Джоанна Линдсей - Мой мужчина

— Нет, отчего же. Люди богемы частенько ищут счастья у нас на Западе. Один даже обосновался здесь и рисует портреты. Но, видишь ли, в провинции люди привыкают — друг к другу, к вещам, к мелочам. Эта вывеска стала чем-то вроде местной достопримечательности. На кладбище даже есть шутливая эпитафия: «Это не здесь, а Там — вот я Туда и ушел! Энди».

— Хороший способ обессмертить имя, — улыбнулась Мэриан.

— Если бы! — вмешался Чад. — Никто уже не помнит, кто такой Энди. Скорее всего пропойца, окочурившийся в салуне Эванса вскоре после того, как буря обкорнала вывеску. В то время каждый считал своим долгом отпустить шутку на этот счет, вот местный гравер и решил отличиться. Если эпитафия что-то и обессмертила, то название.

Мэриан в очередной раз вспыхнула. Выходит, Чад был занят не только Амандой. Он прислушивался к ее разговору с теткой!

По правде сказать, в этом не было ничего странного. Аманда умела заворожить, но только внешностью, а вовсе не блеском интеллекта. Разговор с ней должен был крутиться вокруг ее персоны, и умный мужчина мог в конце концов потерять интерес.

Мэриан проснулась с непривычным чувством радостной приподнятости. С безоблачного неба лился солнечный свет, с кухни доносился запах только что испеченных булочек. Все нравилось Мэриан: и дом, и ее комната — просторная, со множеством окон, между которыми плутал, подергивая шторы, веселый утренний ветерок. Комната была угловая и выходила одной стороной на домик ковбоев, конюшню и фруктовый сад (словом, на зады дома), а другой — на широкие пространства тянувшихся к горизонту равнин.

В такой комнате хотелось рисовать, и Мэриан поймала себя на том, что прикидывает, можно ли в Трентоне купить краски. Здесь было место для мольберта, а освещение показалось ей просто замечательным. Несколько лет назад рисование было ее любимым досугом, до тех пор пока она Не спросила отца, можно ли повесить свою лучшую картину над камином в гостиной. Ее жестоко высмеяли, причем Аманда возвращалась к этому, пока Мэриан не бросила рисовать.

С тех пор многое изменилось: отца уже не было в живых, шпильки Аманды не задевали так больно. К тому же сестра мечтала только об отъезде, и можно было надеяться, что ее пребывание на ранчо не затянется надолго. В худшем случае она могла принять первое более-менее стоящее предложение (разумеется, при условии, что будущий супруг согласен перебраться с ней в Хейверхилл). Аманда редко медлила в своей погоне за желаемым, и это давало повод для оптимизма.

Мысль о том, что можно будет наконец вернуться к своей истинной внешности, рождала приятный трепет. Мэриан до смерти надоело кривляться, надоело оскорблять мужчин ради того, чтобы держать их на расстоянии. Хотелось совсем другого. Довольно и того, что в Хейверхилле она сожгла мосты, отпугнув всех приличных холостяков. На новом месте нетрудно начать заново, совсем иначе. Пусть только Аманда сойдет со сцены.

Внезапно Мэриан вспомнилось, что и в Техасе она уже отпугнула по крайней мере одного мужчину — и именно того, который заставлял сердце биться чаще. Однако в это утро было попросту невозможно видеть все в черном свете. Она объяснит, и Чад поймет. Они вместе начнут все заново, без лжи, без нелепых препятствий.., если только его предложение не будет тем первым попавшимся, которое примет Аманда.

Не верилось, что Чад увлечен сестрой до потери рассудка, хотя такое случалось, и не раз. Если за ужином он дважды отвлекался от Аманды, значит, не был еще полностью в ее власти. Он даже поддразнил Мэриан! Получается, что ей так и не удалось его как следует отпугнуть.

Так рассуждала Мэриан, одеваясь к завтраку (скорее всего пустопорожние рассуждения, но как им не поддаться, если надежда бурлит в крови?). Она уже и не помнила, когда в последний раз была в подобном настроении. А между тем стоило и самой быть рассудительнее. Стоило взвесить, чем чревато ближайшее будущее.

В конце концов Кэтлин приходится Мортимеру Лейтону родной сестрой. Ее доброта и щедрость могут быть чисто внешними, могут быть работой на публику, а какова она на деле, покажет жизнь.

Мэриан устыдилась таких мыслей. Нет, тетя Кэтлин совсем не похожа на отца! В ее манере нет ничего фальшивого, а кому и распознать притворство, как не ей после стольких лет жизни бок о бок с Амандой.

В столовой не было ни души. Мэриан разыскала кухню, но там оказалась только кухарка Консуэла, необъятная женщина средних лет (судя по всему, она так же наслаждалась едой, как и ее приготовлением). Мексиканка по крови, она родилась и выросла в Техасе, поэтому говорила медленно и с ленцой, как было здесь принято.

Не дожидаясь просьб, кухарка сунула в руки Мэриан поднос и водрузила на него тарелку с горой вкусной еды. Этого с лихвой хватило бы на два завтрака. Из вежливости Мэриан постаралась осилить хоть полпорции.

— А что, остальные уже ели? Я проспала?

