Елена Рейн - Мой мужчина

Резко обернулась и непонимающе уточнила:

– То есть развожусь?

– Что-то непонятно? А я считал тебя весьма умной.

– Почему ты это делаешь?

– У меня есть свои причины и тебя они не касаются.

– Выбирай, но если решишь признаться, то фото и видео окажется в сети. Я прослежу за этим. Любой поймет, что к чему. А главное – твой рогоносец-муж. Уверен, такой как он не потерпит унижения.

Никин говорил с таким удовольствием, что стало жутко. Я смотрела на него и готова была наброситься. Как же я его ненавидела. Боже.

– Это из-за него, да? У тебя свои счета с Грызловым и ты решил отыграться, ведь так?

Он смотрел на меня и выдал:

– А ты не знала? Мы с твоим мужем некоторое время даже общались, были друзьями.

– Я не верю в то, что случилось. Не верю. Этого не может быть. Но в любом случае – ты трус! – устало проговорила, схватившись ладонями за голову, с силой сжимая.

– Сильно так не переживай. Я предохранялся. Не залетишь. Ну и успокою тебя. Ты права – помог препарат-возбудитель. Уверен, без него бы ты была никуда не годной доской, даже если бы захотела.

Резко подняла руку, чтобы ударить, но он перехватил ее и грозно процедил:

– Один раз стерпел. Теперь нет. Получишь в ответ. И да, уволиться не дам. Я буду следить за тобой, чтобы развод был окончательным. Если обманешь…

– Разве я могу быть уверенной, что ты говоришь правду? Ты подсыпал какую-то дрянь в вино.

– Клянусь, через полгода я все уничтожу. Так какой ты выбор сделала?

Отвернулась, сдерживая себя от желания послать его на три буквы и разбить морду. И неважно, что он ответит. Это было необходимо. Катастрофически необходимо.

Мразь.

А я… дура. Попала в сети и все загубила.

– Даю тебе время до вечера. Завтра ты должна быть на работе с ответом. Если выберешь развод, то сегодня все решаешь. Я не потерплю отсрочек, хитростей. Поняла?

– Трус, – выдохнула, вглядываясь в облака, стараясь не разреветься. Плевать, что он слышит. Ублюдок.

***

Смотрела в глаза любимому мужчине и пыталась сказать. Я была в отчаянии. Шторм встретил меня в аэропорту и с такой жаждой целовал, сжимал в объятьях, что даже не могла себе представить, что придется расстаться. Старалась не реагировать, но было тяжело. Почувствовала, как он напрягся, стал спрашивать, не заболела ли, но я молчала. И когда он схватил на руки и понес домой, просто прижалась, понимая, что это вероятно в последний раз. И теперь, когда дети спали, пришло время для важного разговора. Стояла у кровати, наблюдая, как Шторм выходит из ванной комнаты, голодными глазами прожигая меня.

А я… изменила ему. Боже мой, как же так? Где найти силы?

– Готов тебя съесть… – хрипло произнес муж, двигаясь ко мне: – Больше никуда не отпущу.

– Андрей, – ком стоял в горле. Не представляла, как сказать. И ведь я совсем не слабая, но это невыносимо тяжело. – Я хочу… развестись.

Мужчина остановился и пораженно посмотрел, пытаясь понять значение слов. В следующее мгновение его лицо моментально накрыло тенью ярости. Он прищурился и ледяным тоном произнес:

– Неудачная шутка, любимая.

– Я не шучу. Ты… Я больше не люблю тебя.

– Да? И что же произошло за день? – он двигался ко мне с такой яростью, что стало страшно. Черт. Такого Шторма я боялась. Он походил на зверя.

– Я не хочу с тобой жить, спать… Ничего! – как же тяжело было стоять. Не понимала, почему не упала еще.

Его рука оказалась на шее. Мужчина притянул и процедил:

– Лера, советую не играть со мной. Тебе не понравится эта игра…

– Завтра встречусь с адвокатами и пришлю заявление.

– Никаких адвокатов! – рявкнул Грызлов так, что мебель задрожала.  – Ты моя жена! Я никому тебя не отдам. И не собираюсь отпускать.

– Я не хочу!

– Захочешь! – процедил и накинулся на губы с такой жаждой, огнем, моментально захватывая в плен руками, отчего потерялась, не в силах выплыть. Это как сумасшествие. Безумное, свирепое. Я горела… как кора в пламени, полностью сгорая.

Сходила с ума пока перед глазами не пошло видео, которое Никин десять минут назад прислал, вернее момент из видео на секунду. Так мерзко стало. Тварь.

И еще… после такого… я смею обманывать Шторма?! Жестоко играю с человеком, которого до беспамятства люблю.

Очнулась. Резко, открывая глаза, понимая, что на постели, а мужчина надо мной бешено целует, рычит, требует ответа, испепеляя свой страстью. Прекрасно понимая, на что иду, я громко выдохнула:

– Я изменила тебе! Изменила!

Все прекратилось. Моментально. Его глаза… превратились в звериные. Сейчас я не видела Шторма. Видела безумца, который сорвался с цепи. Захват на шее и я не могла дышать. Хотела поднять руку, но сознание терялось в черном омуте.

