С другой стороны, как же Аманда остынет, если их повезут на ранчо в Богом забытой глуши, а не домой в Хейверхилл? Наверняка она поставила себе целью отравлять всем жизнь, пока тетка не потеряет терпение и не отправит ее назад. Им всем придется нелегко. На ранчо не так уж много народу, и каждый получит свое.

Мэриан тяжело вздохнула, вспомнив, как бесилась сестра первые дни после отъезда. Она заранее возненавидела и Техас, и ранчо, и тетку, которой, на ее несчастье, навязали это опекунство. Чтобы возненавидеть, ей не нужно было личного знакомства. Но более всего ее бесило то, что она не может вступить в брак по собственному выбору. Сама мысль о том, чтобы получать чье-то разрешение на брак, вызывала в ней яростный протест.

Разумеется, отец во всем пошел бы у нее на поводу независимо от того, на кого пал бы выбор Аманды. Он всегда потакал ее прихотям. Тетка могла оказаться далеко не столь уступчивой и в первую очередь принять непрошеную ответственность всерьез (зная, что такое чувство долга, Мэриан верила, что и другие обладают этим качеством).

Что же дальше? Допустим, Чад Кинкейд быстро поймет, что собой представляет Аманда, а когда поймет, то не будет заинтригован кривляньем избалованной пустышки. Допустим, в женщине для него главное — душа. На этот случай надо держать свой арсенал начищенным до блеска: никогда не расставаться с очками, потуже стягивать волосы и прочее. Страшно представить, что будет, если Аманда поймет, что не она вызвала его интерес. Все, что угодно, только не это!


Мэриан вернулась в ночлежку, а по дороге попросила пекаря передать мистеру Кинкейду, что шестой лошадью упряжки воспользовался кучер и потому искать ее не стоит. Она могла бы предупредить Чада и сама, но Мэриан решила: чем меньше она будет обращаться к нему, тем лучше.

Поскольку у сестер для удобства был один дорожный несессер на двоих, укладка не заняла много времени. И даже вздумай они распаковать вещи, их негде было разместить: жильцу не полагалось ни шкафа, ни комода. Поэтому, как справедливо заметила Аманда, сундуки так и оставались запертыми. В двух находились вещи Мэриан, в одном (поменьше) — Эллы Мей, а остальные были набиты имуществом Аманды, поскольку она наотрез отказалась расстаться с малейшей безделушкой, несмотря на то что дом оставался под надежным присмотром.

Покончив с укладкой, сестры вместе с горничной вернулись на веранду гостиницы и там ждали, пока Чад запряжет лошадей. Наблюдая за приготовлениями, Мэриан решила, что это самый подходящий момент навсегда убить в нем всякий росток возможного интереса. Чад возился со сбруей коренной лошади, когда она подошла к нему.

— Я тут подумала… а вы можете доказать, что действительно выполняете поручение нашей тетки?

— Иначе откуда я знаю о ее существовании? — буркнул Чад, не отрывая взгляда от ремней.

— В этом городке все знают, что мы недавно потеряли отца и направляемся к тетке на ранчо.

— Я приехал сюда час назад, на ваших глазах, — заметил он, поднимая на Мэриан сердитый взгляд.

— Но кто знает, не забредали ли вы сюда в эти три дня? Я не постоянно слежу за дорогой.

— То есть я пробрался в город под покровом ночи, вытащил из кровати кого-то из жителей и выведал у него, нет ли здесь пары-тройки молодых леди, которых можно похитить?

Это звучало на редкость нелепо, если не сказать больше. Мэриан внутренне передернулась. Ей следовало признать правоту Чада, но она не могла заставить себя вымолвить хоть одно слово. Да это уже было не нужно: ей удалось задеть будущего провожатого настолько, чтобы впредь он ее сторонился.

Неожиданно для Мэриан Чад вынул из кармана конверт, достал письмо, развернул и сунул ей под нос.

— Вот, мисс Лейтон! Я получил его от вашей тетки! В Галвестоне вас не оказалось, я навел справки и отправился в погоню. Вот почему я здесь.

Это было высказано тоном сдержанным, но холодным, и смысл слов сводился к тому, что поручение оказалось более хлопотным, чем предполагалось. Хотя вины Мэриан во всем этом не было никакой, она смутилась и вспыхнула. В свете услышанного ее недавний выпад казался особенно несправедливым. Тем не менее цель была достигнута: можно было не опасаться, что Чад окажет ей хоть малейший знак внимания сверх того, что абсолютно необходимо.

Это было то самое письмо, которое Альберт Бриджес отправил тете Кэтлин. Хотя она и раньше не сомневалась в словах Чада, пришлось сделать вид, что только столь весомое свидетельство вынуждает ее довериться ему.

— Что ж, — процедила Мэриан, демонстративно поправляя очки, — будем надеяться, что мы в надежных руках.

Она пошла прочь.

— В надежных? — бросил Чад ей вслед. — Вы в моих руках, мэм, а этого достаточно.

Что он хотел этим сказать?

