— Нет, прости, — сказал она в спешке. — Я честно не могу сделать это. Прости. Я не хотела дразнить тебя. Просто…

— Все в порядке, — переубеждал я ее, несмотря на то, что молча матерился, хватая подлокотники моего кресла так сильно, что костяшки пальцев стали белыми. — Мы просто сделаем вид, что этого никогда не было.

— Спасибо, — выдохнула она. — Извини. Мне нужно идти.

В этот раз я сделал это прямо за столом и ни капельки не почувствовал вины. Все же она начала это.

И все же, было смутное чувство тяжести, появившееся в моей груди сразу после того, как мгновенное блаженство от разрядки прошло. Это было плохо. Очень, очень плохо. Все выходило из-под контроля.

Когда я помыл руки, восстановил дыхание и привел себя во что-то более-менее презентабельное, мне все равно понадобилась пара минут, чтобы вспомнить о кнопке "Не беспокоить". Я осторожно нажал ее, и все тут же загорелось, словно рождественское дерево.

— Сэр? — Кэрол никогда не звонила напрямую на мой интерком, если только это не было срочно. Я собрался с духом.

— Да?

— Старшие партнеры хотят знать, когда вы планируете появиться на заседании совета.

Дерьмо.


* * *


Сдержав свое слово, я не упомянул об этом.

По крайней мере, не словами. Но когда я посмотрел на нее, плавно скользящую по лестнице в этом облегающем черном платье, струящемся, словно вода, по ее изгибам, я не мог думать ни о чем другом.

У нас почти был секс по телефону. У нас почти был секс по телефону. У нас почти был секс по телефону. Ты позвонила мне специально с намерением завести меня. Ты хотела этого. Ты хотела секса по телефону. Со мной.

Я совсем не винил ее за трусость. Не после того, как я поспешно прекратил нашу встречу в реальной жизни, которая почти закончилась катастрофой. Блаженной, грязной катастрофой. Это было понятно. Она знала, как и я, что впутываться в это — действительно плохая идея.

Вырез на платье был глубоким спереди, и еще глубже сзади, но носила она его беззастенчиво. Ее поведение отличалось от того, каким оно было в последний раз, когда она залезла на заднее сидение лимузина рядом со мной.

— Привет, — сказала она, подбегая и целуя меня в щеку. Ее рука легла на мою шею, придвигая меня ближе. Все мое тело напряглось, прежде чем я позволил себе плыть по течению. Она была права. Нам необходимо было разыграть шоу и для Тима тоже. Не то чтобы он болтал. Но чем больше людей убеждены, тем лучше.

— Привет, — я не хотел говорить, не мог говорить с ней, не поднимая единственной темы, которую мне не позволено обговаривать. Моя челюсть болела, голова болела, черт возьми, все болело. Включая, да, то место. Неважно, сколько раз я думал о ней, лежащей в том платье в кровати, трогающую себя. Я все еще хотел большего. Нуждался в большем. Я считал, что был готов к сегодняшнему вечеру, но уже почувствовал, что вишу на волоске.

Я мог думать лишь о том, как бы поднять разделитель и перетащить ее ко мне на колено для заслуженной порки. Возможно, она не хотела дразниться, но ох, она это сделала. Она была бы настолько мокрой для меня, мое наказание отправляло бы ее за грани, о существовании которых она даже не знала. Я бы шлепал ее и трахал пальцами, пока она бы не набухла от желания разрядки, и затем я бы слизал ее со своих пальцев и отправил бы на вечеринку пульсирующую и опустошенную. Дал бы ей узнать, каково это — быть раздразненной. Я тоже горел бы от желания, но это не имело бы значения. Видеть ее, знакомящуюся с моими так называемыми друзьями из высшего общества с красными щечками и сжатыми ножками и с запахом возбуждения между бедер стоило бы того.

Конечно, я бы не смог отказывать ей всю ночь. Рано или поздно, я бы затащил ее в какую-то уединенную (но не слишком) комнату и трахал бы до бесчувствия, закрывая рот рукой, чтобы никто не услышал ее криков.

— Ты в порядке?

Меня откинуло обратно в реальность.

— Да, — солгал я, ерзая на сидении. Она касалась моего бедра; я никаким образом не мог поправить мою неуместную эрекцию без того, чтобы она не заметила. Видит она ее сейчас или нет, я не смел гадать. — Просто был долгий день. Кое-кто из старших партнеров взбешен из-за компании "Чириос".[44]

— Что же, ты неплохо выглядишь, — сказала она. — Полагаю, гамамелис все же работает, да? Ты будешь королевой бала.

Она ухмылялась, но за этим была скрыта действительная оценка. Хотел бы я быть в себе, чтобы насладиться комплиментом. Я действительно хорошо выглядел. Но все, о чем я мог думать, так это о своем члене.

— Нет, уверен, что это будешь ты, — сказал я.

— Ну да, — она закатила глаза. — Среди всех наследниц миллиардов и их дорогущих пластических хирургов, я уверена, что буду сиять как бриллиант.