— Это с какой стороны посмотреть, — ответила Консуэла, пожимая массивными плечами. — Если хотите завтракать с хозяйкой, вставать придется с первыми лучами солнца. На всяком приличном ранчо жизнь начинается рано, а начало трудового дня зависит только от того, чем надо поскорее заняться. Люди мы простые, распорядка не придерживаемся. А мое дело и вовсе маленькое — кормить народ, когда проголодается. Хозяйка-то, она не всегда и вспомнит про обед. Позавтракает — и нет ее до самых сумерек. Это я к чему? Еда всегда найдется, милости просим.

Она была заметно смущена тем, что выкладывает все это настоящей леди из восточных штатов. Возможно, до вчерашнего дня ей приходилось перекинуться словом разве что с Рыжей или дочерью — вот и весь женский пол.

— Большое спасибо! — сказала Мэриан как можно теплее. — Я постараюсь подниматься раньше и завтракать вместе с тетушкой. Мне это больше по душе.

Кухарка вздохнула с облегчением, а Мэриан подумала, что сказала единственно правильную вещь — пароль, который разом превратил ее из гостьи в члена семьи.

Аманда и не думала приспосабливаться к новому ритму жизни. Чтобы чувствовать себя по-настоящему отдохнувшей, ей требовалось пробыть в постели часов двенадцать. Не обязательно ради сна, но ради отдыха, столь полезного для нежной кожи лица.

Из остальных тоже никого не было видно. Похоже, Стюарт рано поутру отбыл домой, а Спенсер или последовал его примеру, или тоже любил поспать подольше из-за ночных часов работы своего заведения. Ну а Чад, конечно, вернулся к тому, чем занимался на ранчо Кэтлин до их приезда, так что не было особой возможности столкнуться с ним в этот первый день.

После завтрака Мэриан вышла из дому. Солнце уже набрало силу, но душно не было благодаря налетавшему с равнин ветерку. Однако в воздухе носилось обещание иссушающей жары.

Внимание Мэриан привлекло облако пыли. Оно быстро приближалось — кто-то скакал галопом. Мэриан встрепенулась в надежде, что это Кэтлин, однако, приблизившись, всадник оказался одним из занятых на ранчо ковбоев. Девушка решила подождать его у ворот конюшни, но он повернул к домику, который делил с товарищами. Заметив Мэриан, он ей приветливо улыбнулся и приподнял шляпу. Это обнадеживало.

На новом месте не хотелось жить отшельницей и держаться в стороне от остальных, наоборот, хотелось поскорее завязать новые знакомства, и, хотя по натуре не слишком смелая, девушка решила начать разговор.

— Доброе утро! — обратилась она к ковбою, дождавшись, пока он спешится. — Меня зовут Мэриан Лейтон.

— А я — Лонни Джадсон, мэм, — ответил он и добавил с видимой гордостью:

— Будущий надсмотрщик.., или, как у вас говорят, управляющий. Чад сказал, что из меня выйдет толк.

Это был симпатичный молодой человек лет двадцати пяти, светловолосый и зеленоглазый, с усами и бородкой немного темнее шевелюры. Вероятно, это помогало ему чувствовать себя более зрелым и более пригодным на будущий пост, но на деле только подчеркивало молодость. Впрочем, те, кто вышел вчера им навстречу, были и того моложе — совсем зеленые юнцы, так что авторитет здесь никак не мог пострадать из-за недостатка зрелости.

— Рада познакомиться, Лонни. Не знаете, тетя Кэтлин вернется сегодня к обеду?

— Вряд ли, мэм. Ночью от стада отбилось несколько коров, и Рыжая с самого утра прочесывает окрестности.

Мэриан была разочарована. Она надеялась пообедать с теткой, вызвать ее на разговор и тем самым узнать поближе.

— А часто случается, чтобы корова отбилась от стада? — полюбопытствовала она.

— Частенько, мэм. В таких случаях они не уходят далеко.., если только кто-нибудь не поможет.

— Не поможет?

— Не умыкнет.

— Умыкнет?

— Простите! — Лонни хмыкнул. — Мы тут редко видим приезжих и потому забываем, что в разных местах и жизнь разная. Техас — скотоводческий штат, бывает, что скот не раз меняет владельца. Кто угоняет, клеймит заново — и ищи ветра в поле. Есть ловкачи, что начинают с кражи скота, а потом выходят в крупные ранчеро. Правда, чаще всего это путь к легкой наживе: перегнать в Мексику да и продать.

— Значит, у Кэтлин тоже воруют скот? — огорчилась Мэриан.

— Да нет, Бог миловал. У нее каждая корова на счету. Если недосчитается, сразу на поиски. Иное дело мистер Кинкейд. У этого пропадет хоть сотня голов — он и не заметит. Вот на такие стада ловкий народ и зарится, с них и живет.

— Но ведь это незаконно!

— А то! — ухмыльнулся Лонни. — Но за кражу скота не вздернут на месте, как за конокрадство. Смотря на кого попадешь.., ну и ради чего все затеял. Рыжая жалеет тех, кто крадет, чтобы прокормить семью, но закоренелых воров всегда отправляет к шерифу, а тот — в каталажку, где они сидят, пока не посинеют. Вообще-то так поступают большинство ранчеро, поэтому на кражу идет или голодный, или распоследний.

— Что ж, мистер Джадсон, спасибо за сведения, хотя очень надеюсь, что они мне не пригодятся.

— Мистер Джадсон? — Молодой человек засмеялся. — Просто Лонни. Мы здесь не гонимся за формальностями.