– Думаю, ты преувеличиваешь. Безоговорочно он не верит никому.

– А тебе? – спросил Володя.

– Мне? – Она впервые улыбнулась. – Ну, может быть, мне теперь верит. Хорошо, что клуб не продан. У меня свободное время образовалось. Будет чем заняться.

– Вы меня опередили. Как раз хотел сказать, что там и документы в порядок приводить, и с командой разбираться. И продавать. Или не продавать. Широкое поле для деятельности.

– Поле чудес. Шоу-бизнес меня никогда не привлекал, но судя по вашему рассказу, там есть над чем работать. Не соскучишься.

– Теперь ты, Риточка, знаешь все. Устал я, но как гора с плеч, непоняток больше нет. А тебе удачи. За счастье надо бороться.

– И ни конца ни края, сплошная борьба.

Она смотрела на стремительно удаляющегося Володю – вечно спешит, торопится, говорит о важном, все на бегу. И везде успевает вовремя.

Если бы кто-то пару недель назад (или сколько там натыкало с тех пор, как «ауди» остановилась рядом – вечность, две вечности, или целых три?) сказал, что все это случится с ней, она бы смеялась, а возможно, сочла бы, что шутка неуместная.

Но если бы тогда в парке перламутровая «ауди» проехала мимо и не вышел ей навстречу Алексей, привлекающий взгляды свежим майамским загаром?.. Господи не приведи, только не это!

Минуточки три я здесь постою, пожалуй. Надо привыкнуть, неприятности в порядке поступления. С бандитами разобрались, наркотики изъяли, Алексею ничего не грозит, ей тоже. Теперь о приятном. Посчитать до десяти, вспомнить главную новость дня, потом войти в палату № 32. Спокойно войти. И пакеты, пакеты! – по полу катились апельсины, она собрала.

* * *

Цвет лица у Алексея с каждым днем улучшается, круги под глазами постепенно бледнеют. Он вполне благодушен, на больного Ван-Гога уже не похож.

Битый час они говорят об архитектуре, проекты обсуждают, а Рита все медлит. Представлялось, она влетит к нему, раскрасневшаяся, и выпалит прямо с порога – у нас будет ребенок! Но беседа с Володей изменила ее настроение, никакого восторга не осталось. Буднично прозвучит. А утром результаты теста ошарашили, не может быть! Проверила еще раз, еще – полоска индикатора голубела на нужной отметке.

– Знаешь, Леш, теперь мне соки тоже необходимы. Будем вместе пить. Нет, не перебивай, подожди. Я не досказала. В общем, начать с чистого листа у нас не получится. Кое-что уже написано.

– И нарисовано, я целыми днями упражняюсь, пока тебя жду. Посмотри. – Он потянулся к тумбочке, запутался в набросках, выбирая нужный, стопка посыпалась вниз.

Рита его остановила:

– Подожди. Портреты потом посмотрим. Леша, милый, я… я беременна. Результат положительный, тест повторила дважды. Даже трижды. Девочку назовем Ева.

– А будет пацан – назовем его Адам. Фантазерка ты моя невероятная! Фантастическая фантазерка! – Он приподнялся, медвежьей хваткой притянул ее к себе. Прижавшись к его груди, Рита успокоилась. Слушала, затаив дыхание. Сердце работает как исправный мотор, ровно. Отец моего ребенка – звучит как музыка. Мальчик или девочка, мальчик или девочка.

– Ты знаешь, я начала как-то, но не договорила.

– Ты всегда не договариваешь.

– А ты перебиваешь. Мои родители для меня загадка до сих пор. Мама и папа очень много работали. Понятия не имею, были они счастливы или нет, ну вот знаешь, говорят задыхаясь: «Сча-астье!» – и руки в стороны разводят, как на картине Репина про трех охотников, шедевр… но жили наполненно. Никаких разговоров о скуке или тоске. Никакой тошноты и рефлексий. Дети, работа, командировки, книги, картины, споры, споры… круглосуточно спорили, помню. Да… Они из отпуска в Касабланке возвращались, летом. Самолет так и не приземлился, нигде и никогда. Один из загадочных случаев, как сейчас малазийский лайнер пропал – и никаких следов. Мама и папа жили и умерли в один день, но нет, для меня не умерли, они улетели. В общем, я думаю, они были очень счастливы. И я хотела тебе это рассказать. Только не говори ничего.

Алексей и не говорил. Держал ее руку в своей, молча.

* * *

«Именно в существующем мире человеку надлежит добиться торжества счастья и свободы; и чтобы одержать эту высшую победу, в числе прочего (мужчине и женщине необходимо возвыситься над своими естественными различиями и заключить между собой подлинно братский союз». Симона де Бовуар, «Второй пол», финал).

Прекрасный финал. Возвышенный, как полонез, и величавый, как павана. Торжественный ритм, размеренный шаг, «…подлинно братский союз»…

А у них с Алексеем получится? У них получится? Глупый вопрос, он ведь сказал – у тебя не будет времени думать о глупостях.

Времени в обрез, это правда. Все получится.

Главное – не усесться на целых шесть лет рассматривать из окна кладбище на Монмартре, как некогда застыла в созерцании постаревшая, но все еще элегантная парижанка – интеллектуалка, скандалистка, властительница дум, жертва неразделенной любви.


Через три месяца Рита сняла настенную фотографию Сартра и Симоны – ту, знаменитую, на диване с высокой спинкой, оба оживленны, глядят в разные стороны, как всегда, – и вставила в ту же рамку свадебную фотографию. Свежезапечатленные Рита и Леша смотрят прямо перед собой, в объектив. Улыбка. Лучший сюжет в мире.


После выписки они поселились в ее квартире. «Ауди» загрузили необходимыми вещами, ну и соковыжималки, конечно. Техника на тесной Ритиной кухне плохо помещалась: склад и повернуться негде. В будущем лишнее уберем, квартира превратится в кабинет, ей ведь нужно где-то работать! А дельфинарий потребует некоторого ремонта, неизвестно, сколько времени уйдет, но обживать его, конечно, придется, детям свежий воздух необходим.


– Имена, имена… а действительно, Адам и Ева, почему нет? Идеальные «он и она», как у Дюрера, ну могу же я помечтать! – Ритины плечи тряслись от хохота, смеялась она в последнее время легко и с готовностью, значительно чаще, чем раньше. – Место там прекрасное, вдали от центра, тихо. Они еще и качели на газоне установят.

И карусель.