Джоанна Линдсей - Мой мужчина

— Насколько мне известно, проповедник сегодня не приедет, — сказала Мэриан. — У него заболела супруга.

Раздался разочарованный вздох. Чем он больше расстроен? Тем, что венчание откладывается, или тем, что флирт не удался? Скорее всего и тем, и другим понемногу.

Мэриан испытала острое желание прояснить ситуацию, но гнев, так и не нашедший выхода, все еще тлел в глубине души, и она промолчала. Хуже всего, что никак не удается выбросить этого человека из головы. Она дважды испугалась за него за последние десять минут. А следовало вообще забыть, что он существует.

Свадьба, не свадьба — Чад для нее безвозвратно потерян.

Чад стоял, привалившись к стволу дерева, низко надвинув шляпу на лоб, и потягивал теплое виски. Дерево было развесистое и тенистое, поэтому время от времени кто-то — то поодиночке, то вдвоем — подходил с намерением устроить под ним отдельный маленький пикник, но при виде мрачной физиономии спешил унести свои тарелки в другое место.

На душе у Чада царил беспросветный мрак. Чем дольше он наблюдал за сестрами, тем яснее видел, что перепутать их просто невозможно. Тем более странным казалось, что в то утро он так ошибся. Это было чревато еще и тем, что он никогда, ни при каких условиях уже не будет ни в чем уверен. Аманда, яркая, как тропическая птица, порхала по луговине, рассыпая звонкий смех и смелые шутки. Мэриан, скромная, как полевой цветок, при всей своей красоте ухитрилась затеряться в кружке городских дам, и ее тихий смех едва можно было расслышать за их щебетом.

Спенсер тоже не имел и тени сомнения, кто есть кто. Высмотрев Аманду сразу после прибытия, он уже ни на шаг от нее не отходил. Издалека трудно было сказать, имеет ли он успех, да и его собственные намерения не были ясны, но Аманда то и дело смеялась его шуткам и без зазрения совести с ним флиртовала. Чада она избегала всеми силами, и он не мог не отдать должное ее предусмотрительности: за свои выходки она заслуживала хорошей порки и не исключала такой возможности, не зная, что он никогда не поднял бы руку на женщину. Впрочем, он мог бы отхлестать ее и словами.

— Помнишь, в то утро ты сказал, что они двойняшки? Я думал, ты меня разыгрываешь. — Лонни прислонился к дереву рядом с Чадом. — Теперь вижу, что это была чистая правда. Поразительное сходство! Не подскажешь, как их различить?

— Мэриан скромнее одета.

— Скромно, но со вкусом. Это платье ей к лицу. А если им придет в голову одеться одинаково?

— Сделай каждой комплимент. Та, которая покраснеет от смущения, и будет Мэриан.

— А если ни одна не покраснеет?

— Тогда самый лучший выход — утопиться!

Чад процедил это сквозь зубы и получил от Лонни косой взгляд. Но это и в самом деле было не ко времени — напомнить, как легко сестры Лейтон могут сойти одна за другую. Нужно лишь чуточку притвориться.

— Должен быть какой-то верный способ… — рассуждал Лонни. — Различали же их родители!

— Родители живут с детьми бок о бок всю жизнь, с самого дня рождения, — резонно заметил Чад, приканчивая виски, до отвращения разогретое в ладонях. — Их не проведешь. Все остальные могут только предполагать с разной степенью точности.

— Ты как будто зол на это.

— А что, не стоит? Вот ты, ты не был бы зол, если бы завалился в сено с женщиной, которая только похожа на твою милую?

— А я сразу догадался, что это Аманда!

— Чтоб ты провалился со своими догадками!

Оставив Лонни под деревом, Чад отправился на поиски Мэриан. Он не знал, что именно ей скажет, зато отлично понимал, что сойдет с ума, если хотя бы не попытается что-то выяснить. В глубине души жила упрямая надежда на то, что в то утро с ним была все-таки Мэриан. Любить ее, ласкать ее было так естественно, так правильно, как не могло быть с Амандой. Однако факты говорили иное.

Стоило высмотреть Мэриан, как ее увел в круг некстати подскочивший кавалер. Настоящие танцы еще были впереди, но несколько пар уже кружилось, в том числе Рыжая со Стюартом и Аманда со Спенсером, для которого танец всегда был лишь предлогом, чтобы заключить свою пассию в объятия.

Некоторое время Чад переводил взгляд с одной сестры на другую и сравнивал, сравнивал. Чтобы их различить, не нужно было много ума, достаточно было немного наблюдательности. Когда ни одна из них не притворялась, всякое сходство терялось.

К сожалению, одно это не могло ничего исправить, не могло вызволить его из передряги. А вот Спенсер мог.

Внезапно Чада озарила ужасная мысль: даже если Спенсер переманит Аманду и женится на ней, это не поможет ему завоевать благосклонность Мэриан. Нельзя лечь в постель с одной сестрой, а предложение сделать другой.

— Слушай, не злись, — осторожно сказал Лонни, подходя. — Я не должен был над тобой подшучивать.

— Да ладно, — отмахнулся Чад.

— Прости.

— Прощаю.

— Ты хоть знаешь за что?

— Знаю. И давай на этом закончим.

— Значит, Ты всерьез намерен взять в жены женщину, которая просто похожа на твою милую?

