Мне он нравится, и, кажется, эта симпатия возрастает с каждым днём всё сильнее и сильнее, но в то же время разумная часть меня не даёт мне потерять рассудок.

– Не играй со мной, Эрин. – Он становится серьёзным. – Ты ведь знаешь, что я чувствую, и я бы сейчас многое отдал, чтобы лишь оказаться рядом с тобой и сделать с тобой то, что ты хочешь.

Я чувствую, как краснеют мои щёки, а сердце начинает биться с бешеной скоростью.

– Э-эм, мы, кстати, с тобой так и не поговорили о том, что между нами произошло за...

– Вот видишь, ты сама об этом сразу же подумала.

Моё сердце делает тройное сальто.

– Я не знаю, что ты там себе напридумывал, и, кажется, только тебе ясно, кем мы являемся друг другу, но мне правда непонятно. Как только мне начинает казаться, что я понимаю тебя, в следующую секунду ты заставляешь меня засомневаться в том, в чём я была уверена лишь секунду назад.

У меня резко начинает слезиться глаз, и я протираю оба глаза. Мечтаю хотя бы на секунду обрести спокойствие. Мне надоело. Голова начала болеть, и это лишь усугубляет ситуацию. Не хочу больше продолжать этот бестолковый разговор.

– Ты плачешь? – с ноткой волнения в голосе спрашивает Марк.

– Нет, – я всё так же протираю и периодически зажмуриваю глаза, – в глаз что-то попало.

– Прости.

– За что?

– За то, что не могу быть рядом с тобой.

Я слегка фыркаю.

Резкая смена настроения всегда была ему характерна?

Марк собрался что-то добавить, но кто-то его прерывает. Марк смотрит влево. Его губы шевелятся, а лоб напряжён. Он разговаривает с кем-то. Я не слышу ни единого слова, поэтому лишь наблюдаю, как меняется его выражение лица.

– Мне пора, – сообщает мне он, и я киваю в ответ, – у меня вечером интервью, и сейчас я должен пойти переодеться и подготовиться. Какие планы на завтра? Могу вечером тебе позвонить?

– Утром у меня тренировка, а потом я собиралась встретиться с подругами. Думаю, вечером можем поговорить, но недолго. У меня с понедельника начинается практика, – говорю я.

– У кого из знаменитых дизайнеров на этот раз будешь учиться? – смеётся он.

Я нахожу его смех заразительным.

– У Вильяма Темпеста. Надеюсь, что работать с ним будет так же легко и продуктивно, как с Джейсоном.

– Почему ты только с мужиками работаешь? Так мало дизайнеров среди женщин? – ворчит он.

– Я же не выбираю, с кем работать.

Его снова кто-то зовёт.

– Ну ладно, теперь мне точно пора. До завтра, малышка.

– Эй! – я кричу, и он смеётся. – Хватит! Удачи на интервью.

***

Пока готовила ужин, общалась с мамой по видеосвязи. Пока что ей не хочу говорить о Марке, хоть и очень хотелось бы поделиться, ведь я всегда ей обо всём рассказываю, но боюсь, что запутаюсь ещё сильнее, если расскажу кому-то о нём.

Мы разговаривали два часа, и я уже успела поесть и завалиться на кровать. Я очень рада, что могу вот так легко общаться с мамой. Я уже безумно скучаю по ней. Мы виделись три месяца назад, но такое чувство, что не виделись уже год.

Начав собираться, я слегка накрасилась и стала надевать тёмно-синие джинсы, а когда дело дошло до застёжки, я остолбенела. Штаны, которые мне были как раз ещё месяц назад, сейчас на мне висят. Я надеваю чёрный ремень, чтобы целый день не подтягивать штаны и не чувствовать себя некомфортно.

Услышав стук в дверь, я отошла от шкафа, держа в руках джемпер салатового оттенка с принтом зебры: полоски чёрного цвета, а вместо белого – салатовый. Джемпер тонкий, но за счёт синтетического материала в нём тепло.

– Кто там? – спрашиваю я, прислонившись ухом к двери.

– Кайла. – Услышав голос подруги, я открываю дверь, и она залетает в комнату, спрашивает: – Ты ещё не готова? – Она садится на кресло и кладёт одну ногу на другую.

– Мы же в час договорились, у меня есть ещё десять минут, – защищаюсь я, просовывая голову в джемпер.

– Ладно, ладно! – говорит она, прокручивая новостную ленту в социальных сетях. – Кстати, мне нужно, чтобы ты сделала пару фотографий меня. Агент сказал, что мне нужно начать активно вести Инстаграм. Я должна стать медийной личностью.

Я особо не пользуюсь Инстаграмом, но время от времени публикую фотографии. Особо не беспокоюсь о том, что там происходит.

– Хорошо, сделаю. Кстати, как прошла съёмка? – спрашиваю я, вспомнив, что в субботу у неё была первая съёмка.

Она откладывает телефон и начинает рассказывать, в то время как я надеваю кольца на пальцы.

– Фотограф меня похвалил, несмотря на то, что пару раз направлял меня, но в целом была расслабленная атмосфера, и я не смущалась даже. Фотограф сказал, что я хорошо работаю на камеру, но практика не помешает. Ну, ты же знаешь, что я люблю фотографироваться, и во вторник у меня будет ещё одна съёмка. Мне сейчас будут делать портфолио, чтобы я потом могла начать работать, ибо клиенты отбирают моделей на работу, просматривая их портфолио, – рассказывает подруга.

