— Зачем ты мне все это рассказываешь? – не слыша собственного голоса, прошептала Маша.

— Да затем, что ты и так будешь страдать за свою доверчивость, не хочу, чтобы тебе было еще больней, когда мой жених сам выставит тебя из дома. Поэтому мой тебе добрый совет: беги от него. Беги со всех ног. И не рассказывай о том, что я тебе говорила – он найдет способ опровергнуть мои слова, уж поверь.

Выслушав эту тираду, Маша судорожно сглотнула. Вспотевшие ладони дрожали с такой силой, что можно омлет взбивать. Господи, зачем она только согласилась выслушивать этот бред? Она попыталась открыть дверцу, но руки не слушались.

Внезапно в машине зазвучал мужской голос, заставив ее испуганно оглянуться. Марго протянула ей телефон.

— Вот, разговор Андрея с Виктором в тот вечер, когда ты сбежала из ресторана.

Как зачарованная, Маша взяла в руки гаджет. То, что она дальше услышала, повергло ее в настоящий шок.

— Что? Что ты собираешься делать? – с нескрываемым волнением говорил Андрей.

— Собираюсь вернуть беглянку домой. Она ведь моя жена – вот и пусть наслаждается своим замужеством, — голос Виктора Маша узнала бы из тысяч других голосов.

— Но зачем тебе это?

— Как зачем? О, да ты плохо, оказывается, меня знаешь, Андрюх. Мне ведь нужна домработница, а жена — та же домработница, только дармовая.

— Боюсь, я слишком хорошо тебя знаю, — помрачневшим голосом возразил Андрей. — И судя по твоему жутковатому блеску в глазах, девчонку хватит удар, когда она обо всем узнает. Не трогал бы ты ее. Ушла и бог с ней. Забудь.

— Я все решил, — голос Виктора был настолько груб, что Маша невольно вздрогнула.

Телефон смолк и, выпав из ослабевших пальцев, с глухим стуком брякнулся на коврик.

Желудок скрутило в тугой узел, а на глаза навернулись слезы. Какая же она дура! Господи!

Не проронив ни слова, Маша в отчаянии рванула на себя ручку и выскочила из машины. Едва разбирая дорогу, поплелась на негнущихся ногах в сторону дома.

«Дура. Мало того, что дура, еще и готовить не умеешь» — совсем некстати вспомнились слова проницательного тезки Виктора, и слезы крупными градинами покатились по горячим щекам.

Кое как доковыляв до ворот, Маша прошла по идеально ровной дорожке, в стороне от которой алели бутоны роз, бесшумно открыла дверь в дом. Как же она успела с ним сродниться. Мечтала прожить в нем всю свою жизнь, и чтобы по его этажам бегали их с Виктором дети. Обязательно двое, а может быть, даже трое. Боже, о чем она думает.

В голове все еще крутились слова: «Я все решил… мне нужна дармовая домработница».

Все ее мечты в один миг разбились о жестокую правду жизни: она не нужна Виктору, никогда не была нужна. Его любовь казалась такой искренней, чистой, но все оказалось ложью. Маша судорожно вздохнула, пытаясь справиться с дрожью в теле, и тут же услышала доносившийся из кухни заливистый девичий смех и вторившее ему неясное бормотание.

Глава 39

Наверняка, Юлька болтает со своими кавалерами по телефону. Маша отрешенно подумала, до чего легкомысленное создание – ее сестра. И этому можно лишь позавидовать. Никакие проблемы ее не волнуют, никакого трудного выбора ей делать не предстоит, и никто не пытается надавить ей на совесть. Впрочем, даже если бы и пытался, Юлька быстро бы ему объяснила, где конкретно и в чем он не прав. И почему-то именно сейчас отчаянно захотелось поговорить с сестрой, излить ей всю свою боль от жестокого разочарования, услышать ее откровенно грубое «вали к чертям от этого придурка». Это бы помогло принять решение.

Да, у них не всегда складывались отношения, но этот вот ее пофигизм и желание заботиться в первую очередь о себе – как раз то, чего так всегда не хватало самой Маше. Она сбросила туфли и бесшумно прошла на кухню.

Картина, представшая затуманенному взору, заставила ее застыть в изумлении. Юлька не разговаривала по телефону с кем-то из своих кавалеров. Зажмурив от блаженства глаза, она стояла у стола в коротеньком полупрозрачном халате (когда только успела переодеться?), а Виктор самоотверженно гладил ее плечи. С готовностью принимая его ласки, Юлька что-то ему мурлыкала, словно довольная кошка, подставляя то одно плечо, то другое. Внутри все оборвалось. Вот и наглядное доказательство.

Маша попятилась. Хорошо, что у Виктора дома совсем не скрипучие полы. Хорошо, что дорогущие двери от лучших производителей открываются и закрываются мягко. Она на цыпочках, стараясь не создавать шума, покинула место происшествия. Так же мягко, будто бы не касаясь пола, поднялась наверх, дошла до своей комнаты и без сил опустилась на идеально заправленную кровать.

Впрочем, нет, не ее комнаты. Как ни странно, она оказалась права: принять решение одной было бы очень трудно, но в этом «помог» ей сам Виктор. Теперь оно было очевидным. Маша посидела еще несколько минут, тяжело поднялась, так тяжело, будто сам воздух в комнате давил на нее, достала дорожную сумку и начала сбрасывать в нее вещи.

