Джоанна Линдсей - Мой мужчина

Можно было не бояться дорожной скуки: в вагоне имелся бар и даже рояль.

— Эта штука к нему прилагалась с самого начала, — объяснил Стюарт. — Все думаю от нее избавиться, да руки не доходят.

Оказалось, что Рыжая неплохо музицирует, и дело кончилось вечером легкой музыки, которой Чад насладился больше, чем партией в покер с отцом и его людьми. Он не столько играл, сколько делал вид просто потому, что не хотелось сидеть сложа руки.

Постепенно стало ясно, что и Стюарт не способен как следует сосредоточиться на игре. Чаду не пришлось долго гадать о причине — она была для него совершенно очевидной, но он счел за лучшее воздержаться от вопросов до тех пор, пока отец сам не начнет разговор. У него не было никаких возражений против Рыжей. Эти двое должны были составить хорошую пару. Чад пришел к этому выводу задолго до того, как Стюарт всерьез заинтересовался соседкой. Надо бы радоваться тому, что после многих лет одинокой жизни отец снова обретет личное счастье, но мешали печальные мысли о своей судьбе.

Он совершил ошибку, когда пустился в дорогу вместе с остальными. Регулярные поездки с отцом в Чикаго были выдумкой чистой воды — Чад никогда не бывал в этом городе. Он поехал только потому, что не желал сдаваться без борьбы, не мог безропотно смириться с тем, что любимая женщина исчезнет из его жизни. Как нелепо все вышло! Мэриан понятия не имела о том, как нужна ему, и не нуждалась в нем, казалось, она не оставляла ему никакой надежды. Он чувствовал себя несчастным.

Сначала он немного отвлекся от мрачных мыслей, завороженный странными взаимоотношениями Спенсера и Аманды. Занятно было слушать их перепалки. Но время шло, Мэриан не обращала на него никакого внимания, и постепенно Чад становился все мрачнее.

Чтобы понять, как она к нему относится, не нужно было слов. Если прежде у нее и были какие-то чувства к нему, они развеялись. Он упустил свой шанс. Подступись он к Мэриан теперь, она бы оскорбилась — и была бы права. В ночь после похищения, когда она все не могла успокоиться, он и в самом деле не собирался пользоваться ее состоянием, но так сильно желал ее, что зашел дальше, чем намеревался. Быть может, надо было так прямо и сказать, но Мэриан самым очевидным образом раскаивалась, и он не стал смущать ее. В крайнем случае Мэриан могла извинить его вольности, но принять ухаживания не могла — между ними стеной стоял случай на конюшне. Разумнее всего было отказаться от надежд и забыть ее.

Наступила ночь. Поезд стоял на проверке в депо, пассажиры или спали, или ужинали в ресторане гостиницы. Там Чад и наткнулся на Спенсера. Тот сидел один за столом.

Чад вышел в ресторан так поздно, потому что надеялся избежать встречи. О Чикаго больше не было речи. Стюарт объявил, что поставщики подождут и что первейший долг джентльмена — помочь дамам в беде. Чад ожидал чего-то подобного и совсем не удивился. Оставалось решить, составить отцу компанию или повернуть назад.

Отправиться со всеми в Хейверхилл означало продлить страдания.., если только Мэриан не вернется потом в Техас вместе с Рыжей и с ней же переберется к ним на ранчо. Тогда страдания затянутся и того дольше, например, пока она не выйдет замуж. Если уж уезжать, то в другом направлении. Он может отправиться в Чикаго вместо отца и остаться там, пока Мэриан не исчезнет из его жизни.

Погруженный в свои мысли, Чад уселся за стол Спенсера, не спросив разрешения. В последнее время они ладили (если «ладить» — это не месить друг друга кулаками при первой возможности). Было бы кстати выяснить подоплеку странной позиции давнего недруга. Порой тот казался раздраженным, но чаще всего его смешили нападки женушки.

Спенсер был так увлечен бифштексом, что едва удостоил Чада взглядом. В другое время это было бы удачей, но не на этот раз. Чад был сыт по горло тем, что его не замечают.

— Что это ты один?

— Аманда слегла с головной болью, — усмехнулся Спенсер. — У нее это хроническое недомогание.

— А ты и рад, — осторожно заметил Чад. — Вовсю пользуешься возможностью выйти на люди один.

В первый момент Спенсер только улыбнулся — знающей улыбкой, которая Чаду совсем не понравилась. Но потом он снизошел до ответа:

— Здесь неплохо кормят, а я обожаю вкусно поесть. Вот думаю заказать еще порцию.

— Рад слышать, потому что от голода едва держусь на ногах.

Чад подозвал официантку, заказал бифштекс с кровью и заговорил небрежно, словно продолжая уже затронутую тему:

— Значит, собираетесь развестись? В смысле, как только уладим дела с наследством?

От удивления Спенсер поперхнулся бифштексом.

— Я только начал входить во вкус семейной жизни!

— Тогда зачем так тщательно это скрывать?

— Кому-то свойственно выставлять напоказ свои чувства, кому-то нравится таить про себя.

— И ты не жалеешь о своем выборе?

— Это насчет Мэриан? — уточнил сообразительный Спенсер. — Черта с два! Мэриан чересчур.., как бы это сказать поделикатнее.., чересчур хороша для меня.

— Да уж, — буркнул Чад.

