— Хорошо, — сказал я, подняв руки в сдающемся жесте. — Возможно.

— О мой Бог, — засмеялась она. — Это... это слишком хорошо. Ты... это шутка, правда? Ты разыгрываешь меня. Пожалуйста, давай не будем об этом больше.

Она направилась к двери. Подавив желание подскочить и заблокировать ей выход, что, как мне кажется, выглядело бы довольно странно, я просто произнес:

— Куда ты пойдешь?

Она вздохнула.

— Я не знаю. Куда-нибудь, где сумасшедшие люди не будут делать мне странных предложений, которые звучат как вступление к фильму с Энди МакДауэлл.[24]

— Это не то же самое, что и для грин-карты, — сказал я, раздвинув руки в неопределенном жесте. Я надеялся, что она поймет его как "ну же, в чем проблема?" — Я не прошу тебя врать государству. И не прошу совершать преступление.

— Вообще—то, я думаю, что именно это ты и делаешь, — она все еще не села назад, но, по крайней мере, стояла на месте. — Предполагая, что твой договор является юридически обязательным, то, если я соглашусь сделать это с тобой — если кто-то согласится сделать это с тобой — это будет выглядеть, словно ложь суду. Безоговорочно.

Я, конечно, не самый лучший юрист, но она то об этом не знала.

— Дай угадаю, ты почерпнула все свои знания о праве из "Судьи Джуди".[25]

Ухмыльнувшись, она вернулась к двухместному дивану.

— Возможно и так, но я знаю разницу между ложью и правдой. И то, что ты просишь меня сделать... Что, если твоя бывшая жена решит проверить это судом? Ты просишь меня лжесвидетельствовать.

— Она не захочет, — произнес я со значительно большей уверенностью, чем на самом деле имел. — Если это будет хоть немного убедительно, она не будет беспокоиться. Поверь мне. Она знает, что я могу победить ее в суде, и я не собираюсь сдаваться.

Откинувшись в кресле, она изучающе посмотрела на меня.

— Как ты собираешься объяснить то, что по чистой случайности женишься прямо перед крайним сроком?

Ага. Я улыбнулся, откинувшись на кресле. Я действительно думал об этом, и был достаточно горд из-за этого.

— Здесь потребуется немного жульничества. Но Дэниел... знаешь, он техничен, и у него куча типов, которые выполняют его приказы. Мы создадим фальшивую историю нашей переписки на протяжении года или двух. Мы с Дарьей встретились онлайн, так что в это будет легко поверить. Если мне удастся сделать так, чтобы это выглядело, словно я был заинтересованным в тебе долгое время, и что мы медленно развивали наши отношения, будет вполне логичным, что рано или поздно я бы рассказал тебе о своей дилемме, и ты согласилась бы помочь. Но я ждал так долго, как только мог, потому что боялся спугнуть тебя — я не хотел давить на тебя. Не хотел разрушить то, что мы имели.

Она обдумала все это, но все же не высмеяла сразу же. Я воспринял это как позитивный знак.

— Значит, я только переехала сюда несколько недель назад, и мы уже говорим о замужестве? — Она прижала руки ближе к телу. — Ты всегда так быстро продвигаешься?

— Как я уже сказал, я создам историю. Можно узнать кого-то достаточно хорошо через отношения на расстоянии.

Дженна приподняла бровь.

— Очевидно, недостаточно хорошо.

Вздыхая, я помассировал виски.

— Я жил с Дарьей на протяжении нескольких лет до того, как понял, кем она в действительности являлась. То, как мы встретились, не имело значения. Люди, которые хотят скрыться, всегда найдут способ, даже если ты смотришь им прямо в лицо.

Я не потерял чувства иронии. Я просил абсурдного количества доверия от нее и ничего не давал взамен.

Она колебалась на грани принятия решения. Это было видно. Прежде, чем я смог остановить себя, я произнес:

— Ты действительно хочешь быть няней до конца своей жизни?

Наступил момент тяжелого молчания.

— Я не няня, — сказала она, скривившись. — Я сказала тебе, что помогала в тот день.

— Дэниел сказал, что нанял тебя, — я сложил пальцы вместе, глядя на колыбель Ньютона[26] на столе. — Я не совсем понимаю, почему ты скрывала это.

— Потому что. Ты и все остальные в мире известности думают, что глупо пытаться стать и быть актером. Вы все думаете, что я провалюсь, и вам не терпится дать мне многозначительный совет по этому повод,. — горечь оттенила ее голос. — Мне не нужно давать еще больше поводов. Большинство людей работают на стороне, пока пытаются начать карьеру актера. Но если я это делаю, это внезапно становится знаком, что мне нужно сдаться.

Я чувствовал волну страха и неуверенности за ее жесткой обороной. Для этого не было никаких объяснений — не тогда, когда она уже подумала, что я не верил в нее.

— Подумай об этом с другой стороны, — сказал я. — Не станет ли это выступлением всей жизни?

