца, — возразила госпожа Алисса. — Это слишком большой риск.

— Тогда мальчик погибнет! — сказал врачеватель. — Мне жаль, госпожа. Я сделал все, что в моих силах.

— Тогда уходи, — сказала Роксана, — но оставь мне свои снадобья.

Кайан держал Вала на руках. Ему казалось, что мальчик весит не больше пушинки. Неужели лихорадка сожжет его сына?

— Сделай хоть что-нибудь, — попросил он Роксану.

— Мы победим огонь огнем, — ответила она.

— Да, — сказала госпожа Алисса, — я слыхала, что персияне поклоняются огню.

— Нет, — возразила Роксана, — мы не персияне и не поклоняемся огню. Мы следуем пути Зенд-Авесты. Мы верим в то, что Ормазд является добрым духом, а Абриман — духом зла. Оба они ведут постоянную борьбу, но в конце победит добро.

— Значит, у вас два бога? — спросила госпожа.

— Нет, у них один Создатель, — сказал Кайан. — Огонь является символом нашей веры. — Он посмотрел на сына и подумал, что не имеет права говорить о Создателе. — Веры нашего народа, — исправился он. Ему не хотелось, чтобы Юрий понял его сомнения. А если он не прав, если бог существовал и его волновали ничтожные дела людей, то почему он наказывал Вала?

— Мне нужна жаровня, — сказала Роксана.

Кайан проглотил комок в горле.

— Ты уверена, что у него хватит сил выдержать эту боль?

— Ему придется найти в себе силы, — ответила она. — Если рану не прижечь, она нагноится, и мы потеряем его.

— Лучше бы это испытание досталось мне!

— Или мне, — ответила она. — Но обстоятельства сложились по-другому.

— Можешь взять мой меч.

Роксана покачала головой.

— Он слишком большой. Я лучше воспользуюсь своим кинжалом.

Слуги принесли глиняную жаровню и поставили ее на пол. Роксана протерла кинжал уксусом и крепким вином, затем положила его на раскаленные угли.

— Что вы делаете? — спросила госпожа Алисса.

— Она использует силу огня, чтобы изгнать злого духа из раны моего сына, — ответил Кайан. Он прижал мальчика к груди, поцеловал его в горячий лоб и положил на ложе. — Я буду держать его за плечи и за руки. Нужно позвать Тиза, чтобы он подержал его ноги.

Пожилая гречанка послала слугу за Тизом.

— Вы уверены, что это то, что необходимо? — спросила она Роксану.

— Нет, — пробормотала та, — но я не знаю другого способа.

Юрий подошел к ложу, на котором лежал Вал.

— Она что, хочет обжечь его?

Кайан кивнул.

— Смотри и запоминай. Так мы поступали во время войны, если рана была очень большой или была отрублена рука или нога.

— Ему будет больно? — спросил Юрий.

Он не мог солгать ему.

— Да.

Юрий сжал кулаки и угрожающе посмотрел на Роксану.

— Если он умрет, я убью тебя! — крикнул он.

— Юрий! — пристыдил его Кайан. — Как ты можешь…

— Пусть говорит то, что у него на сердце, — сказала Роксана. Она нагнулась и взяла Юрия за руку. — Не всегда легко делать то, что необходимо, — сказала она. — Мне понадобится смелость, чтобы попытаться спасти его. Можешь дать мне взаймы немного своей смелости?

Юрий задумался, потом кивнул.

— Да, если это поможет Валу.

— Хорошо, — сказала она. — Ты будешь стоять рядом, и мы вместе сделаем это. И если он не выживет, то решишь, хочешь ли убить меня.

— Договорились, — ответил Юрий.

Пришел Тиз, и Кайан показал ему, как он должен держать Вала. Бактрийский лучник ничего не сказал и встал у ног мальчика.

Когда бронзовое лезвие кинжала раскалилось докрасна, Роксана взглянула на Кайана и кивнула. — Да направит мои руки Ормазд! — произнесла она.

Кайан замер, ожидая, что произойдет дальше.

Вал пронзительно закричал.

Глава 18

Эта ночь была очень трудной. Дважды Роксане казалось, что они теряют ребенка. Кайан, не находя себе места, бродил по комнате, обтирал горячее тельце мальчика, сажал Юрия к себе на колени и брал маленькую руку Вала.

