А что мы вытворяли в постели! Маски, наручники, хлысты, любые приколы. Я уже подумывала, что не хочу больше танцевать в клубе, с Игорем драйв куда круче! В клубе стало скучно и безлико, тусклый серый шест, одно и то же, никакого кайфа.

Однажды я спросила у Игоря, откуда взялось мнение, что героинщики погибают через семь-восемь месяцев, если всерьез подсаживаются на иглу. Он ответил – убедительным голосом, просто и ясно. Он сказал, что есть много идиотов, которые ошибаются в дозах. Главное, соблюдать осторожность. И следовать его инструкциям, так он сказал. Я следую.

Даже странно, что все так просто. И такая легкость во всем теле, в мыслях! Я летаю наяву! Почему же многие умирают? Нелепо умирают, страшно. И виноваты сами?!

Я иногда задумываюсь, но тут же вспоминаются слова Игоря: «Есть так много идиотов, которые ошибаются в дозах!»

* * *

Дальше пустые страницы, две оставшиеся тетрадки Алексей пролистал, но читать не смог. Отдельные слова, обрывки фраз, Эва описывает забавы на хорошо освещенной вилле, кое-где рисунки, она ведь очень неплохо рисует, это наследственное. То есть она рисовала. Эва. Алексея мутило уже часов пять, после некоторых строк начинались спазмы, он едва успевал подавить. Но один из рисунков вызвал у него такой сильный приступ тошноты, его вырвало наконец прямо на стеклянный стол. Стащил с себя майку, кое-как вытер лицо, потом стол, скрутил майку в узел и попытался забросить в мусорное ведро. Получилось. И снова ничком на диван, стараясь не двигаться, любое движение вызывало новые спазмы.


Под утро Алексею приснилась стриптизерша в серпантиновой маске-бабочке, без юбки, но с ниткой жемчуга на шее, в отлично скроенном пиджаке, с папкой документов под мышкой. Она обращалась к почтенной публике и говорила очень убедительным голосом, вскочив на адвокатский стол в зале заседаний суда и отвратительно вихляя бедрами.


Пробудился он внезапно, в желудке ноющая боль, только теперь он в ужасе вспомнил о кокаиновой понюшке «для бодрости». На выходе из Эвиной квартиры о подвохе не думал, но записки дочери ошеломили – да это чувство вины ему душу наизнанку выворачивает, сердце мутит, а не живот. Само собой, кругом виноват, непростая история. С осложнениями, кое с кем рассчитаться надо, но экшен пока отложим. Тошнота усиливалась. Надо Володе-доктору звонить, срочно, пусть разберется, если еще не поздно. «Вова, да что хочешь говори пациентам, часа за два управимся. И капельницу прихвати. Ну, ладно, я медицину не изучал, извини».

«Скорая» примчалась быстро, Володя – профессионал, не ванная комната, а комната пыток, и массажный стол задействовали, и два молчаливых санитара ассистировали, в час пятнадцать минут уложились. Экспресс-анализ крови показал нормальную картину, вполне.

– Алексей, что ты такое в пищу употребил, не знаю, но любопытно мне. Лучше пробы сделать, в лаборатории у меня порядок, не волнуйся. Исследуем тщательно, не торопясь. На цене не отразится, результаты обязуюсь не разглашать.

– Тут не обо мне речь. Делай, нет вопросов. Но как можно скорей, лады?

– Поднимайся плавно, – Володя осторожно поддерживал затылок спасенного, – голова может закружиться. И воды побольше пей, дня три-четыре. Алкоголь противопоказан.

– Водка – прекрасный стерилизатор, ты сколько раз говорил! – Алексей шарит в треклятой сумке, знакомый пузырек нащупал не сразу.

Володя достал из чемоданчика миниатюрный пакетик, осторожно надорвал упаковку и застыл в ожидании. Руки в перчатках, всыпал несколько крупинок:

– Иди, положи стекляшечку на место, а впредь советую без перчаток не касаться. И тщательно руки вымой, лучше с мылом, а не с водкой. Она в данном случае не поможет.

– Думаешь, так серьезно?

– Правила личной безопасности для взаимодействия с токсичными веществами изучал? Нет? А я их назубок помню. Есть подозрение – надо соблюдать. Что узнаю – доложу. Береги себя.

– Володя, вчера Эва умерла. Сердечный приступ.

Взгляд у доктора ошалевший, но только на миг.

Что-то собрался воскликнуть, но сдержался, опыт. Снова невозмутим.

– Мои глубокие соболезнования. Ты держись. Кстати, транквилизатор могу тебе выдать, у меня с собой. – И после паузы, тихонько: – Леха, ты пузыречки дома хранишь?

– И пузыречки тоже. – Краешек рта у Алексея едва заметно дернулся, от мрачной усмешки лицо на миг исказилось, сделалось страшным. – Пригодятся. Видишь, тебе для исследований понадобились.

– Тебе бы выспаться не мешало. Таблетки принимай, я оставлю.

– Спасибо, Володя. Вычищенный тобой организм замусоривать не хочу. Некогда мне спать, дел по горло. Да и сны нехорошие, насмотрелся. В общем, я тебе все позже объясню, лады?

Володя постоял немного, глядя в пол, будто трещину в плитке увидел. Молча повернулся, ушел; штативы и склянки санитары упаковали, машина сигналит, пора.

* * *

Дочкины тетради Алексей больше не открывал, носил с собой, но перечитывать не тянуло. О каком Игоре Степановиче шла речь, он понял почти сразу. «Порш», вилла, солидность, любовь к таинственному. От транквилизаторов, пожалуй, зря отказался, при одной мысли, что извращенец Артур, давний конкурент и враг № 1, прикасался к Эве, что искривленный похотливой гримасой рот целовал его сказочную принцессу, что сухие длинные пальцы елозили по ее груди, что… Стоп, эмоции позже, сейчас не время.