Она издала мягкий смешок без доли юмора.

— Конечно. Но в чем разница? Никто, кроме тебя и меня, не узнает.

Если я был прав, то рано или поздно она сдалась бы. Ее собственная неуверенность в себе — это гарант того, что она все же примет мое предложение. Ей необходимо было доказать свои умения самой себе намного больше, чем кому-либо другому.

— Я не прошу тебя дать ответ сегодня, — сказал я. — Просто подумай об этом. Если есть какие-то вопросы, спрашивай. Но в то же время, мы можем поговорить о чем-то другом. Или ни о чем. Можешь пойти посмотреть телевизор, если хочешь, и сделать вид, что меня тут нет. Я просто подумал, что пора быть с тобой честным, — я поднял руки в умоляющем жесте. — И что бы ты ни сказала, что бы ни решила, можешь остаться здесь, пока твою улицу снова не откроют.

Он прикусила нижнюю губу.

— Как долго ты планировал спросить меня об этом?

— Не долго, — это была не совсем ложь. — Просто ты кажешься разумной и уравновешенной, и я подумал, что Дарья поверит, что я мог влюбиться в такую, как ты.

Она прикусила губу сильнее. Я сказал это небрежно, почти бездумно, но оно произвело желаемый эффект. Не важно, что она чувствовала ко мне, это было лестно.

Наконец, она отпустила свою немного опухшую губу с тихим хлопком.

— Ты действительно думал, что это сработает? — спросила она с саркастической улыбкой.

— Что? — сказал я невинно. — Это правда. Ну же, Дженна, хоть немного поверь мне. Очевидно, что жалкая лесть не сработает на таком человеке, как ты.

Она засмеялась, закатив глаза, и встала.

— Ты — это нечто. Если я спрошу, где здесь ванная, ты сможешь ответить, не думая, какие слова лучше подобрать, чтобы это звучало лестно?

Почему я считал хорошей идеей жениться на ней, напомните?

— Вниз по коридору, вторая дверь справа.

Когда она покинула комнату, я вспомнил.

Нет, не поэтому. Точнее, не совсем поэтому, во всяком случае.

Это потому, как я себя чувствовал каждый раз, когда она уходила, злясь на меня. Словно что-то в мире было неправильно, и мне было необходимо исправить это.

Чейз, у тебя серьезные проблемы.


* * *


Когда она нашла меня спустя какое-то время, я был на кухне, молча борясь с самим собой. Я слышал ее шаги и знал, что она остановилась в дверном проеме, хотя на самом деле не видел ее.

— Миллион долларов? Это деньги на ланч для тебя, мистер Чейз. Тебе придется выложиться получше.

Я собирался предложить ей два миллиона, но она умудрилась растоптать мое хорошо спланированное и впечатляющее предложение. Я хотел даже встать на одно колено — в ироническом смысле, естественно. Я никогда бы не женился на этой женщине на самом деле. Один из нас оказался бы в могиле еще до окончания медового месяца.

— Ты серьезно торгуешься, — сказал я. — Два миллиона. Но это последнее предложение.

Она засмеялась.

— Сколько ты выпил, пока меня не было?

— Нисколько, — ответил я. — Я серьезен, как чертово кладбище.

— Не думаю, что так говорят. — Она посмотрела на меня изучающе. — Ты действительно.… То есть, почему я? И что более важно, ты это придумал? Это ужасная идея. Не уверена даже, что куплюсь на твою историю. Кто добровольно отписывает большую долю своего бизнеса на таких условиях?

— Очень глупый мужчина, — сказал я. — Но договор был очень хорошо оформлен, на тот момент.

Ее лицо едва смягчилось. К моему внутреннему удивлению, она подошла к одному из табуретов и села.

— Ты все еще любишь ее, не так ли?

Мой рот скривился.

— Даже не в глубине души. Обещаю.

— Я не верю тебе, — сказала она мягко. — Ты говоришь, что в уголке твоего разума не осталось места, где вы все ещё вместе? Где ты не можешь так просто забыть все? Ты не можешь притворяться, что этого никогда не было.

Впервые после ухода Дарьи, я почувствовал своеобразную острую боль в груди.

— Нет, — сказал я отрывисто и слишком быстро. — С ней покончено.

— Я не про это спросила, — она подняла голову. — Есть решение, принятое по отношению к человеку, а есть чувства, которые ты к нему ощущаешь.

— Спасибо, Доктор Джанг,[27] — я неосознанно отходил от нее, направляясь к холодильнику в поисках чувства комфорта, потерянного давным-давно. Там не было ничего, кроме полупустой пачки мюслей и миндального молока. С тех пор, как я стал жить один, я совершенно потерял способность нормально питаться. Единственным вариантом для меня было покупать цельно-зерновые хлопья и вегетарианский заменитель молока, иначе, я бы мог снимать собственное шоу для канала TLC.

— В этом даже нет смысла, — сказала она. — Ты когда-нибудь изучал психологию?