— Намерен.

— Тогда почему не скажешь Спенсеру, чтобы оставил ее в покое?

— Потому что он — моя единственная надежда на избавление от этого брака. Довольно и того, что я, как круглый дурак, сунул голову в петлю. Пусть ухаживает на здоровье, раз уж ему так приспичило взять жену из-под другого. Желаю ему удачи.

— Погоди, погоди! — заволновался Лонни. — Что ж ты сразу не сказал, что хочешь сбыть Аманду с рук? Я бы тебе в этом помог!

— Такой жены я не пожелаю и злейшему врагу, не то что другу, — угрюмо ответил Чад. — Ты ее плохо знаешь, и очень надеюсь, что так никогда и не узнаешь получше. К тому же у тебя теперь будет хлопот полон рот — к Рыжей я не вернусь.

— Чувствуешь себя виноватым?

— Нет, просто ты уже крепко стоишь на ногах.

— Можешь на меня положиться! — сказал Лонни, слегка выпячивая грудь и расправляя плечи.

— Само собой.

Танец закончился. Молодой ковбой бросился приглашать выбранную партнершу. Чад не двинулся с места, продолжая наблюдать. К Мэриан подошло сразу несколько претендентов, так что она имела возможность выбирать. Она оживилась и, судя по всему, наслаждалась жизнью. Не следовало портить ей вечер, набиваясь на разговор, тем более что его собственное настроение оставляло желать много лучшего. Но удержаться было невозможно.

Следующий танец состоял из непрерывной смены партнеров — как нельзя более кстати. Это позволяло надеяться, что в ответ на приглашение к нему не повернутся спиной. Однако стоило Чаду оказаться рядом, Мэриан помрачнела и напряглась. Не хотелось гадать, что тому причиной: досада, отчуждение или чистой воды неприязнь.

— Не пугайся, я не наступаю на ноги.

— Отчего ты не пригласил Аманду?

— У нее постоянный партнер.

— У меня их тоже хватает.

— Тот, которому я только что заступил дорогу, любит в танце перекидывать женщин через руку, подбрасывать и крутить. От него шарахаются, как от огня. Ты должна быть мне благодарна за избавление.

— Снова шуточки? Да или нет? Потому что, если нет, я готова принести свою самую искреннюю благодарность. Я не настолько опытна, чтобы меня подбрасывали и крутили.

Чад улыбнулся, показывая, что шутит. Мэриан сдвинула брови, но уголки ее губ приподнялись.

— Когда смешно, надо смеяться, не то скиснешь. Она против воли засмеялась — и переменилась как по волшебству: движения стали живее, шаг легче, глаза засияли из-под ресниц. Из хорошенькой она стала прекрасной. Пользуясь тем, что на площадку валом повалили танцующие, Чад прижал Мэриан теснее. Делать этого не стоило. Кровь бросилась в голову, желание охватило его, и он едва удержался, чтобы не покрыть ее лицо и плечи поцелуями. Музыка смолкла. Мэриан высвободилась и отступила. Чад хотел сказать, что это было чудесно, что он желал бы повторить танец, но слова не шли с языка, и чуть погодя она молча ускользнула, так и не узнав, как близок он был к тому, чтобы выставить свою страсть на всеобщее обозрение.

Хотя родео давно закончилось, у загона оставалось четверо. Эти люди не были в числе зрителей и не задержались там для обмена мнениями — они подъехали скрытно, в общей веселой суматохе, и незаметно влились в толпу, когда та уже начинала расходиться.

Двое для отвода глаз бросали у изгороди кости. Один прохаживался на углу конюшни, искоса поглядывая в сторону столов с угощениями. Последний мучился жестоким похмельем после чересчур обильных возлияний накануне ночью. Он едва осознавал окружающее и тупо удивлялся, что они все тут делают.

— Надо будет отвалить что-нибудь кузену Билли за услугу. Если бы он не забрался в стол к шерифу и не порылся там, кое-кому из нас пришлось бы плохо, — проворчал один из игроков в кости. — Может, возьмем его как-нибудь на дело?

Это был Арни Уилсон. На его ферме банда отсиживалась между грабежами.

— Зелен еще! — ответил Джон Билкс, в очередной раз прочесывая взглядом толпу гостей. — И потом, пятеро — это уже много.

— Да, но Билли сильно рисковал, вламываясь к шерифу. Сам знаешь, что за это бывает, если попадешься.

— Я рассыпался в благодарностях, разве нет?

— Не понимаю, чего ради мы сюда притащились, — вздохнул Донелли по прозвищу Змей, принимая кости от Арни Уилсона. — Здесь столько народу, и половина из них знает тебя в лицо, Джон.

— Не пойман — не вор, а моя вина так и не была доказана, — отмахнулся тот. — К тому же с тех пор они обо мне не слыхали.

— Спасибо кузену Билли! — буркнул Арни.

— Да хватит тебе! — вмешался Змей. — Портретик-то был так себе, совсем крохотный.

— Это Билли так говорит, а я его не видел, — возразил Джон. — Надо было не жечь его, а принести мне.

— Он подумал: так-то лучше, а то еще увидит кто, — вступился Арни. — Пепел уж точно не может служить вещественным доказательством.

— Может, Билли и прав. Сам-то он узнал меня по этой миниатюре!