– Включи камеру! – командует Вадим.

– Зачем?

– Включай! – просит он.

Включаю переднюю камеру и ловлю холодный взгляд менеджера.

– Вот так-то лучше. А теперь расскажи мне, как проходит подготовка к турне? Ты на студии?

– Да, всё хорошо, уже с восьми утра на студии, а ты в городе? – спрашиваю я.

– Нет, я в Шанхае. Как там продвигается работа с Самантой?

– Пока что нормально, работаем. Мы успеем, она довольно-таки хороша, – отвечаю я, откидываясь на спинку дивана.

– Хорошо. Может, есть что-то ещё, чем ты хотел бы поделиться?

– Да вроде нет.

Я чешу затылок.

– Ты уверен?

Не понимаю, к чему он клонит.

– Ну да, а что?

– А это что такое?

Вадим разворачивает экран своего настольного компьютера, и моё сердце пропускает удар. На экране появляется фотография Эрин в парке аттракционов. Она смеётся.

Красивая фотография.

– Вадим, я не...

Прежде чем я успеваю сказать, что не знаю, кто это, на экране появляется следующий снимок. На нём изображены мы вместе с Эрин. В этом момент она кормила меня сахарной ватой. На следующей фотографии мы целуемся.

Чёрт! Кто этот сукин сын, что сделал эти фотографии?

– Эрин Мелисса Илнюс, девятнадцать лет. Практикантка моего приятеля Джейсона. Я сразу должен был понять, что ты не просто так смылся с юбилея моего друга. Ты ушёл вместе с ней. Что тебе мешает трахать своих девочек у себя дома, зачем гулять с ними там, где много людей? Сидели бы дома! – орёт он.

Я тру переносицу в надежде придумать, что делать.

– Насколько это большая проблема?

– Да настолько, что твой тур может отмениться. Ты только одним местом думаешь?

– Вадим, просто займись этим и всё!

– Тому, кто прислал мне фотографии, я заплачу, чтобы снимки замяли, но ты больше не должен с ней видеться. Вообще! Любой скандал, мол, «Мастер смерти влюбился в обычную смертную» мне к чертям не сдались, Марк! У тебя тур на носу! Ты должен вернуться на сцену после долгосрочного перерыва. Если ты не сделаешь всё, что от тебя зависит, то я тебя больше не смогу вытянуть со дна. Тебе двадцать два года, засранец! Трахайся себе на здоровье, но не выходи с ними на публику!

Вадим в гневе, и это не самое лучшее зрелище.

– Чёрт возьми, что ты так завёлся? Вернусь я на сцену! Эрин никак не влияет на меня! Она уезжает через несколько дней, можешь не переживать на этот счёт, – ору я в ответ.

Кровь кипит.

Всё, что этого козла интересует, так это деньги и как можно больше денег. Он завёлся лишь из-за того, что если вдруг появится новость, что у меня отношения с обычной девушкой, то меня воспримут иначе. Следственно, Вадим станет получать меньше, ведь часто пытается свести меня с другими знаменитостями в попытках получить деньги за пиар.

Вот отец обрадуется, если у меня всё прогорит.

После напряженного разговора с Вадимом, я не мог собраться и продолжить запись. Мы решили закончить пораньше, и я поехал домой.

Схватив блокнот со стола, стал пролистывать записи, которые оставил. Они про Эрин, и мне, несомненно, нужно пополнить то, что уже есть. Не знаю, почему вдруг занялся этим. Я пишу песню о чувствах к девушке, как банально! Никогда бы не подумал, что напишу что-то подобное. Не думаю, что когда-нибудь кто-нибудь её услышит, ведь она не для этого. Эта песня лишь для меня одного.

Но, кажется, она и ещё кое-кого касается...

Шесть дней до её отлёта и восемь дней до начала гастролей. Похоже, Нью-Йорк свёл двух совершенно разных людей и так же просто разбрасывает их по миру.

Следующие два дня мы безвылазно сидели на студии звукозаписи, и я сблизился с Самантой. Работать с ней было уже намного проще, ибо мы поняли, какая техника друг у друга.

– Готово, получилось круто! Я уверен, что зайдёт, – хвалит Вильгельм, куря айкос.

Кажется, за то время, что играла песня, а это ровно три минуты и тридцать девять секунд, он скурил семь сигарет.

На следующий день началась съёмка клипа, и я уже сорвался на режиссёра, ибо сценарий клипа для моей песни к самой песне абсолютно не подходит.

– Твой менеджер всё одобрил, и я делаю так, как я задумал с самого начала, – раздражённо отвечает режиссёр, швыряя беретику на пол.

– Мне всё равно, что одобрил Вадим! Это моя песня! Кто вообще придумал снимать в парке? В песне нет ни единого слова, которое у меня могло бы вызвать ассоциацию с парком и природой. Эта песня о нынешнем музыкальном ощущении в творческой среде!

Я в бешенстве.

Понабирают с улицы «знаменитых» режиссёров, а ты потом страдай.

– Нужно ехать в церковь! В закрытую церковь сразу же за городом, и нет, использовать зелёный фон в этой песне я не хочу. Чёрт, делай то, за что тебе платят деньги, – я продолжаю кричать я.

