— Странно, что вы так говорите. Если бы мода была практичной и функциональной, то она бы не была даже живой,— говорю я.

Меня вдруг больше не смущают хлопающие в удивлении глаза и суровые лица комиссии.

— Продолжай...— вдумчиво подбадривает меня женщина, откидываясь на спинку стула.

Я хмурюсь.

— Что в твоём понимании мода?

Она складывает руки на груди и незаинтересованно смотрит на меня.

— Мода это не только изнашиваемость, мода... она... о надеждах, мечтах, об истории, о будущем, о том, кто мы и куда мы хотим отправиться. Она о возможности найти новые способы, как быть женственной,— говорю я, воодушевлённо жестикулируя и наблюдая за выражениями лиц окружающих.

Такое чувство, как будто воздух застыл. Как будто все прекратили дышать и сердце прекратило биться, и не только у меня.

Каменные лица взрослых людей вводят меня в тупик и я как заглавный в угол кролик, осматриваю каждого человека. Я не понимаю и не могу сказать о чём они думают.

— Вы свободны!— невзначай бросает профессор Луис.

Моя челюсть отвисает. Мы с Селеной смотрим друг на друга и не понимаем, что происходит. Представители комиссии не шепчутся между собой и не обмениваются взглядами. Такое чувство, как будто они общаются между собой телепатически. Я не способна прочитать даже эмоции с их лиц и меня это пугает.

Как только мы выходим из кабинета, я ловлю взволнованный взгляд Моны и Кайлы. На ватных ногах иду навстречу подругам и обнимаю их дрожащими руками.

Я встречаюсь с обеспокоенным взглядом Вероники и утыкаюсь носом в плечо Кайлы.


Услышав, как кто-то вошёл в кабинет, откуда я только что вышла, моё тело напряглось.

— Что случилось, Эрин? Как всё прошло?— простояв в тишине пару минут, Кайла отстраняется и я перевожу взгляд на Мону.

— Я не знаю. Они задавали такие странные вопр-вопросы...вроде технологий, которые мы использовали. А так же названия техник, среднее количество часов разработки одного платья, потом... как мы сделали раму, которая поддерживала объём и про базовый каркас. Ответы на их вопросы были в папке. Зачем мы с Селеной всё писали, если они не удосужились даже одним глазом взглянуть туда? Ещё возмутились насчёт зонтиков. Мы разместили объявление в интернете, что ищем сломанные зонтики, ведь не практично,— злостно выделяю последнее слово,— было бы покупать новые зонтики и ломать их, используя латунные ребра, чтобы создать оправы, имитирующие крылья, и черный шелковый шнур, чтобы подчеркнуть блеск перьев и гладких форм. Мы не так много покупных материалов использовали. Самое затратное было перемещение принтов на ткань, но это мы делали в университете, поэтому платить за это не надо было. А знаете, что самое интересное, никто, мать вашу, никто из профессоров из нашего университета ни слова ни сказал. Лайма улыбалась, а профессор Луис напоследок сказала "вы свободны".

— Пипец, конечно!— вздыхает Кайла,— что вдруг с ними произошло? Лилиан и Луис говорили со мной и Моне тоже что-то сказали. Единственное седой мужик как-то странно смотрел. Я его игнорировала, а потом он начал играть бровями и меня чуть не вырвало.

— Я в шоке просто... этот мужик как раз и спросил у меня про количество часов, потраченных на одно платье. Я главное такая думаю, серьёзно? Я должна сейчас считать? — возмущаюсь я.

— И ты считала?— ехидно улыбаясь, спрашивает Мона.

— Ну, конечно! Я как дура стою перед десяти людьми и пялюсь в потолок, вспоминая, как я не спала днями и сколько я работала!

Из груди вырывается хохот и я ощущаю как напряжение потихоньку отпускает меня.

После второй защиты работ, мы с Моной, Кайлой и Вероникой отправились в местную кофейню. Так как оценки выставят только через пару часов, нам нужно скоротать время, занимаясь чем-то кроме накручивания самих себя.

Расположившись на диванчике возле окна, мы стали ожидать наш заказ, обсуждая планы на лето. Ощущение дежавю накрывает меня с головой. Вспоминаю, как мы с Моной и Кайлой сидели в кафе, когда окончили первый курс и обсуждали планы на лето. Тогда я ещё даже не подозревала, что моя жизнь всего за год перевернётся с ног на голову.

В нашем разговоре Ника не участвовала. Она лишь исподтишка смотрела на меня, как будто ей есть что сказать, но она не решается это сделать. До того, как мы пришли в кафе, я чувствовала себя странно и мне было неловко, что она идёт с нами, но сейчас я ощущаю себя иначе. Мне уже не хочется закатывать глаза и кривится при виде неё, скорее, мне просто она стала безразлична. Лишь сейчас мне не нравится, что она на меня смотрит и ничего не говорит.

Я решаю взглянуть ей в глаза и, как только она поймала мой взгляд, Ника стремительно отвернулась.

— Вы чего?— Кайла замечает, что мы с Никой не слушаем её.

— Мне кажется или ты хочешь мне что-то сказать?— бесстрашно обращаюсь к Нике и её голубые глаза округляются.

Я застала её врасплох.