Дверь неожиданно приоткрылась, и Маша едва успела запихнуть сумку под кровать. В комнату вошел Виктор. Она судорожно осмотрелась: не выдает ли что-нибудь ее планов бегства. Но нет, кажется, все было в порядке. Только открытый шкаф. Она подошла и сделала вид, что что-то там ищет.

— Что-то случилось, малыш? Почему не спускаешься к нам? Юлька давно вернулась, полбутылки успела приговорить. Я один с ней не справляюсь, — Машу передернуло, но Вик словно и не заметил. — Мы думали ты в ванной, а ты здесь оказывается сидишь, – в его глазах промелькнуло нечто похожее на вину.

— Я только недавно вернулась. Хотела прогуляться, а то на свежем воздухе живу, а практически не выхожу из дома. Здесь очень красиво, — вот это она сказала совершенно искренне.

Действительно красиво: кудрявые сады, аккуратные домики, выложенные камнем дорожки – чудесное место, которое она сейчас собирается покинуть навсегда. Виктор подошел и заключил ее в объятия.

— Мне нужно отъехать по делам. Через пару часов вернусь, ну максимум через три. Хорошо?

Маша кивнула. Конечно, хорошо. Можно даже сказать, лучшее не придумаешь. Не успела она подумать о бегстве, как возможность представилась сама собой.

Виктор потрепал ее по голове и с нежностью чмокнул в нос.

— Ты себе не представляешь, как я буду скучать. Но постараюсь как-нибудь вытерпеть эти три часа без тебя.

Она горько улыбнулась. О, к сожалению, она хорошо представляет, как он без нее скучает. Только что имела возможность убедиться.

— Я тоже, — грустно улыбнувшись, ответила она.

Виктор вышел, что-то довольно напевая, а она уселась на кровать, силясь удержать рвущиеся наружу слезы.

Ладно, некогда сидеть и рюмзать, времени у нее совсем мало. Она побросала оставшиеся вещи в сумку, плотно ее застегнула и пошла искать любительницу шампанского и чужих мужчин. Та все еще сидела на кухне.

— Юль, быстро собирайся, мы уезжаем. Прямо сейчас, — устраивать бессмысленные разборки с сестрой Маша не собиралась. Куда важнее покинуть дом до возвращения Виктора.

— Уезжа-аем? – разочарованно протянула Юлька. – Куда? Зачем? А как же твой му-уж?

Это «муж» она произнесла с таким ехидством, что сомнений не оставалось: Марго действительно рассказала ей об их грандиозном обмане.

— Мой му-уж, — передразнила ее Маша, – никак. Считай, что развелись. Собирайся поскорее. Маршрутка через сорок минут, а до нее еще дойти надо.

Глава 40

Домой Виктор возвращался в приподнятом настроении. Дела уладились быстро, даже быстрее, чем он рассчитывал – а впереди ждал чудесный вечер и не менее чудная ночь с женой. Жена — надо же. Он усмехнулся, удивляясь собственным мыслям. В какой момент он стал думать о Маше, как о своей законной супруге? Бог его знает, но разве это имеет значение? Он действительно полюбил эту девушку и стремился к ней всей душой.

Пройдя по освещенной вечерними фонарями дорожке, он поднялся на крыльцо. Как же здорово, когда дома тебя кто-то ждет, кто-то такой, с кем и ты хочешь встретиться, обнять, закопаться носом в волосы, которые всегда пахнут шампунем и чем-то сладким, прижать к себе родного человека, ближе которого нету на целом свете. Странно, что счастье может быть таким простым и таким всеобъемлющим. Он с улыбкой распахнул дверь и громко заявил:

— Я дома! — ожидая, что вот сейчас Маша выйдет, начнет расспрашивать, как дела, как все прошло, и обязательно кормить чем-то невероятно вкусным.

Интересно, что это будет. Обычно он мог догадаться хотя бы приблизительно уже с порога: в доме витали аппетитные ароматы. Так было всегда, но сейчас почему-то никаких запахов еды он не улавливал. Виктор прямой наводкой прошел на кухню: странно, пусто и тихо, никого.

Сердце наполнилось нежностью: видимо, девочка так устала за день, что решила дожидаться его в постели. Он уже представил, как обнаружит ее сейчас сонную, уютно свернувшуюся калачиком под одеялом и быстро зашагал в их спальню. Аккуратно приоткрыл дверь, чтобы не шуметь, и замер на пороге.

Сюрприз: комната оказалась пустой.

Он бы и сам не мог объяснить, почему сделал то, что сделал, подошел к шкафу и открыл его створки. Машиных вещей не было. Ему пришлось какое-то время собираться с мыслями, чтобы понять: она уехала. Снова. Но почему? Что произошло, пока он отсутствовал?

Вспомнив, с какой сдержанной улыбкой она ему отвечала, перед тем, как он покинул дом, Виктор нахмурился. Неужели уже тогда у нее были причины сердиться на него? Но за что? Он выглянул за дверь и громко крикнул:

— Юль!

Впрочем, это уже было лишним. Судя по отсутствующим вещам, возвращаться Маша не собиралась, а, значит, сестры ее тоже нет.