– Ну, я рада, что у тебя всё получается. Ты уже родителям сообщила, что подписала контракт с модельным агентством? – надевая кроссовки, спрашиваю я.

– Нет, конечно! Я с ними уже больше месяца не общалась. Мама всегда была против моделинга, впрочем, она и дизайнером одежды меня не видела. Она хочет, чтобы я стала врачом, как папа, но я никогда не хотела этого. Расскажу как-нибудь... когда-нибудь.

Я никогда не понимала, почему родители навязывают своим детям свой жизненный путь. Моя мама работает ассистентом зубного врача. В детстве она лечила мне зубы у себя на работе, так что можно считать её полноценным зубным врачом, но она никогда не навязывала этого. Она лишь один раз спросила, не хочу ли я стать врачом. Я сказала однозначное «нет». Я очень уважаю врачей, и просто так пойти в медицину нельзя. Врачом нельзя стать, им нужно родиться, не каждый может им стать, ибо это не всем дано.

Я всегда любила искусство, и я дышу этим. Не могла бы променять искусство на медицину, ибо это просто не для меня.

У меня есть друзья, которым родители навязывают определенную профессию, чтобы ребёнок шёл по их пути, но это неправильно. У каждого человека должен быть выбор, и этот выбор он должен сделать самостоятельно.

Я не хотела бы делать всю жизнь что-то, что не доставляет мне удовольствие. Я хочу жить прежде всего для себя.

Мы вышли из общежития и сели на метро.

– Мона уже едет, встретимся с ней уже там, – говорит Кайла, смотря в телефон.

– Хорошо, кстати, что мы делаем на дне рождения Моны? – спрашиваю я, и Кайла отрывается от телефона.

– Я вот думала, может, снять квартиру на ночь, где мы выпили бы, и всю ночь отрывались бы в клубе?

– Она ничего не упоминала насчёт дня рождения, может, у неё есть какие-то пожелания? – мы выходим на нашей станции и направляемся к выходу.

– Спросим при встрече у неё, – говорит Кайла, и мы поднимаемся по эскалатору.

– А что насчёт подарка, что думаешь подарить? – спрашиваю я.

Мы выходим на улицу. Я вдыхаю свежий воздух и рада, что сегодня хорошая погода.

– Могли бы... – Кайла прерывается, и я замечаю, что нам навстречу идёт Мона, – потом обсудим... – шепчет она.

Мы обнимаемся при встрече и направляемся в комнату квеста. Я раньше очень любила проходить квесты с друзьями, но мне очень интересно, какие квесты устраивают в Лондоне. Тема квеста, который будем проходить мы, называется «Побег из психбольницы». Квест с таким же названием я проходила в Эстонии.

Мы отлично провели время, выбираясь из пяти разных комнат и выполняя задания. Квест длился два часа, и сначала мы довольно-таки быстро находили подсказки и выполняли задания, но в середине немного растерялись, и поэтому на прохождение пятой комнаты нам не хватило времени.

– Я думала, что умру на том же месте, когда призрак выскочил из-за угла!

Мы с Моной смеёмся над тем, как Кайла чуть ли не покинула наш мир.

– Тот охранник бы спас тебя в любом случае! Ты же видела, как он на тебя глазел, – хохочет Мона, и я отвечаю хлопком по её вытянутой ладони.

– Сначала да, но на выходе он уже глазами раздевал Эрин, – девочки начали смеяться, а я одарила их раздражёнными взглядом.

– Эй! – крикнула я.

Официант ставит передо мной тарелку бургера с тофу и картошкой фри. Парень, кажется, испугался, ибо чуть не уронил стакан с лимонадом.

– Извините, – говорю я.

Молодой парень сжимает губы в тонкую линию и быстро кивает, оставляя нас с подругами. Кажется, он теперь меня официально ненавидит.

– А если серьёзно, Эрин, что у тебя на любовном фронте? Никто из университета не понравился? – интересуется Кайла.

Я давлюсь картошкой фри.

– Тихо, тихо! – смеётся подруга.

Я сама не знаю, что у меня на любовном фронте, ибо у меня такового даже нет.

– Ничего... – неуверенно отвечаю я и кусаю бургер.

– Да не может быть! Неужели тебя никто не заинтересовал и никто не подавал тебе знаки внимания? У тебя вообще были отношения в Эстонии? – спрашивает Мона.

– Нет, у меня никогда не было отношений, – торопливо запиваю еду лимонадом.

Девочки переглядываются и удивлённо смотрят на меня.

– В смысле? Ты серьезно?

Я киваю.

– Я не верю, что у тебя никогда не было отношений! Не говори, что ты ещё и девственница? – Последнее слово Кайла произносит тише, чем остальные.

По инерции оглядываюсь вокруг, опасаясь, что кто-то может услышать наш разговор.

– Давай лучше поговорим о тебе и Оливере, – неумело увильнув, меняю тему.

Играю бровями, и Мона начинает смеяться.

– Что происходит между вами двумя? Он так смотрит на тебя, – продолжаю я.

Подруги поняли, что я пытаюсь сделать, поэтому два напряжённых взгляда направлены на меня.