Наедине с собой можно было не притворяться, и Мэриан впала в меланхолию.

Чад не отделился от остальных по дороге, как она ожидала, и теперь вместе с другими находился в Хейверхилле. Можно было спросить почему, но при всем своем любопытстве Мэриан не решилась. Даже видеть его было испытанием, а уж говорить.., невозможно предугадать, чем кончится такой разговор.

* * *

Наступивший день принес новости — как хорошие, так и плохие. Чтобы обменяться ими, все сошлись в номере Кэтлин за ленчем. Поскольку Спенсер не привык рано вставать, он не внес в поиски никакой лепты, но отец и сын Кинкейды проделали основательную работу.

— Наш адвокат пока еще не покинул город, — с порога сообщил Чад.

— Что ж, это главное, — облегченно вздохнула Кэтлин.

— Или полный болван, или законченный наглец, — заметил Стюарт. — Надо же быть настолько уверенным в своей безнаказанности!

— Я не сразу это выяснил, — продолжал Чад. — В конторе Альберта Бриджеса не оказалось — помещение уже сдано какому-то архивариусу. Я было решил, что мошенник смылся.

— Но это не так? — спросил Спенсер, когда он помедлил.

— Нет, не так. Мы с отцом начали опрашивать служащих на случай, если кто помнит Альберта Бриджеса. Они были все новые, так что это имя ничего им не говорило. Мы уже собирались уходить, когда появился некто, кто давно работал в этом здании. Вот он-то знал, куда перебрался его бывший наниматель. Оказалось, что у него зуб на Альберта Бриджеса: тот не пожелал взять его с собой на новое место. Что он нам наговорил! Если бы Бриджес слышал, его бы хватил кондрашка.

Стюарт предложил немедленно обратиться в полицию, чтобы мошенника задержали и допросили.

— Но что, если и на новом месте его уже нет? — спросила осторожная Кэтлин.

— Не знаю, не знаю. Старый пройдоха сделал шаг наверх — теперь его контора выглядит не в пример солиднее: сплошной красный плюш, как в борд.., я хочу сказать, как в оперетте.

— Обставил кабинет на мои денежки! — прошипела Аманда.

— Увы, такова жизнь. — Спенсер с философским видом похлопал ее по руке.

— А где эта контора? — полюбопытствовала Мэриан.

— В двухэтажном доме рядом с банком. Надо признать, очень внушительное строение.

— Еще бы! — воскликнула Аманда вне себя от негодования. — Это же часть отцовской недвижимости!

— Чему ты так возмущаешься, дорогая? — лениво спросил Спенсер. — Все к лучшему. В конце концов, нам ведь недоставало доказательств, чтобы отправить негодяя на виселицу. Теперь они у нас есть: он присвоил имущество, по праву принадлежащее вам с Мэриан. Если так, мы здесь долго не задержимся. Не забудь, нас ждет Техас!

Вместо того чтобы обрушить на супруга обычную порцию гнева, Аманда адресовала ему кокетливую улыбку. Мэриан задохнулась от неожиданности.

— Не так быстро, Спенсер, — вступил в разговор Чад. — Этот Альберт Бриджес — человек необычайно деятельный. В данный момент он где-то на севере, заключает долгосрочную сделку для одного из клиентов. Если верить секретарю, раньше пятницы ждать его назад нечего.

— Боже мой, еще три дня! — простонала Аманда, и на этот раз Мэриан была с ней полностью согласна.

— Раз уж Альберта нет в городе, не вижу, зачем нам прятаться, — сказала она с некоторым вызовом. — Я бы с удовольствием кое-кого навестила.

— Нет! — перебил Чад.

— Вот как? — Мэриан смерила его взглядом. — А кто, скажи на милость, дал тебе право решать за всех?

Видя, что сын хмурится, Стюарт поспешил вмешаться:

— Я думаю, он прав. Мало ли кто еще участвовал в мошенничестве! У Альберта могут быть осведомители.

— Кто, например?

— Да кто угодно! Соучастники, подручные, подкупленные чиновники. Даже члены его же семьи.

— Ну это вряд ли!

— А собственно, почему? — снова вступил в разговор Чад. — В одиночку такое дельце не обстряпать. А кто поможет с большей готовностью, чем кровная родня? Кстати, у него есть семья?

— Н-не знаю… — протянула Мэриан с сомнением.

— Он как-то обмолвился о сестре, но впечатление такое, что она живет в другом городе.

— Отлично! Сестра в корне меняет дело, — брюзгливо заметила Мэриан. — Пойду нацеплю фальшивую бороду или залезу под кровать! Но предупреждаю: все равно наш приезд недолго останется в секрете — Хейверхилл не настолько велик. Горничная при виде меня воскликнула: «Как? Это вы?» Разумеется, я сказала, что она меня с кем-то путает, но вряд ли она поверила. Физиономия моей сестры хорошо примелькалась в городе!

Она прошагала к двери и должна была приложить всю силу воли, чтобы ею не хлопнуть. В коридоре, опомнившись, она вспыхнула от стыда за свою грубость.

Этого только не хватало! Она начинает во всем подражать сестре. Какой-то необратимый процесс — чем дальше, тем хуже! Но как же надоело притворяться, что все в порядке, с таким смятением в душе! Тут и святой взбунтуется! Все пошло прахом, в том числе терпение, которым она так гордилась. Одно дело — терпеть, когда впереди избавление, и совсем другое — когда мукам не видно ни конца ни края.