Похороны будут организованы по высшему разряду, сомнений в том, что придется подвергнуть тело кремации, нет. Иначе подвергнут эксгумации, кто гарантирован? И его усилия полетят прахом. Пусть лучше тело превратится в пепел, господи, пошлость какая.

Он с силой покрутил шеей из стороны в сторону, будто ослабляя удавку галстука, хотя никаких галстуков не носил. Не думать об этом! Еще один такой каламбур, и Володю он вызвать не успеет, люди в белых халатах возьмутся за него всерьез. А у него вдобавок полная сумка всякой херни.

Алексей сдвинул картину на стене, вбросил сумку в сейф. Подальше от чужих глаз, сейф у него особый, швейцарское качество. Если убрать картину – посторонним взглядом не определить, стена без швов. Картина написана им самим, фрагмент небоскреба – зеленоватое стекло сплошь, по левому краю голубые и кроваво-красные линии, две из них напоминают театральные маски. Отдаленно.

Композиция безукоризненная, цвета подобраны, ненавязчивая деталь интерьера. Эту работу он любил и вне интерьера, его лучшие годы, еще до развода. Две жизни у него – «до развода» и «после». Ведь так верил, что поступает правильно! Стоп, стоп, не время.


Айфон у Эвы навороченный, Алексей старался. Но никакого Игоря и в помине. И обрывки фраз в блокнотике, никаких телефонов, как она любила блокнотики! Белая обложка, на обложке кошка, стереофото. Если обложку тронуть – черная кошка движется. Смешно. Хорошо, посмотрим входные. Друзья-подружки, клуб «НВ», магазины. Ритин телефон перенес к себе, запомнил. На всякий случай, пригодится. И трижды повторяется один и тот же номер, без имени. Нет, проверять он не собирается, номер Артура он помнит. Мудозвон прокололся. Странно. И странно, перед вызовами – непременно звонок из клуба «НВ».

Он намеренно прокололся. Это послание ему, Алексею. Даже если он усложняет и не было никакого заговора, никакой мести, Артур танцевал с его принцессой, и он не принц. Не король из тридевятого царства. Стареющий казанова с дурными привычками, вообразивший себя дьяволом.

Собирать информацию – ждет ли урод, что Алексей допустит ошибку и сядет на энное количество лет, или считает достаточным ударом убийство его дочери, – Алексей не собирался.

Первое – у него нет на это времени.

Второе – нельзя терять ни секунды.


«Благородный старик» отобрал у него Эву. Алексей не для того дал ей полную свободу, чтобы старая лиса истекал похотью.

Дети платят за грехи родителей? Возмездие? Это лирика, убийца должен быть наказан. Единственная ошибка в том, что он, Алексей, не придавил мерзавца десять лет назад, когда они под грохот выстрелов делили территорию города, где чья. С увлечением делили, с выдумкой. Сегодня обойдемся без выстрелов.


Руки в перчатках, сумка в очередной раз брошена на пол, Алексей достал и скляночки и пакеты. Содержимое высыпал в вазу, добавил воды, никаких подогретых ложек! В натуральном виде продукт, «био». Наполнил шприцы, парочка у Алексея дома нашлась, для вивисекции держал, на всякий случай. Случай настал. Инфу о барыге Алексей не собирал, некогда. Мчался на виллу владельца «порша», виляя между машинами, метров за двести до частного владения остановился, дальше пешком.


Витые узоры ограды – отличная опора для перекинутого каната, Алексей подтянулся и прыгнул, удалось по правилам, колени целы. Спасибо, Володя, тошнота не мучает! Алексей перемещался в пространстве беззвучно. Эва хорошо описала домик клубного казановы, окна открывались от нажатия в предполагаемой точке, он ни разу не ошибся, к тому же ремонтом виллы занимался кореш-однокурсник, а память у Алексея цепкая.

Он вломился в кабинет Артура, нисколько не удивившись, что тот ползает на коленях по полу, ища какой-то потерянный предмет. Небось собирает бумаги, шарит во всех ящиках, елозит пальцами в пыли под столом.

Алексей кинулся к нему, вонзил в скрючившееся тело оба шприца одновременно, и в ногу и в шею. Что за печаль – поймет ли мерзавец, кто его убил и зачем? Алексею хотелось одного – чтобы эта мразь перестала дышать, дергаться, задохнулась в собственном дерьме. Пусть его мутит, пусть наизнанку выворачивает. Она еще посмела написать, что он чем-то напомнил меня!

Артур сипел, шевелил губами беззвучно, но произнести ничего не мог. Наконец выдавилось:

– Как ты сюда попал? Ты ведь не мог…

– Артур, чтоб тебя развлечь, скажу: я новый лаборант, мы производим анализ полученного материала неизвестного происхождения. Ты ведь слышал наверное, одна очень хорошая девочка, мы оба ее знали, сделала себе инъекцию препарата – и тут же умерла. Нам стало очень интересно, как действует препарат. Мы выбрали тебя. А ты зачем-то выбрал мою девочку. Зачем? Ведь ты же не хотел, Артур, чтобы очень хорошая девочка умерла? Это вышло случайно, правда? Она неверно рассчитала дозу, так? Но у нас с тобой верная доза. Препарат качественный, ты ей сам его дал, а я ошибок не делаю. Если и случаются, кто же застрахован от ошибок, о мой юный друг?