— Помнишь, когда ты был маленьким, Вал, я нес тебя на плечах через снег? А помнишь, как ты пытался попасть в горную козу, у которой один рог был отломан? Она скрылась за выступом скалы и ускакала. Ты пообещал бабушке, что добудешь козу к обеду, и она заставила нас есть кашу и лепешки…

Роксана слушала рассказы о детстве Вала и Юрия, о своем любимом отце, о своей мачехе Сорайе, но ни разу она не услышала ни слова о своем ребенке. Сколько ни прислушивалась она к словам Кайана, ей так и не удалось ничего узнать о маленьком Александре. Быть может, Кайан солгал ей, чтобы заставить следовать за собой? Как ей жить дальше, если он обманул ее, если маленький Александр давно умер, а Кайан не решился сказать ей правду?

Она не могла заснуть, пока Вал находился между жизнью и смертью, и в часы, когда она чувствовала прилив сильной усталости, ей становилось еще страшнее. Она хотела спросить Юрия о его брате Александре, но не могла. Вдруг Юрий скажет правду, и она не сможет вынести ее?

Она снова подумала, что, возможно, Вал ее сын… или Юрий, Может быть, Кайан дал ребенку другое имя, чтобы защитить его? Но если ее сын — один из этих мальчиков, то почему Кайан не сказал об этом? Может, он пытался скрыть от них, кто она на самом деле?

По возрасту Вал должен быть старше ребенка, которого она родила в Вавилоне. Она разглядывала его лицо, обращая внимание на высокий лоб, греческий нос, прекрасный рот, который мог достаться ему от Александра. Она не видела большого сходства, но ее македонец был втрое старше Вала, когда она впервые увидала его. Он был уже зрелым мужчиной, человеком, познавшим лицо войны, полководцем, предавшим огню сотни городов и поразившим их жителей мечом. Разве такое могло пройти бесследно, не отразившись на лице? Откуда ей было знать, как выглядел Александр в детстве?

Она пристально рассматривала лицо Юрия, его умные серые глаза, вьющиеся светлые волосы, ямочки на щеках. Мальчики были похожи, как родные братья, но Кайан уверял, что между ними не было кровного родства. Юрию было не меньше шести лет, может быть, семь, но не более восьми. Она могла полюбить этого озорника с храбрым сердцем, но не видела в нем никакого сходства с Александром. А может, она все же ошибалась?

Может, Кайан сказал ей неправду об отцах этих мальчиков? Каждый мужчина любит больше всего собственных сыновей. Он был очень ласков с ними, позволяя вольности, каких даже она была лишена в общении с Оксиартом. Они явно обожали его. Она видела в их глазах уважение, когда они смотрели на него. Как можно быть таким чудесным отцом и одновременно таить в душе обман и предательство?

— Скажи, что он будет жить! — хрипло произнес Кайан вечером на другой день после того, как она прижгла рану Вала.

Роксана вздрогнула. Неужели она заснула? Она широко открыла глаза, сердце ее бешено стучало. Может, пока они спали, черный всадник увез их мальчика? Она склонилась над Валом, прислушиваясь, дышит ли он.

Да, он был жив. Его дыхание стало легче, но тело все еще было горячим, и он ни разу не открыл глаза.

— Что? Что ты сказал? — спросила она, встречаясь взглядом с Кайаном.

В его глазах читалось безграничное страдание. Он ни разу не вздремнул за все это время.

— Я не расслышала… Должно быть, я задремала.

— Он будет жить? — повторил свой вопрос Кайан. Юрий крепко спал на его руках, запрокинув голову и разбросав руки. На его щеках играл здоровый румянец.

«А мой сын? — хотелось закричать ей. — Что с моим ребенком, которого я доверила тебе? Почему ты ничего не говоришь о нем? Или ты солгал мне? Может быть, Вал мой сын? Он может умереть, так и не назвав меня своей матерью».

Она пыталась заговорить, но слова отказывались слетать с ее губ. Она сдержала рыдания и притронулась к небритой щеке Кайана.

— Я молюсь… — начала она.

Этот мальчик будет жить дальше. В ее ушах зазвучал знакомый голос. На ее глаза навернулись слезы, и она задрожала. Он станет воином, достойным того, чтобы я им гордился.

Она затаила дыхание, узнав голос покойного мужа.

— Он станет воином, — повторила она, сама не понимая, что говорит.

По спине Роксаны пробежал озноб, когда масляная лампа, стоявшая у ложа, на котором лежал Вал, замерцала от порыва холодного ветра, пронесшегося через комнату, вспыхнула и погасла.