Чаду следовало убраться с глаз долой, а он так и маячит поблизости и, как видно, не скроется с глаз до скончания века. Как ни старайся, невозможно себя обманывать: она не более равнодушна к нему, чем прежде, и не менее обижена, чем поначалу.

Да и как не обижаться? Чад ее одурачил, иначе не назовешь. Вечером накануне случая в стойле (Мэриан только так и называла это про себя) он ее поцеловал так нежно, что внушил надежду на счастье. Потом еще нежнее держал в объятиях, и она верила, несколько долгих минут верила, что именно ее он и жаждет! Но он жаждал Аманду, и как же больно это осознавать! Как горько об этом вспоминать!

Обида. Боль. Горечь. Негодование. Ревность. Что за клубок!

Аманда всегда получала то, что хотела. На этот раз она получила и то, в чем не нуждалась, не шевельнув для этого даже пальцем.

Как когда-то на ранчо, Мэриан едва успела закрыть за собой дверь номера, как хлынули слезы. Уединение перестало быть лучшим другом и стало злейшим врагом. Чем больше она оставалась наедине с собой, тем ужаснее держалась в обществе остальных. Они с Амандой как будто поменялись местами.

Чего бы она только не дала за возможность излить душу! Обсудить все подробности, все оттенки чувств с тем, кто выслушает и поймет. Но где он, такой человек? От Кэтлин нужно скрывать, что не Аманда, а она в тот день рассталась с невинностью в объятиях Чада. Да Кэтлин и не до чужих чувств — ей вполне хватает своих собственных.

Конечно, можно выплакаться на плече Эллы Мей. Она внимательно выслушает, в этом нет сомнения, но посочувствует ли? Скорее напомнит про свои абсурдные советы, задаст бестактные вопросы и сделает выводы, которые будут совсем некстати. Так бывало всегда. Нет, Элла Мей не годится. Остается держать свои чувства при себе.

Держать при себе, а потом давать им выход по примеру Аманды колкостями или жалобами (неизвестно, что хуже). Да ведь она превращается в мегеру! Вот и видно, что одиночество не доводит до добра. Надо вернуться к Кэтлин.., и устроить очередной спектакль.

Вообразив себе это, Мэриан содрогнулась. Нет уж! Надо как-то отвлечься.

Она достала из сундука шляпку с вуалеткой. Вот наилучшее средство маскировки. Так ее, конечно, не узнают.

Довольно заточения! Пора хоть что-нибудь предпринять.

Глава 52

— Не хочешь с ней поговорить? — предложил Стюарт.

Он остался в номере Кэтлин, когда остальные разошлись: Спенсер и Аманда вернулись к себе, Чад отправился в неизвестном направлении. Так совершенно ненамеренно они оказались наедине. Поскольку бегство Мэриан было еще свежо в памяти, Кэтлин не стала уточнять, о ком речь.

— В самом деле, подумываю об этом, — ответила она. — Что-то ее мучит.

— По-моему, это «что-то» связано с моим сыном. Он сам не свой из-за Мэриан. Таким я его не помню, вот ей-богу! Она как будто задалась целью свести его с ума. Обращается с ним, как с грязью под ногами.

— Она его избегает, не более того, — вступилась за племянницу Кэтлин. — На ее месте я бы вела себя так же. Если бы кто-то побаловался с моей сестрой, а потом начал выказывать интерес ко мне…

— Ох, ради Бога! — перебил Стюарт. — Ты же знаешь, что за шутку с ним сыграли. Все это знают, кроме Мэриан. Пора узнать и ей.

— Это ничего не изменит.

— Или изменит все. Ты должна хотя бы попробовать.

— Даже не собираюсь! Если уж кто и должен объяснять ей, то это Чад. Чего ради кто-то должен стараться за него? Если для него это так важно, почему он молчит? Давно уже завел бы разговор!

— А может, он тоже думает, что это ничего не изменит? Разве тебе не интересно, есть у него надежда или нет?

— А ему, что же, не интересно? — отпарировала Кэтлин. — Вот что, Стюарт! Если они не найдут дороги друг к другу без посторонней помощи, значит, это и не суждено. Нет ничего глупее сводничества. Ни ты, ни я не годимся на эту роль. Не понимаю, зачем ты вмешиваешься?

— Как это зачем? Молодежь только и делает, что ошибается — ни опыта, ни здравого смысла! Взять хоть тебя, Кэтлин. Вышла замуж без любви, лишь бы покинуть семью, где жилось несладко. То же самое Чад. Ну, переспал не с той женщиной — так ведь не со зла! Ошибся парень, только и всего. Не хоронить же себя за это заживо! Мало ему тех сожалений, которыми он изводится теперь, так пусть, значит, до конца жизни сожалеет, что упустил свою единственную?

— А почему ты нападаешь на меня? Он не хочет ничего предпринимать, на него и нападай..

— Уже пробовал, — проворчал Стюарт. — Ты его немножко знаешь, можешь и сама догадаться, что он мне на это ответил.

— Предложил не лезть не в свои дела?

— Вот именно.

— Добрый совет! — Кэтлин, смеясь, примостилась у него на коленях. — У тебя и своих дел хватает, милый.

Он улыбнулся, чего она и добивалась. Со Стюартом все выходило так естественно, так легко, словно они прожили бок о бок много счастливых лет. Нередко Кэтлин угадывала, что он скажет, еще до того, как он открывал рот. То, что она так хорошо понимала его, делало их близость еще более прочной. С ним было так легко, как никогда прежде.