Она и понятия не имела, насколько была права, но я не мог подобрать слов, чтобы объяснить ей это. Особенно сейчас. Нам все еще оставалось около получаса езды, что было неким божественным вмешательством в ситуацию на дороге. Как я мог выжить?

Я стал перебирать химические уравнения в голове.

К тому времени, как мы приехали, я умудрился опустить себя до полуготовности, а Дженна подвинулась к противоположной стороне машины. Я сделал глубокий вздох и убедил себя, что эта ночь будет неплохой, даже если и не закончится моими пальцами в ее рту и моим...

— Мы на месте, — сообщил Тим, просто пытаясь нарушить неловкое молчание. Я поблагодарил его и выскочил из машины, чтобы открыть Дженне дверь прежде, чем она сумела бы сделать это сама. И в этот раз, она действительно позволила мне открыть ей дверь. Понимая, что мой пах был на уровне ее глаз, пока она выбиралась из машины, я держал дверь между нами так, чтобы она не заметила длительного эффекта от моих фантазий.

Это было достаточно приятное заведение. Ничего особенного, но я могу сказать, по выражению лица Дженны, что она и не мечтала оказаться в таком месте. Оно явно излучало богатство и избыток, при этом будучи не лишенным вкуса. Но это были очень старые деньги. Высокие потолки, хрустальные люстры, золотые акценты, даже фонтан с амуром на входе.

Дженна глазела по сторонам. Желая успокоить ее и направить в нужную сторону, я положил руку ей на спину. На голый участок ее спины. Она задрожала немного от прикосновения моей руки, словно она была слишком холодной для ее нежной кожи. Мой член дернулся.

Нет. Нет-нет-нет.

Я сдвинул свою руку к ее руке и вернулся к уравнениям.

Мы небрежно прошли через официальное представление, как и ожидалось, и я постепенно начинал ненавидеть всех в комнате за то, как они пялились на нее. Чувствовался намек на подозрение, что она не принадлежит к этому кругу. Но также было что-то еще во взглядах мужчин, и я ненавидел это еще больше. Почему, черт возьми, я не выбрал более скромное платье? Конечно, тогда она выглядела бы как учительница, по сравнению со всеми присутствующими тут женщинами, но я хотя бы не жалел о том, что не привязал нож к лодыжке. Обращать внимание на красивую девушку — это одно, но некоторые из этих кретинов были просто неуважительны.

— Все пялятся на меня, — пробормотала она, пока мы пробирались через комнату.

— Сказал же, — произнес я. — Королева бала.

Она тихо рассмеялась.

— Уверена, что не поэтому. Они думают, что я золотоискательница.

— Они не думают ни о чем, кроме того, как ты выглядишь в этом платье, — сказал я горячо. — Поверь.

Ее скромный смешок согрел что-то в моей груди.

— Даже женщины?

— Особенно женщины, — сказал я. — Каждая в этом зале сейчас, по меньшей мере, стала бисексуалкой.

— Я бы сказала то же самое о тебе, но не думаю, что ты примешь это как комплимент, — она ухмыльнулась. — Поэтому просто скажу, что ты выглядишь чертовски хорошо, Бенджамин Чейз.

— Спасибо, — ответил я искренне. — А сейчас, что скажешь об идее выпить чего-нибудь? Там есть бесплатный бар.

— Серьезно? — ее глаза расширились. — Черт подери. Никто не получает больше бесплатных вещей, чем люди, нуждающиеся в этом меньше всего.

— Я повторяю это уже не один год, — сказал я ей, направляясь к сияющей стене с дорогой выпивкой. — Если бы был хоть один способ пожертвовать стоимость всех этих сортов виски голодающим детям-сиротам, поверь мне, я бы сделал это.

— Водку с мартини, — сказала она, когда мы добрались до бара. — Грязную. Такую грязную, чтобы меня должны были арестовать за распитие алкоголя на публике.

Бармен вежливо улыбнулся.

— Очень хорошо, мэм.

— Я рассчитывала на смех, но знаешь, и так сойдет, — пробормотала она, когда я сел рядом с ней. Наши бедра почти соприкасались, снова. Меня поразило безумно невинное желание взять ее за руку.

Спустя мгновение я понял, что мог. Должен был.

Но не мог заставить себя сделать этого.

— Смех был бы не профессиональным, — сказал я. — Возможно, тебе стоит испробовать свой разговорный жанр на ком-то другом.

Как только мы получили наши напитки, я почувствовал, как кто-то похлопал меня по плечу. Когда водка расплескалась на мою обувь, я повернулся с раздражением написанным на моем лице.

— Привет, приятель! Поговорим позже! — выкрикнул виновный и исчез в толпе.

Я повернулся к Дженне, готовый ответить на ее немой вопрос в форме представления, но она все еще смотрела вслед моему знакомому. Ее челюсть слегка отвисла.

— Ты знаешь Спенсера Холлоуэя? — в ее голосе слышалось благоговение.

Я тут же стал ломать голову в поисках причины, по которой она могла знать это имя.