Жирный режиссёр уже собирается что-то ответить, как вдруг к нему подбегает ассистентка и что-то шепчет в ухо. Его лицо моментально меняется.

Он ковыляет ко мне.

– Простите меня, пожалуйста, я совсем не понимал, о чём это говорю. Я всё перепутал и не знал, как так получилось, что я разговаривал с вами таким тоном. Мы, конечно же, поедем в церковь, но только завтра. На сегодня мы можем снять другую сцену, которая в скейт-парке, если вы, конечно, не против, – говорит он.

Он начал извиняться только после того, как его ассистентка рассказала ему, кто я такой?

Вадим с ума сошёл, когда решил нанять на работу человека, который не знает самого артиста и его творчество?

Вернувшись домой в час ночи, я рухнул на кровать. Мы с Эрин не виделись уже три дня, и мне чертовски интересно, чем сейчас занята её голова.

В попытках отвлечься занимаюсь доработкой песни.

Бросаю короткий взгляд в сторону телефона, когда на него приходит сообщение, но решаю проигнорировать и не отрываться от работы. Завершив песню, проверяю телефон, прежде чем пойти спать, и замечаю два сообщения от Эрин.

«Привет. Знаю, что поздно уже, но я уверена, что ты ещё не спишь».

«Я улетаю через два дня, может, мы хотя бы нормально попрощаемся?»

Печатаю ответ.

« Ты ещё не спишь?»

Ответ приходит через пару секунд.

«Не сплю. Ждала твоего ответа».

Прочитав сообщение, я улыбнулся. Мне не хватает её. За эти дни работы я совсем замотался и даже не созванивался с ней. Слегка опасаюсь, что, если мы встретимся с Эрин, нас снова могут сфотографировать. Вадим уже не будет церемониться со мной и прикрывать мой зад, хотя это одна из его обязанностей.

Отправляю следующее сообщение.

«Ты завтра работаешь?»

«Нет, сегодня был последний рабочий день».

«Какие у тебя планы на завтра?»

«Вечером прощальный ужин с командой. Днём я планировала что-то ещё из сувениров купить семье и отправить им посылку, когда приеду в Лондон».

«Ладно, тогда собирайся. Я приеду за тобой через пятнадцать минут».

«Слишком поздно и предсказуемо, Марк».

Не успев ничего ответить, слышу, как раздаётся звонок.

Не может быть. Первые мысли слишком нереальны.

Быстро направляюсь к двери и слегка приоткрыв её, с трудом верю своим глазам.

Мы пялимся друг на друга, при этом широко улыбаясь, как два идиота, и, когда мы начинаем смеяться, она наконец заходит в квартиру.

– Привет, я тебя не отвлекаю? Может, ты был занят? – смеётся она.

– Даже при самой высокой занятости я бы предпочёл тебя.

– Слегка переборщил, – смеётся она.

– Проходи. Может, чаю, или желаешь чего-нибудь покрепче?

Эрин одним лишь своим взглядом даёт понять, что она пришла сюда не чай попить.

Мы выпиваем по бокалу вина и разговариваем о произошедшем за последние три дня, что мы не виделись. У неё закончилась практика, и Джейсон в восторге от неё и её работ. Он предложил ей устроиться к нему на работу после того, как она закончит свой университет.

Я слушал её как зачарованный.

Кажется, наконец могу признаться, что мне её не хватало. Один лишь её голос уже многое значит для меня. Её смех бесценен, улыбка завораживает, взгляд убивает, а её мимика – это нечто. Такого располагающего к себе человека я никогда раньше не встречал.

– Алло, Марк, ты меня слушаешь?

Эрин выдёргивает меня из мыслей и размахивает руками перед моим лицом.

– Да, конечно, слушаю. Чем хочешь заняться? Как насчёт фильма? – спрашиваю я, и Эрин смешно хмурится.

Она ставит бокал на стол и нежно проводит рукой по моей щеке.

– Не угадал...я хочу заняться этим, – её губы накрывают мои.

В следующую секунду я как будто зверею и превращаю невинный поцелуй в самый что ни на есть страстный.

Я целую её с залпом. Страстно. Окутываю её своими губами так, будто бы я море, которому нет равных в блаженстве. Я целую её так, будто это мой первый и последний поцелуй, который у меня когда-либо случился. Не робея, я ныряю под её тёплую блузку руками, обволакивая её собой всю.

Мы переместились в спальню, не отрываясь друг от друга. Как будто если отстранимся друг от друга, то взорвётся бомба.

Обнимаю и сжимаю её так, будто я её воздух, а она моя жизнедеятельность.

Я чувствую её дыхание на своих губах. Чувствую, как блузка, которая ей была как раз, в миг стала сдавливать ей грудь. Как её сердце прыгнуло куда-то к горлу, и она в унисон целует меня, отдаваясь мне полностью. Чувствую, будто бабочки в её животе замахали крыльями. Настолько хорошо я её чувствую.

Своим поцелуем я вызываю её на любовную дуэль. Наблюдаю за тем, как она в пламени страсти, в потере разума и контроля показывает своё сумасшедшее владение своим телом.

Я целую её с детским восторгом, с напором, с восхищением, будто ничего прекраснее её губ никогда не пробовал. Будто лучше, чем её тело, я не ощущал.