Глава 7

Совсем не обязательно было так нахлестывать лошадей — до заката оставалось еще часов шесть, и они успели бы добраться до следующего населенного пункта даже самой неспешной рысцой. Но лошади застоялись, а Чад все еще был сердит, так что время дороги сократилось больше чем на час. В городке он сорвал зло на станционном смотрителе (тот не только хотел отвертеться от замены кучера, но и сделал попытку отобрать дилижанс под предлогом нехватки). Чад, совершенно уверенный, что за все пережитое сестрам Лейтон полагается компенсация в виде бесплатной поездки до Трентона, устроил смотрителю такой разнос, что тот сделался совсем шелковым и в конце беседы соглашался на все.

Дамам было предложено переночевать в гостинице. Поскольку наутро от них не последовало жалоб, Чад заключил, что ночлег оказался вполне сносным. Он уже усвоил, что по крайней мере одна из сестер с ходу выкладывает все свои претензии: насчет слишком быстрой езды, ухабов, неудобных сидений и прочего. Так как окошко было занавешено, он не знал, какая именно, но почти не сомневался, что так визжать может только кикимора в круглых очках, как две капли воды похожая на учительницу воскресной школы, которую он ненавидел в детстве всеми фибрами своей души.

На сон грядущий Чад пропустил в ближайшем салуне три стаканчика виски. Это помогло рассеять досаду на глупые нападки кикиморы, но не улучшило общего расположения духа. Он не был в восторге от того, что придется иметь дело с парой маленьких девчонок, но никак не ожидал, что ему повесят на шею ярмо в виде трех взрослых женщин. Надо было уточнить у Рыжей, о ком именно речь, так нет же, он понял слово «девчонки» буквально и, вместо того чтобы отказаться наотрез, взвалил на себя такую обузу. А что теперь? Теперь ничего не поделаешь. Взялся за гуж — не говори, что не дюж.

Дети. С ними тоже морока, но в Техасе они по большей части рано взрослеют и шалить им просто некогда. А вот женщины есть женщины, какую ни возьми. От них того и жди неприятностей.

Даже странно, как это он раньше не сообразил, что придется иметь дело со взрослыми девицами — к примеру, на остановке дилижансов у железнодорожной ветки. Ведь можно же было догадаться, когда он услышал: «Девчонки брали билеты в страшной спешке», «эти сумасбродки и слушать не желали», «юные леди выскочили из вагона быстрее, чем потаскухи из церкви». Но нет, он вбил себе в голову, что это дети, и не желал воспринимать очевидное. То, что пассажирок было три, говорило ему лишь о том, что это девочки с гувернанткой. Ни на миг он не заподозрил, что одна из них может вызвать в нем чисто мужской интерес.

Впрочем, что значит «может»! Эта Аманда хороша, как картинка. Не просто блондинка, а того роскошного оттенка, что превращает локоны в чистое золото. Этих локонов у нее целая копна, и обрамляют они личико таких совершенных очертаний, что век бы смотрел и не насмотрелся. Дерзко вздернутый носик, розы на щеках, кроткая линия подбородка и самые сладкие на вид губки, какие только можно вообразить. А глаза! Как два сапфира в бахроме густых черных ресниц. Вообще-то отпечаток этих ресниц остался на веках, так что можно предположить, что от природы они не столь черны, и все равно в таких глазах хочется утонуть.

И Господи Боже, как будто всего этого мало! Ей досталась фигура, при виде которой и видавший виды ковбой пустил бы слюнки: полные груди, тонкая талия, округлые бедра — само совершенство! Более того, она не из высоченных, а как раз того роста, который придает мужчине уверенности в себе.

Ее придирки при первой встрече можно понять: девушка неожиданно оказалась в жутком захолустье, без всяких удобств, к которым она, без сомнения, привыкла. И это не говоря о пережитом в поезде. Изнеженной леди вроде нее Запад и впрямь мог показаться диким. Еще до знакомства с ним она уже натерпелась всякого. Надо бы как-то воздать ей за это. Меньшее, что он может сделать, это благополучно доставить Аманду Лейтон в «Желтую колючку» без дальнейших неприятностей.

Что до сестрицы, кикиморы в круглых очках (как еще назвать женщину, способную водрузить себе на нос подобное устройство?), она вообще не стоит внимания, тем более чисто мужского. После тех дурацких нападок пусть не рассчитывает на его галантность.

Сестры, кто бы мог подумать! Похожи одна на другую не больше, чем ночь и день. Если не знать, то и в голову не придет, что они вообще состоят в кровном родстве. Только и общего, что цвет волос и глаз.

Эта Мэриан, должно быть, гораздо старше. Никто не берет ее замуж, вот она и бесится. Боится остаться старой девой — и правильно боится. Если стянуть волосы еще самую малость туже, глаза совсем выскочат из орбит. А как топает! Ни дать ни взять пьяный ковбой. Что до платья, на такое согласилось бы не всякое огородное пугало!

Вообще-то она могла немного приукрасить себя, если бы захотела. Но в этих очках с глазами навыкате все бесполезно. Когда такая девица обращает свой взор в сторону мужчины, тот бежит от нее как можно быстрее. Мужской пол от таких шарахается. Надо бы держаться от нее подальше, чтобы как-нибудь ненароком не заинтересовалась!