Она заглядывает в глаза каждой из нас, затем делает несколько глотков кофе. Вдруг в её глазах появляются слёзы и лицо мгновенно заливается розовым оттенком. Она начинает жадно заглатывать воздух и высовывать язык. Смутившись, Ника обожгла рот горячим кофе. Я протягиваю ей свой холодный кофейный напиток и она, несколько секунд поразмышляв, принимает его.

Даже в такой момент она размышляла: принять помщь от меня или нет.

— Спасибо!— она выдыхает весь воздух из своих лёгких и прикрывает глаза.

— Ты как? Принести воды?— обеспокоено спрашиваю я и Вероника качает головой.

— Спасибо, мне уже лучше,— сквозь вдохи, отвечает она, пытаясь выдавить улыбку.

Следующие два часа девочки старались как можно сильнее загладить яму неловкости, которая образовалась между мной и Никой, но у них это выходило на троечку. Это было слишком очевидно.

Мне вдруг на ум приходит идея, как сделать так, чтобы не ставить в неловкое положение Мону и Кайлу, ведь я не хочу усугубить ситуацию. Нам с Никой необходимо поговорить. Вижу по её взгляду, что ей есть что сказать, но просить подруг оставить нас наедине будет не красиво.

— Я отойду в туалет,— я ставлю подруг в известность и направляюсь в уборную.

Самые противные разговоры с Вероникой, происходили в дамской комнате, как бы странно это не звучало, что-то мне подсказывает, что она появится здесь.

Встав напротив раковины, начинаю намывать руки и покусывать верхнюю губу. Кажется, я волнуюсь, что она правда сюда прийдёт.

Перекрыв воду в кране, собираюсь уже идти к сушилке, как вдруг дверь с щелчком открывается и на пороге появляется Ника.

Капитан очевидность.

— П-привет...— она выдавливает из себя.

— Вроде здоровались уже,— бросаю я, начиная сушить руки.

Несмотря на мой суровый и непреклонный голос, внутри меня не всё так спокойно и мирно. Шум, который издаёт сушилка, предоставляет мне несколько секунд для размышлений и успокоения. Я не тороплюсь и тщательно сушу руки. Так долго я здесь никогда ещё не стояла.

— Эрин...мы можем поговорить?— с опаской спрашивает она и я уверенно киваю.

Я подхожу ближе к ней.

— Что ж... для начала я хотела бы извинится перед тобой.

— За что? Неужели ты сделала что-то не так?— язвлю я, хлопая ресницами.

— Э-Эрин...— протягивает она, отводя взгляд.

— Что? Я просто не могу поверить в то, что Вероника-а...— я жестикулирую ладонью, поднимая руку в небо, — наконец-то решила сказать что-то хорошее. Прям нарадоваться не могу!

Меня несколько смущает местоположение нашей беседы, но, это даже символично.

— Я всё понимаю... я к тебе относилась ужасно, но... я хочу поставить точку на этом.

— Прежде чем ставить свою точку, помести обьяснение в запятые.

Я делаю кавычки в воздухе двумя пальцами и чувствую стыд за то, как глупо прозвучали мои слова.

— Что я тебе сделала? В начале первого курса мы с тобой нормально общались и в начале практики тоже, что потом произошло?

— Ничего...— она рассматривает свои кроссовки и переминается с одной ноги на другую,— не знаю... может я тебе завидовала.

— Завидовала? Мне?— фыркаю я.

Её слова не укладываются у меня в голове.

— Не делай вид, что удивлена. Ты... идеальна,— говорит она, как будто я должна была сразу уловить суть её слов.

Я сдерживаю смешок и кривлюсь.

— Это так, Эрин! Не делай такое лицо. Ты всем нравишься. Ты красивая и умная. Твой парень суперзвезда и ты всегда знаешь, чего хочешь. Ты получаешь лучшие оценки. Все профессора тебя боготворят. Все знают, что ты получишь лучшую практику с нашего курса, и даже ты сама знаешь, что достигнешь высот в мире моды. Люди к тебе тянуться. Ты дружелюбная, помогаешь всем, буквально всем. Ты честная, добрая, отзывчивая, могу поспорить, что ты даже бабушек через дорогу переводишь, котов с деревьев снимаешь, даже деньги на благотворительность отправляешь. Своих котов ты вообще с улицы подобрала... святая душа прям! У тебя есть всё о чём только можно мечтать. Да, меня раздражало то, что ты такая вся правильная, потому что я не такая!— кричит она.

Это как гром среди ясного неба.

Кто-нибудь подберите мою челюсть с пола, я не в силах до неё дотянуться.

— Насколько же у тебя в жизни всё паршиво, что ты мне такое говоришь,— собираюсь с мыслями я,— знаешь, однажды я тебе это уже говорила, но думаю, что должна повторить. Мне тебя искренне жаль. Вместо того, чтобы ненавидеть людей, которые не похожи на тебя, приглуши свой негатив и взгляни на себя. Тебе ничего обо мне и моей жизни не известно, так что, что ты там себе напридумывала - лично меня не касается. И, если бы ты волновалась о своей внутренней красоте, так же сильно как обо мне, тебе не было бы цены.

— Волнуюсь и ничего не знаю о тебе?— фыркает она,— очередная безупречная девочка с лёгкой жизнью. Да, у меня всё паршиво, но я хотя бы это признаю, так и ты, будь добра, признай, что сама ничего не добилась и, если бы не Марк, то и у тебя всё сейчас было бы хуже, чем у меня!