— А ты, я вижу, так ничего и не добился, — заметил Спенсер, поднимая и пригубливая бокал. — Ну и дурак же ты, приятель!

— Дурак не дурак, а повалялся в сене с ее сестрой, — угрюмо возразил Чад. — Такого женщины не прощают.

— Когда это ты стал знатоком женского пола? — ехидно осведомился его недруг. — Пока не попробуешь, не узнаешь, а если дуться на весь свет, останешься с носом. Поверь, я знаю женщин.

— Не потому ли твоя жена симулирует головную боль, стоит тебе подойти к постели?

Спенсер расхохотался. Чад скрипнул зубами — ему никогда не удавалось всерьез задеть его. Принесли заказ, и очень кстати, потому что руки уже сжимались в кулаки.

Поразительно, однако. Чтобы этот хвастун так долго хранил загадочный вид.., у него что-то на уме. Что-то, что его ужасно забавляет. Наверняка имеет отношение к нему.., или нет? В любом случае это раздражает — когда тебе паршиво, а другому весело.

Вдоволь повеселившись, Спенсер удивил Чада, вдавшись в объяснения:

— Ты попал пальцем в небо, приятель. Аманда симулирует головную боль не для того, чтобы избегать меня, а чтобы заманить! Надеется, что ее вид в неглиже заставит меня улечься в постель.

— Просто тебе нравится так думать.

— Не веришь — не надо, мне-то что? Аманда — женщина пылкая. Ее хлебом не корми, только займись с ней любовью.

— Ты ее ублажаешь, потому она тебя и терпит?

— Терпит? — Спенсер не удержался от смешка. — Это слово далеко не отражает сути того, что она ко мне чувствует.

— Ненависть?

— Не суди по тому, как работает ее хлесткий язычок. Она и в самом деле частенько злится, потому что не получает всего, что требует. Я вовсе не намерен баловать ее, как раньше папаша. Но дело даже не в этом. Капелька сварливости женщину не портит, только придает ей шарма.

— Кто это сказал? Что-то не припомню. Может, ты один на всем свете так и думаешь. А впрочем, каждому свое.

— Вот именно. Кстати, больше всего Аманду раздражает то, что мне нравится в ней все худшее. Но что я могу поделать? В жизни не встречал такой испорченной девчонки! Ее выходки заводят получше любого кокетства.

— Я бы повесился!

— Ни минуты не сомневаюсь. Но я — не ты, и моя благодарность за это безгранична.

— Сукин ты сын! — в сердцах высказался Чад. — Ты мечтал на ней жениться с самого начала! А возражал только для потехи!

— Я рад, что до тебя наконец дошло.

— Ты ей об этом уже сказал? Или приберегаешь для торжественного случая?

— Не сказал и не скажу. — Спенсер передернул плечами. — Говорят тебе, я не намерен ее баловать. Не дурак.

— Это с какой стороны посмотреть, — буркнул Чад, но исключительно по старой привычке.

Спенсер пропустил его замечание мимо ушей.

— Это была бы роковая ошибка. Да и ни к чему оно, полное попустительство. В сущности, Аманде и самой от него мало радости. Стервой надо родиться, чтобы находить в этом подлинный вкус. Она учится быть просто взбалмошной девчонкой — понемногу, с трудом, но учится. Только то и сладко, чего приходится добиваться, а что само валится в руки, у того всегда кислый привкус. — Спенсер удовлетворенно вздохнул. — Не знал я, до чего это приятно — воспитывать.

— Странный ты все-таки человек, — заметил Чад. — Откуда вдруг столько терпения?

— При чем тут терпение? Ничего сложного в этом нет. Аманда всю жизнь вертела другими, понятия не имея, как легко вертеть ею самой.

— Что-то мне становится ее жаль.

— За что ее жалеть? Ей полезно немного поплясать под чужую дудку.

— Однажды ей надоест…

— Надоест? — Спенсер смеялся так долго, что даже прослезился. — Ты все-таки непроходимо туп, Чад. Да ведь ей никогда так интересно не жилось, как теперь!

Путешествие длилось достаточно долго, чтобы можно было в подробностях обсудить план действий. После долгих споров решили, что сестрам лучше не появляться на людях до тех пор, пока не выяснится главное: где теперь Альберт Бриджес. Надежда на то, что он все еще не убежал слишком далеко, была невелика, но, если каким-то чудом он задержался в Хейверхилле, их появление могло спугнуть его: обратить в бегство или, наоборот, загнать в укрытие. До момента встречи следовало соблюдать предельную осторожность.

Необходимость прятаться от людей неприятно напоминала Мэриан уже пройденный этап жизни. Еще никто таким манером не находил себе мужа. Ей бы, наоборот, обновить старые знакомства, поощрить поклонников, которых она когда-то отпугнула. Тем не менее приходилось коротать время в обществе Аманды, которая, как ни странно, не стремилась в мужскую компанию. Ее занимало только украденное наследство. Если для того, чтобы его вернуть, приходилось сидеть взаперти, она готова была сидеть хоть целый год.

Стюарт предоставил в распоряжение сестер свой вагон, где они оставались до полуночи с задернутыми шторками на окнах. Кэтлин тем временем сняла в отеле по номеру для каждой. В условленный час Мэриан и Аманда покинули вагон и под покровом темноты проскользнули в отель.