Задыхалась, понимая, что все, но в следующую секунду начала глотать воздух. Шторм отпустил и резко дернулся ко мне, с яростью цедя: – Скажи, что это ложь! Глупая игра! Немедленно.

Больше не могла. Не могла я больше держаться. Проклятье. Проклятье! Слезы пошли по щекам, и я прошептала:

– Не могу… Я не могу! Ведь изменила… – без эмоций твердила, пытаясь осознать, но не могла. Я не могла.

Он тряханул меня за плечи и прогрохотал:

– Почему? Почему, черт возьми? Какого хрена, Лера?

– Я… – меня перекрыло. Я не могла говорить, только всхлипывала, сотрясаясь от плача. Как же было погано. Невероятно. Особенно когда видела в его глазах приговор. Приговор нашей любви. Он меня ненавидел. Презирал. Любимый мужчина возненавидел меня.

Андрей еще раз посмотрел, а потом как-то странно отвернулся и молча поднялся. Стоял спиной ко мне, сжимая руки в кулаки, а потом быстро вышел, оставляя меня одну.

Я одна… Одна. Он ушел.

Я все потеряла. Я потеряла своего мужчину… Я убила нашу любовь.

Больше ничего не видела. Я перевернулась и вбилась лицом в подушку, как сумасшедшая воя, крича, не зная, что теперь буду делать. Я все разрушила.

***

Спустя два месяца

Смотрела на спящих детей уже как сорок минут. Они как спасательный круг – спасали. А без них я походила на робота. Все заставляла себя делать, лишь бы не думать, не вспоминать. Одно было особенно тяжело – когда видела его. Шторма. Андрей забирал детей, играл и привозил домой. В тот день он ушел от меня. Просто взял и покинул дом. Моя жизнь превратилась в ад. Я хотела уволиться, но мне не разрешили из-за договора. Адвокат Никина пришел с документами, желая помочь. Так он сказал. Помощник Геннадия заявил, что это генеральный попросил его, потому желает мне счастья, а с таким монстром жить нельзя. Сука. Ненавидела эту мразь.

Когда Шторм и я встречались, не могла даже говорить, только кивала, слушая его резкие фразы по поводу детей. Только одна фраза касалась нас: «Я подписал бумаги». В этот день хотела умереть. Дети плакали, вспоминая папу, не понимая ничего, и я вместе с ними.

Было плохо. Лида и Кристина звонили, приходили, пытаясь выяснить что произошло, но я молчала, не разговаривала, полностью погрузившись в себя. Не могла ничего. Как зомби ходила.

Понимала, что потом пройдет, но пока было больно. Если бы не дети, я бы вероятно сломалась. Но я работала, забирала их из сада в свои дни, прибиралась, готовила. Наша кухарка ругала меня, а мне нужно было постоянно что-то делать, быть в движении. За это время сбросила десять килограмм. Да, представляла собой смерть, но как-то так.

Вздохнула и спустилась на первый этаж, присаживаясь на диван, придумывая, чем себя занять. Послышались шаги. Посмотрела в сторону и увидела Атаманову в джинсах и легкой кофте, быстро направляющуюся ко мне через коридор. Месяц назад она родила крупного мальчика и теперь наслаждалась счастьем быть матерью. Никогда не думала, что Лида будет потрясающей мамой. Она тряслась над сыном, рыча на всех, кто не так посмотрел, как ей казалось. Целовала его ручки, ножки, попку, не в силах оторваться. Просто невероятно. И сейчас пришла в гости. Посмотрела на время – десять вечера. Странно.

– Ну и привет, – с ухмылкой крикнула она.

– Привет, – тихо сказала, пытаясь улыбнуться.

– Не скалься мне. Вижу, что погнано.

Хотела ответить, но тут послышалось возмущение:

– Да я быстро! Успокойся! Черт! Ты что орешь на меня?! Вообще не звони! С ночевкой останусь! – Кристинка разговаривала с мужем, влетая следом, на мгновение застопорилась, слушая собеседника, и уже спокойнее сказала: – И я тебя люблю! Но черт, дай мне отдохнуть от тебя! Ээээ…. нет. Люблю! Мы чай попьем, поболтаем и домой! Да! Заберешь потом нас. Хорошо. Целую.

Высокая брюнетка с длинными волосами в белых брюках и топике повернулась к нам, посмотрела на Лиду и с претензией заметила:

– Между прочим, можно бы было и дождаться. Нет, она прет.

– Догнать меня можно было на девятом месяце беременности, дорогая. Теперь только так, – выдала Лида и плюхнулась на диван, громко заявив:

– Алкоголь мне нельзя, так что пошлите пить чай с молоком.

– Я не хочу, – протянула, стараясь не вырубиться. Второй день не спала.

– Зато я хочу! И вы тоже! Так что встаем и идем в кухню. Живо!

Кристинка  как раз только села, но сразу встала, с усмешкой буркнув:

– Слушай, ты видно по работе соскучилась, командирша.

– Нет, не соскучилась. Но с вами никак иначе. Тянут-потянут и ничего сделать без меня не могут. Кстати, мне с молоком чай. Деревенского нет? – сама же ответила: – Жаль. Рекомендую. Очень полезное и сытное. Я на ярмарке покупаю у бабулек. Меня все знают. Одна как-то прокисшее продала.

– Да? И ты ей его на голову вылила? – весело спросила Кристина.